Кэтрин Манн - Похить мое сердце дважды

Шана поймала взгляд Чака, и сердце ее затрепетало. Она чувствовала себя принятой в эту большую семью, о которой мечтала, когда росла единственным ребенком. Открытие, что отец построил большую семью с другой женщиной, было ошеломительным как для Шаны, так и для ее мамы. И снова мысли устремились в прошлое — детство и юность стояли перед глазами, будто это было совсем недавно. Воспоминания о последних пяти годах жизни были ей недоступны.

Шана вновь залюбовалась своим высоким широкоплечим мужем. Под тканью серой рубашки явственно проступали мускулы спины. Низкий мужской смех наполнил трибуну — Конрад, младший брат Джека, вполголоса рассказывал анекдот, не предназначенный для женских ушей.

Ее взгляд обратился к арене — на поле появилась всадница на крупной пегой лошади и попыталась взять барьер. Лошадь перепрыгнула ряд бочек, но оступилась, и молодая женщина в розовой шляпе с серебряными украшениями выпала из седла. Толпа издала громкий вздох, но тут же зааплодировала — всадница поднялась, схватила лошадь под уздцы и ловко запрыгнула в седло. Шана пожелала удачи этой девушке, она чувствовала ее упорство. Когда лошадь и всадница без происшествий преодолели все препятствия, Шана почувствовала, что тревога отступила, — плечи расслабились, она вновь улыбалась.

Джек Стил, патриарх клана, с бутылкой пива в руке, смеялся и переговаривался с другими членами семьи. Их семейная пивоварня была одним из спонсоров родео. Баннеры с живописным ледниковым озером — узнаваемым логотипом пива «Айс Кэп» — красовались на бортах арены между другими щитами с рекламой конских кормов и магазина одежды в ковбойском стиле.

Наоми тихонько вздохнула, покачала головой. Сегодня ее темные шелковистые волосы были собраны в конский хвост — с такой прической черты ее красивого узкого лица казались еще более тонкими. Одна из близняшек крепко спала в ее объятиях, вторая — посапывала в переносной люльке. Их не беспокоил неутихающий шум арены, смех и говор родни.

Рука Шаны легла на живот — она подумала о своем ребенке. В следующем году в это же время будут ли они с Чаком сидеть здесь со своим малышом? Он сказал, что были и другие беременности. Шана не помнила их, но даже думать о потере было трудно.

Горло сдавил страх.

Шана сглотнула, постаралась взять себя в руки и наклонилась к Наоми.

— Не могу поверить, что близнецы спят в таком шуме.

Наоми улыбнулась, ее темные глаза светились любовью.

— Это просто чудо, что они уснули одновременно!

— Они прекрасны.

Шана слегка провела пальцами по пушистым темным волосам младенца.

— Спасибо, — сказала Наоми с нескрываемой гордостью. — Бывают дни, когда я задаюсь вопросом, как продержаться до их сна, но на самом деле они хорошие девочки. До сих пор получается брать их с собой в офис, хотя я предполагаю, все изменится, как только они пойдут.

— Не представляю, как ты справляешься со всем этим.

Наоми с любовью посмотрела на мужа, а затем снова перевела взгляд на Шану.

— Я слышала, слежка не принесла результатов.

Что касается работы, так оно и было. Но сам вечер закончился феерично.

— Я не отказалась от этой зацепки. Операции по наблюдению требуют терпения и настойчивости.

— Я всегда восхищалась твоей работой. Ты такая смелая!

Смелая? Искренняя похвала Наоми заставила ее задуматься. Как вышло, что она перестала заниматься любимым делом? Шана не могла представить, что добровольно отказалась от работы. Прекращение карьеры казалось ей чужим решением.

— Ты — истинный страж закона. — Шана мечтала стать юристом, но у нее не было денег, чтобы поступить в юридическую школу. — Меня восхищает, как ты управляешься с делами с близнецами на руках.

— Шана, милая, может, ты меня и не помнишь, но я тебя хорошо знаю. Ты легко справишься и с ребенком, и с делами, если снова вернешься к своей работе. Но я не буду давать тебе непрошеных советов — это путь, который тебе выбирать.

Шана надеялась, что когда‑нибудь так и будет. Сейчас она чувствовала себя так, будто скачет верхом на одном из быков, что брыкались на арене, и ей не за что держаться.

Рев толпы прервал ее мысли, когда Маршалл Стил ворвался на ринг верхом на вороном жеребце потрясающей красоты. Все Стилы и Миккельсоны вскочили с гиканьем, свистом и криками поддержки.

Вибрация телефона с входящим сообщением отвлекла Шану от выступления. Поступил сигнал, что Милла была замечена в мотеле «Сноудроп». Шану охватило знакомое чувство радости оттого, что дело сдвинулось с мертвой точки. И все же ее первой мыслью был восторг от возможности повторения последней слежки в компании Чака.

Алайна не могла дождаться, когда наденет новые ковбойские сапоги, джинсы и облегающую рубашку в черно‑бирюзовую клетку. И вот этот день настал. Родители брали ее на родео с ранних лет; головокружительные трюки наездников, укрощение необъезженных лошадей и разъяренных быков заставляли ее сердце биться чаще. Однако сегодня у нее то и дело перехватывало дух по другой причине. Сегодня она была здесь с Эйденом.

Он пригласил ее пойти с ним на конюшню арены, чтобы помочь старшему брату, Маршаллу, с лошадью. Как и Эйден, Алайна выросла среди лошадей, но с закулисной жизнью родео‑шоу была незнакома. Она, например, не знала, отчего так блестят гривы и хвосты лошадей — Эйден рассказал, что перед выступлением на них наносят специальный лак, а шерсть натирают особой мастикой, отчего бока и крупы лошадей приобретают глянцевый блеск. Все эти театральные приемы были элементами шоу.

Алайна играла с прядью своих волос.

— Ты много знаешь о родео.

Эйден с видом знатока поправил свой черный стетсон. Он выглядел очень естественно в потертых джинсах и фланелевой рубашке.

— Мой брат давно выступает в шоу. С шести лет я не пропустил ни одного родео.

— Ты когда‑нибудь думал попробовать свои силы на арене?

— Нет, — сказал Эйден, подталкивая шляпу назад. — В такой большой семье, как моя, трудно найти нишу, которую еще не занял кто‑то другой.

Алайна понимала, как трудно выйти из тени преуспевающих братьев и сестер.

— Это не значит, что ты не можешь быть так же хорош, как он, или даже лучше.

— Тебе легко говорить об этом.

Эйден взобрался на перекладину забора и наклонился вперед, задумчиво глядя на молодого наездника, затягивавшего подпругу своей лошади. С сильным выдохом он спрыгнул вниз и прислонился к разбитой бочке.

— Я видел тебя верхом. Ты неплохо держишься в седле.

Щеки девушки пылали жаром. Она отвернулась, чтобы Эйден этого не заметил.

— Ты видел, как я езжу верхом?

Он одарил ее той улыбкой, от которой у нее в животе запорхали бабочки.

— Мы ведь живем вместе.