Энди Брок - Пленница острова страсти [litres]

– Тетей? – Франческа подалась вперед, глаза ее округлились от удивления. – Божечки, Джако, у тебя будет ребенок?

– На самом деле у меня уже есть. Сын. Ему три месяца.

– Ого! – выдохнула Франческа. – Ты не говорил, что с кем-то встречаешься.

– Я не встречаюсь, – мрачно сказал он, даже не пытаясь обмануть сестру. Она знала его, как никто. – Во всяком случае, уже нет. Ребенок – результат моих отношений годичной давности.

– Понятно, – протянула Франческа. – И где сейчас твой сын и его мать?

– Здесь.

– Где – здесь?

– На борту «Алисии». Мы отчалили от берега Палермо.

– Давай-ка разберемся, Джакомо Валентино, – серьезно сказала Франческа. – Значит, ты и эта женщина… – Она замолчала, чтобы Джако мог заполнить пробел.

– Лия.

– Ты и Лия, и твой сын…

– Габриэль.

– Значит, вы трое уютно обосновались на яхте все вместе, и ты говоришь, что у вас нет отношений с этой… Лией?

– Да. Но у нас нет отношений, и я не говорил, что мы тут уютно обосновались, скорее наоборот.

– Что ты имеешь в виду?

– Она не хочет иметь со мной ничего общего.

– Тогда почему же вы все вместе на яхте?

– Это долгая история. Мне нужно было убедиться, что они в безопасности, – вздохнул Джако.

– А теперь? – Франческа нахмурилась.

– Теперь, когда Гаралиньо за решеткой, они свободны.

– А ты этого хочешь?

– Фрэн, не важно, чего хочу я, – не выдержал Джако. – Я обещал Лии свободу и должен сдержать слово.

– Я не узнаю тебя, Джако. Ты позволишь им уйти? – удивилась Франческа.

– Я устал бороться…

– Эта Лия, кажется, умеет за себя постоять и знает, чего хочет.

– Она бесит меня, как никто другой.

– О боже, Джако, я и не думала, что доживу до этого дня! – радостно воскликнула Франческа.

– О чем ты?

– Ты влюбился! – Сестра всплеснула руками.

– Ерунда.

– Нет, это написано у тебя на лбу крупными буквами. Иди и скажи ей это прямо сейчас.

– У нас полночь.

– И что? Иди, – сказала сестра и сделала жест рукой, подталкивая его к действию. – А я отключаюсь и завтра с удовольствием послушаю, как все прошло.

Франческа отправила ему воздушный поцелуй, и экран погас.

Джако уставился на свое отражение на погасшем экране. Влюбился? Что, если сестра права? Может, именно поэтому он не чувствует радости? Знает, что будет тосковать по ним.

Джако вскочил на ноги и начал ходить по каюте. Ему внезапно почудилось, что воздуха в каюте не хватает.

Лия здесь, на яхте, мирно спит в своей постели, ее огненные локоны разметались по подушке, а рядом с ней их сын. Этот образ так взволновал его, что ждать до утра было невыносимо.

Он должен что-то предпринять, прямо сейчас. Ну и что, что ночь? Может быть, это его последний шанс, и он им воспользуется. Он скажет ей о своих чувствах.

Шагая по пустым темным коридорам, Джако старался усмирить бешено колотящееся сердце – он должен быть спокойным, чтобы держать ситуацию под контролем, он не может просто ворваться в каюту, напугать Лию и разбудить Габриэля. Так дела не делаются, как бы ему ни хотелось поскорее рассказать ей правду. Он мечтал подхватить ее на руки, заглушить поцелуем ее протесты и показать, как много она для него значит.

Но сейчас не время для действий – сейчас время для разговоров. Нужно рассказать ей обо всем по порядку. Он так долго ждал этого…

Подойдя к каюте, он обнаружил, что Чезаре нет на месте.

Джако охватила паника.

Рывком он открыл дверь в каюту – пусто.

Лия и Габриэль исчезли.

Лия стояла на верхней палубе, прижимая к себе Габриэля, согревая его своим телом. С моря дул прохладный ветер, трепал ее распущенные волосы. Малыш крепко спал и чувствовал себя в безопасности, в отличие от Лии. Ее гнев сменился страхом. Чем больше она находилась здесь, тем больше видела истинную натуру Джако.

Отказываясь сидеть в заточении, Лия объявила своему телохранителю, что пойдет на палубу подышать воздухом. Если она рассчитывала, что он отпустит ее одну, то ошибалась. Чезаре последовал за ней.

Лия злобно покосилась на него. Чезаре стоял, скрестив руки на груди, и не спускал с нее глаз. Лия отвернулась и уставилась вдаль на лунную дорожку. Ее серебристое мерцание только усилило чувство одиночества и безысходности. Выхода из этой плавучей тюрьмы не было…

Идея уговорить Чезаре помочь им сбежать с яхты любыми способами зачахла на корню. Достаточно было одного взгляда на его непроницаемое лицо, чтобы понять, что с ним каши не сваришь, он верный человек Джако.

Значит, вариантов не оставалось, кроме как ждать утра и надеяться, что Джако сдержит слово и отпустит их.

Хотя, даже если он сдержит слово и освободит их, она никогда не сможет вычеркнуть его из своих мыслей, из своего сердца. Эта несчастливая история любви останется навсегда большим черным пятном в ее душе…

Лия начала ходить вокруг бассейна с подводной подсветкой, которая была единственным освещением на борту, кроме луны. Чезаре пристально следил за ее движениями, готовый в любой момент остановить и удержать ее, если она попытается прыгнуть за борт.

Лия вспомнила, что час назад видела, как к яхте приблизилась лодка. Мотор был приглушен заранее, и лодка бесшумно подплыла к корме яхты. Вероятно, это был Джако. Чезаре кивком подтвердил ее предположение.

Где он был и почему вернулся так поздно? Почему крадется, как вор? Наверняка встречался со своими подельниками…

Внезапно от всех этих мыслей и переживаний Лия почувствовала невероятную усталость. Она подошла к шезлонгам и устроилась на одном из них вместе с Габриэлем в ожидании рассвета.

Она не хотела пропустить его, не хотела оставаться здесь ни минуты дольше, чем требуется. Как только первые лучи солнца появятся на горизонте, она пойдет, найдет Джако и потребует освободить их.

– Слава богу!

Джако вышел на палубу и сразу увидел их – два самых главных чуда в его жизни, Габриэля и Лию. Вздох облегчения вырвался из его груди, сердце перестало колотиться как бешеное.

Они лежали на шезлонге под неусыпным взором Чезаре и крепко спали. Почему Лия предпочла спать на палубе, а не в своей шикарной каюте, Джако понятия не имел, но главное, они были здесь, под присмотром, а значит, в безопасности.

Он подал сигнал Чезаре, и тот скрылся в тени. Джако постоял, затаив дыхание, еще пару секунд, любуясь Лией и их ребенком, а потом резко выдохнул, давая себе разрешение выплеснуть свои чувства.

Но он и представить не мог, что способен испытывать столь сильные эмоции. Как только он разрешил себе чувствовать, его тут же закружило в водовороте переживаний, ком подступил к горлу, блокируя речь, – руки не слушались, ноги подкашивались. Он и не подозревал, как сильно их любит.

Любовь к сыну – сильная, как удар, – поразила его сердце. Между ними существует невероятная связь, которая не разрушится, как бы далеко друг от друга они ни были.