Марина Суржевская - Изгнанник. Испытания раян [два рассказа] [publisher: SelfPub]

Остальные поддержали смехом. Лоис пробралась к столбу, запрокинула голову.

– Верховный аид Империи? – переспросила она.

– Сумеречный пес, – сплюнул себе под ноги какой-то парень и добавил, но значительно тише: – Чтоб их всех архар сожрал…

Лоис не слышала. Шум площади, торговых рядов и сплетничающих горожан вдруг стих, оставляя девушку в коконе собственных чувств. Она неотрывно смотрела на листок, который оторвался с одного угла и трепыхался на ветру, словно желая сорваться со столба и улететь. Будто даже нарисованный черным углем на желтой бумаге Верховный аид Сумеречной Империи стремился сбежать.

Парень снова что-то сказал, и голоса вернулись. Кажется, Лоис спрашивали о ее комнатах… но она уже не слышала. Взметнув юбкой, молодая женщина устремилась к своему дому, совсем забыв о припасах, которые так и не купила.

В дверь она ворвалась, как дух архара, и остановилась, ощущая колотящееся в груди сердце. Медленно прошла на кухню, отставила корзину. Ей нужно было подумать. Подумать…

Но она не успела.

Чужое присутствие Лоис ощутила нутром, потому что слух снова предал, не доложив о шагах гостя. И только сейчас женщина задумалась о том, насколько бесшумно ходит этот мужчина. Ни одна доска старого дома не скрипела под его сапогами. Ни разу. Словно заколдованные.

– Что-то случилось? – негромкий голос Рана заставил женщину судорожно втянуть воздух и обернуться. Она должна взять себя в руки. Должна…

– Нет, все в порядке, – с трудом выдавила улыбку. – Дождь начинается, пришлось бежать. Не хотела промокнуть.

Мужчина вошел в помещение, и Лоис против воли попятилась, прижалась спиной к деревянному шкафу.

– Значит, боялась промокнуть, – тихо повторил, приближаясь. Остановился, склонил голову, заглядывая в светло-карие глаза девушки. Мягко приподнял пальцем ее подбородок, и хозяйка дома отчаянно втянула воздух.

– А теперь правду, Лоис.

– Я не вру!

– Конечно, врешь, – не повышая голоса, сказал Ран Лавьер. Верховный аид… От сочетания этих букв у женщины темнело в глазах и подгибались колени. Имя, внушающее ужас всей империи. Мужчина, который сейчас смотрел на нее с легкой насмешкой.

Надо было довериться чутью и прогнать его еще в первый день… впрочем… Он все равно остался бы, если захотел.

Ран медленно погладил большим пальцем кожу девушки, заставив ее жалобно всхлипнуть.

– Ты что-то узнала, – уверенно произнес он. – Обо мне. Не так ли?

– Портрет на столбе… – слабым голосом произнесла девушка. – Сегодня повесили… Портрет. Верховный аид. Ран Лавьер… Разыскивается.

– И что же ты сделала, Лоис? – он смотрел внимательно, не в глаза – в душу.

– Ничего! – выдохнула она. – Поверь мне, ничего! Я никому не сказала! Я сразу ушла! Я не сказала…

Она выдохлась и умолкла. Колени дрожали. Все тело дрожало. Ужас, которого она не испытывала никогда, сводил с ума.

Мужчина молчал, обдумывая ее слова.

– Ты меня убьешь? – не вопрос, не утверждение, не мольба. Все и сразу.

Лавьер отпустил ее, а потом развернулся и пошел наверх, в свою комнату.

Лоис без сил сползла вниз и замерла, обняв колени. Почему-то ей даже не пришло в голову, что можно бежать, кричать, спасаться. Этот мужчина словно отобрал всю ее волю, сломил желание сопротивляться. Она лишь молча ждала и удивилась, когда Ран снова вошел, уже в плаще и с дорожным мешком на плече.

Аид присел на корточки, рассматривая сжавшуюся женщину.

– Спасибо тебе за все. И лучше не говори обо мне, Лоис. Иначе сумеречные вытряхнут из тебя всю душу.

Легко поднявшись, он развернулся и ушел, так же беззвучно, как всегда.

Еще некоторое время Лоис глупо таращилась на дверь, не веря, что гость покинул ее.

На следующее утро на городской площади ветер трепал листок с новой вестью. Ночью был убит Брон, сын Горда, владелец мясных лавок и торговых рядов. Неизвестные, а их, несомненно, было множество, подло проникли в дом почтенного горожанина Брона Горда и перерезали несчастному горло.

Славный город Лиордан скорбит и помнит…

Море лизало голые ступни Рана. Он втянул соленый воздух, прикрыл глаза. Море здесь, на юге, пахло иначе, чем у Синих Скал. Здесь оно першило на языке кислинкой водорослей и отзывалось сладким послевкусием. К тому же оно было теплым, ласковым. Другим.

Лавьер сделал шаг назад и отошел к песчаным валунам. Солнце садилось, значит, скоро…

Скоро он ее увидит.

Он приходил сюда каждый день, чтобы увидеть Оникс.

Первый раз она показалась ему иллюзией, созданной его сумасшедшим разумом и невыносимым желанием. Первый раз он чуть не завыл, когда тонкий силуэт показался на берегу. Ветер трепал подол простого темного платье, из короткой белой косички выбились непослушные прядки. Девушка шла неторопливо, порой останавливалась, чтобы подобрать ракушку или гладкий камушек, складывала морские трофеи в привязанный к поясу платок.

И Ран кусал губы, чтобы не сорваться с места. Чтобы не тронуть, не прижать к себе, не повалить на желтый песок. Не увезти с собой, снова привязав, уже не магией, но обычной веревкой. И хотел он именно этого. Хотел плюнуть на все и снова привязать ее.

Он закрывал глаза, позволяя Оникс пройти мимо, так близко, что он почти чувствовал ее запах и вкус. Кажется, даже море пахло Оникс…

Время вынуждало его принять решение. Ему, изгнаннику и преступнику, нельзя было задерживаться в этой прибрежной деревушке. Но он не мог уйти.

Хватит.

Лавьер встряхнулся и посмотрел вслед удаляющейся девушке. А потом быстро пошел к лачуге, которую она называла домом.

Кольцо он положил на тонкое лоскутное одеяло. Задержался на миг, провел пальцами по шершавой ткани. И вышел, скользнул в тень за угол домишки. Из распахнутого крошечного окошка доносились звуки. Хлопнувшая дверь. Шаги. Шорохи и тихие вздохи Оникс. Снова шаги.

Тишина. Несколько бесконечных минут тишины, растянувшиеся во времени и пространстве на целые века. Его хриплое дыхание. Ее молчание.

Тихий всхлип, когда она увидела кольцо.

Скрип половиц…

Лавьер прижался затылком к почерневшим от соли и ветра деревяшкам дома. Он больше не видел море, валуны на берегу, полоску леса вдали. Он больше ничего не видел. Все его чувства и ощущения сосредоточились на том, что происходило за хлипкой дверью старой лачуги. На шагах и дыхании…

Ей достаточно лишь пожелать. Лишь вспомнить, кому принадлежит это кольцо, и пожелать. Захотеть увидеть его, Рана Лавьера. И тогда… тогда он увезет ее с собой, туда, где никто не знает ни псов, ни раян. Он увезет и своей жизнью искупит вину перед Оникс. Докажет, что умеет по-другому. Хочет по-другому. Ради Оникс Ран готов был не только вывернуть свою душу, но и изменить ее. Больше не будет аида, империи, проклятой судьбы, интриг и жестокости. Будет мужчина и женщина, дом в тихом и безлюдном месте, новые имена и простая, безыскусная жизнь. Спокойные дни, наполненные делами и заботами, тихие вечера – лишь для них…