Елизавета Соболянская - Выбор для Анны

– Карета Вашей Светлости подана, – объявил он и знаком приказал лакею сопроводить гостей к выходу.

К удивлению Анны, в небольшой прихожей ей подали теплые сапожки, плащ и перчатки из ее собственного гардероба. Переобуться помогла служанка, а вот плащ накинул на плечи сам лорд Вардэн. Это было приятно, только отчего-то оба брата упорно не хотели смотреть девушке в глаза.

Пока они собирались, на улице сгустились сумерки. У крыльца зажглись сами собой магические фонари. На узкой длинной аллее выстроились в ряд экипажи. Карета с гербом Хэвишшемов стояла где-то в конце ряда, поэтому пришлось немного пройти по расчищенной от снега дорожке. Сопровождающий лакей нес фонарь и ведерко горячего угля для каретной грелки. Увидев хозяина, кучер принялся торопливо сдергивать попоны с отдохнувших лошадей, а лакей в ливрее Хэвишшмов распахнул тяжелую резную дверцу.

Анну усадили, поставили в ноги грелку, похожую на медный пуфик, укутали ноги меховой полостью, а руки прикрыли муфтой. И все это молча, не глядя в глаза. Девушка пыталась мысленно подобрать слова оправдания, но боялась открыть рот, так грозно выглядели лорды.

Дорога прошла в молчании. Анна изучила каждый завиток на ленте муфты, мужчины пристально смотрели в окна. Когда до особняка оставалось совсем немного, стук копыт лошадей вдруг изменился. Все дружно напряглись. Через миг послышалась ругань кучера, карета подпрыгнула, едва не завалившись на бок, дверь с протяжным треском распахнулась в темноту. От неожиданного толчка Анна едва не вывалилась на снег, но Вардэн моментально дернул ее на себя, оберегая от падения. Через миг Ринкот выскочил из кареты с обнаженным клинком в руках. Хэвишшем толкнул девушку на сидение и выскочил вслед за братом. Вот когда юная леди пожалела, что ее полностью переодели во дворце! У нее не нашлось даже заточенной корсетной пластинки, которую она сумела припрятать во время плена.

Между тем, снаружи не слышалось ни криков, ни звона оружия. Девушка подобралась к распахнутой двери и осторожно выглянула наружу. Стало понятно, что никакого нападения нет, карета всего лишь наехала на груду камня, которую кто-то неаккуратно сложил на тротуаре. Теперь мужчины осматривали колеса, пытаясь понять, можно ли двигаться дальше, или лучше добраться до дома пешком, а кучеру прислать слуг на подмогу. Про Анну все словно забыли, приравняв ее не то к багажу, не то к бессловесной болонке.

Кровь вскипела в жилах девушки. Слишком долго она была благоразумна и тиха, сдерживая свой темперамент и сердечные порывы. Она спрыгнула с подножки кареты, быстрым шагом подошла к герцогу и заявила:

– Вероятно, карете понадобится ремонт, милорд. Надеюсь, Вы не откажетесь проводить меня в гостиницу?

Хэвишшем развернулся и уставился на нее так, словно желал прожечь дыру взглядом. Кучер, увидев леди, залепетал что-то о том, что «сейчас поедем, вот только чуток подправим», но Ринкот благополучно утащил слугу в темноту, оставляя пару в круге света от магического фонаря, прикрепленного к оглобле.

– В гостиницу? – Вардэн переспросил таким тоном, словно в его горле пряталась терка.

– Я доставила Вам много хлопот, – решительно ответила Анна, – о чем очень сожалею. Теперь Вы навсегда избавитесь от меня…

– И куда же Вы собираетесь, миледи? – герцог вдруг сложил руки на груди и посмотрел на девушку, словно на неразумного ребенка.

Ох, как же ее бесил такой взгляд! Так же смотрел отец, когда она пыталась рассказать ему о своих успехах, так же смотрел дядя, думая, что юная наследница ничего не понимает в делах, так же… Нет, раньше Вардэн на нее так не смотрел! Даже Ринкот относился к Анне серьезнее!

– Прямо сейчас – в ближайшую гостиницу. Незамужней девушке неприлично жить в одном доме с двумя холостыми мужчинами.

Герцог открыл рот, но тут же закрыл, потому что Анна продолжила:

– Его Величество освободил Вас от меня, и я не вижу смысла задерживаться в столице. Уеду в поместье, верну Вам потраченные на моё содержание средства, возможно, даже выйду замуж…

– Черта с два! – вдруг прошипел Хэвишшем.

– Что, простите? – девушке показалось, что она ослышалась.

– Черта с два Вы куда-нибудь уедете! – протянув руку, Вардэн дернул Анну на себя и, сжав в объятиях так, что она не могла пошевелиться, жарко воскликнул: – да я чуть с ума не сошел! Перевернул весь город, когда Вы пропали! Я ругался с королем, требуя немедля выпустить меня из дворца, чтобы ехать за Вами туда, куда указал маг! Я терпел, пока этот щенок пускал на Вас слюни, уговаривая уехать с ним на Острова! И после этого Вы собираетесь за кого-то замуж?

Анна и пискнуть не успела, как Вардэн стремительно наклонился и накрыл ее губы своими! Горячо и жарко, стиснул, не давая трепыхнуться, а потом начал умелую осаду, легкими касаниями убеждая испуганную девушку открыть рот. Поняв, что вырваться не удастся, девушка смирилась, расслабилась и сама притянула мужчину ниже, чтобы удобнее было пить его страсть.

Сколько они так простояли в круге света, сжимая друг друга в объятиях, никто из них не считал. Из волнительного сплетения их вырвали хлопки, а потом наигранно жалобный голос Ринкота:

– Если вы уже все решили, пойдемте домой, пока я не превратился в ледышку!

Девушка тут же отпрянула от мужчины и стремительно отвернулась, пряча в складках капюшона алые губы и блестящие глаза. Но герцог не позволил своей добыче далеко убежать: поймал, обнял тяжелой рукой, притиснул к себе и только потом ответил брату:

– Идем!

Снег оказался довольно глубоким, тротуары плохо почищенными, а путь до особняка неблизким. Когда, изрядно замерзнув, они все вошли в дом, Хэвишшем приказал немедля подать в зеленую гостиную горячий чай и бренди. Дворецкий поклонился, с любопытством косясь на девушку, но задавать вопросы не осмелился. Рядом толпились взбудораженные слуги, мелькали крепкие молодые мужчины, обвешанные оружием, должно быть, охрана. Кто-то изумлённо охал, а кто-то открыто радовался возвращению «миледи».

При ярком свете масляных ламп, под взглядами всех этих людей Анна вдруг засмущалась. Ей стало казаться, что она неверно поняла желание герцога не расставаться с ней. Заглянув ей в лицо, Вардэн быстро стянул с девушки плащ, муфту, бросил все на руки лакею, а сам подхватил Анну на руки и под изумленными взглядами слуг понес в комнату. Усадил в кресло, стянул сапожки, обхватил руками маленькие ступни в шелковых чулках, согревая, дождался, пока она сама поймает его взгляд, и медленно, боясь спугнуть момент, спросил:

– Леди Анна, Вы станете моей женой? – голос мужчины звучал хрипло и недоверчиво, словно он искренне сомневался в ее ответе.

Ей хотелось напомнить, что вот теперь, после того, как он пронес ее на руках перед всеми слугами, перед братом, перед охраной, ни одна девушка не посмеет ему отказать, опасаясь за свою репутацию. Хотелось упрекнуть в непоследовательности – ведь король не просто так изменил свой собственный приказ! Она свободна, имеет право выбора, и даже сейчас может уехать в провинцию, коротать свои дни в родном доме… Но еще больше хотелось утонуть в этих ярких серо-голубых глазах, запустить дрожащие пальцы в светлые растрепавшиеся волосы и, наконец, позволить себе не бояться целого мира.