Дэни Вейд - В омуте запретных чувств

Но сильнее всего его раздражало то, что Айви отказывалась просить у него что-нибудь попить, или приготовить ей еще суп, или испечь печенье.

Какая беременная женщина откажется от выпечки?

Она вела себя так, словно он ей вообще не нужен. Будто она все сделает самостоятельно.

Наконец Пакстон сдался и ушел в гостевую комнату, чтобы немного поспать. Но ему не спалось. Он пялился в потолок и думал, как ему разрушить настойчивое желание Айви быть независимой. Через пятнадцать минут он услышал шаги наверху. Медленные шаги, затем бег.

Захлопнулась дверь. Пакстон сел и прислушался. Наверху включилась вода.

Через несколько минут раздался громкий стук. Он вскочил с кровати, приготовившись действовать.

Но вода продолжала течь, достаточно долго. Вероятно, Айви принимала душ. Он расслабился, когда воду выключили.

Затем послышался слабый скрип двери. Пакстон опять прислушался. Раздался еще один громкий стук, прямо у него над головой.

Тишина.

Его сердце забилось чаще. Что происходит с Айви?

Ему было все равно, хочет она помощи или нет. Всего за пару секунд он надел спортивные штаны на трусы-боксеры и поднялся по лестнице через две ступеньки, включив свет.

Он сразу увидел спутанные светлые волосы на зеленой дорожке на полу.

— Айви!

Она слегка приподняла голову, когда он опустился на колени рядом с ней.

— Я в порядке, — резко сказала она, ее лицо приобрело сероватый оттенок.

— Угу. — Его сарказм вскоре сменился яростью. — На полу намного удобнее, чем на кровати?

Она погладила ковровую дорожку под собой:

— Я просто хотела сменить обстановку.

— Ты знаешь, что моя комната находится над твоей, да?

Она закрыла глаза, но он не позволил ей игнорировать его на этот раз.

— Тебе надо было просто позвать меня. — Он подхватил ее на руки, и она вскрикнула.

— Поставь меня!

Делая вид, что подчиняется, он опустил ее ноги на пол, а потом осторожно отпустил ее руки. Айви покачнулась.

— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Услышав ее хныканье, он опять поднял ее на руки и понес по коридору в комнату.

Опустив Айви на кровать, он дал волю эмоциям:

— Ты так злишься на меня, что предпочитаешь спать на полу, а не просить меня о помощи? Почему ты лежала на полу?

Айви закрыла лицо руками. Сначала он подумал, что она просто уклоняется от его требовательных вопросов.

— Ты ведешь себя как ребенок, Айви.

У нее задрожали плечи, и Пакстон понял, что она плачет.

— Ну, не надо. — Он протянул к ней руки, словно желая погладить по плечам, но в последний момент отступил. Не надо сильнее ее расстраивать. Он ненавидел, когда его сестры плакали, потому что чувствовал себя беспомощным. Но когда Айви подняла лицо, Пакстон испугался.

— Тебе не понять! — огрызнулась она. — Два месяца назад я была полностью дееспособной. Теперь у меня нет работы. Никакой жизни. И видимо, я уже не могу ходить!

Пакстон смотрел, как слезы катятся по ее щекам.

— Я усталая и слабая, и я себе противна. Я даже не могу приготовить себе еду. Не могу работать, потому что у меня не хватает сил. Я не делала маникюр уже несколько недель. И ты только посмотри на мои волосы!

Обычные женские жалобы. Пакстон все понял. Ее слова отлично обрисовали то, что она чувствовала прямо сейчас. Он судорожно соображал, что делать дальше, и понимал: Айви не понравится его следующий шаг.

Айви не возражала, когда Пакстон снова подхватил ее на руки и понес вниз по лестнице в ванную комнату. Ее вырвало. Он усадил ее на стул в ванной комнате. Вскоре она услышала звук текущей воды.

Она попыталась открыть глаза:

— Что ты делаешь?

— Сейчас мы с тобой искупаемся.

— Мы? — пискнула она.

— Ты упала на пол. Ты собираешься принимать ванну самостоятельно? — Он вытащил пушистые полотенца из шкафа.

Затем он налил в ванну ее любимое масло. Мягкий аромат бурбонского сахара наполнил воздух.

Пакстон стянул с нее мешковатую футболку.

— Давай, — сказал он, как нянька, помогая ей подняться, и показал на ванну.

Стянув с нее трусики, он опустил Айви в теплую воду и задернул занавеску. На ее глазах выступили слезы. Прикосновения Пакстона были быстрыми и почти бесчувственными.

Видимо, он больше не считает ее желанной. Она просто мать его ребенка. Он будет о ней заботиться, но не любить.

Она испытала одновременно разочарование и облегчение. Через занавеску она увидела, как Пакстон садится на стул. Стараясь не замечать его близость, она снова закрыла глаза и постаралась расслабиться.

— Тебя тошнит? — наконец спросил Пакстон.

— Нет, — просто ответила она, чувствуя, как успокаивается.

— Хорошо. Скажи, если тебе станет плохо.

— Если успею.

Он усмехнулся, а потом серьезно произнес:

— Тебя часто тошнит. Я бы на твоем месте испугался.

— Но я же не одна. — Сказав об этом, она сразу напряглась. Но она, по крайней мере, говорила искренне.

— Я буду рядом. — Он поерзал на стуле, и тот скрипнул.

Возможно, пора узнать простую истину. Айви, говоря с Пакстоном, будет чувствовать себя в безопасности, потому что их разделяет занавеска. Сделав глубокий вдох, она протяжно выдохнула:

— А почему ты не остался со мной раньше?

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Пакстон предположил, что Айви не будет дискутировать на этот раз, поэтому ее вопрос застал его врасплох.

В его мозгу пронеслось множество оправданий. Он с трудом дышал во влажной ванной комнате. «Я не готов. Я не был готов к тому, что случилось. Я не был уверен, что хочу, чтобы это продолжалось. Я не хочу знать, было ли между нами что-то большее, чем страсть…»

— Я испугался, — выпалил он.

Наступила оглушающая тишина. У Пакстона сдавило горло. Он упрекал себя за то, что сказал.

— Я просто не хотел разрушать наши рабочие отношения, — продолжал он.

Ну, это логично.

— Мы с тобой отлично сработались, поэтому я не хотел рисковать и разрушать наши отношения.

Айви ему не поверила:

— С каких это пор ты убегаешь от проблем?

Ох, до чего приятно разговаривать с тем, кто тебя хорошо знает!

— Я не убегал. — Это было обычное стратегическое отступление. — У меня возникла проблема в бизнесе, и я решил заняться ею лично.

— На это могла уйти неделя или две… Но не два месяца.

Он сразу представил слегка обиженное выражение ее лица:

— Почему же ты не спросила меня об этом сразу?

— Зачем мне рисковать и терять свою работу?

— Но ты все-таки уволилась, — заметил он.

Она грустно и устало вздохнула:

— Да. И это было одно из труднейших решений в моей жизни.

А Пакстон просто избегал любого решения.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила она.

Он не был уверен, что действительно хочет об этом знать.