Нина Хитрикова - Наглый [СИ]

— Максим, ты что делаешь? Неужели соскучился? Все-таки решил ко мне вернуться?

— Размечталась! Это же ты, признавайся! — Она распахивает глаза и прикусывает нижнюю губу. Выглядит вполне невинно, но меня не проведешь. Она доставала меня своими сообщениями и звонками с просьбами быть вместе целый месяц. А пару дней назад грозилась отомстить. — И не делай такие глаза. Я уверен, что это из-за тебя уволили Юлию Сергеевну.

— Ну и что? Подумаешь, потеря! Не хер было с ней по углам зажиматься! Я ведь могла сразу пойти к директору, как только мне эти фотки прислали, но дала тебе шанс, много шансов. Ты сам виноват! — Маска невинности спадает, и злоба искажает симпатичное лицо.

— Да ты меня достала! Вешаешься. Совсем себя не уважаешь?

— Я тебя люблю! — Она цепляется за мои плечи руками, прижимается, пытается поцеловать, но я уворачиваюсь, отцепляю ее от себя. Ирка злится. — Да за мной полшколы бегает, чтоб ты знал! А Белова? Она же старая! Чего такого умеет эта сучка, чего не умею я? Сосет хорошо?

Я резко хватаю ее за плечи и встряхиваю так, что она захлебывается своими последними словами, щелкнув зубами и вытаращив на меня глаза в испуге.

— Была бы ты пацаном, я бы тебе уже в морду дал. — Чувство, будто вымарал руки по локоть. Я отпустил ее плечи, которые она тут же начала растирать. — И запомни, ты никогда не будешь такой, как она. И только попробуй еще хоть что-нибудь такое сделать, как-то ей навредить, я уже не посмотрю, что ты девчонка. Поняла?

— Максим… — Девчонка начинает плакать, а я ухожу из-под лестницы, а потом и из школы.

Несколько дней растянулись на два месяца. Телефон у Юли все время молчал, странички в соцсетях исчезли. Я волновался, сходил с ума. Не видеть ее хотя бы мельком в течение дня было тяжело. Меня натурально ломало, как нарика без дозы или больного с высокой температурой. Ни есть, ни спать нормально не получается.

По правде, я прихожу сюда часто, но еще ни разу так и не увидел Юлю. А позвонить в домофон, честно, не хватало духу. Вдруг, она не пустит, прогонит? Встреться я с ней лично, у меня все же оставался хоть и маленький, но шанс поговорить. Сердце ухнуло вниз, как при прыжке с обрыва в воду, и я поднял голову, оторвав взгляд от носков своих кроссовок. Это была Юля. Она шла медленно, погруженная в свои мысли и не замечала меня. А когда увидела, то просто стояла и смотрела. Я тоже смотрел с жадностью в дорогое лицо, отмечая малейшие детали. Без косметики она выглядела совсем, как девчонка и была такой красивой. Самой красивой на свете. Я других таких не видел. Сердце мое уже готово было выскочить через горло прямо к ее ногам, когда она все же разрешила пойти с ней.

Она похудела. И раньше стройной была, а теперь так вообще тонкая. И легкая. Руки на ее теле чувствуются так правильно. И тепло ее, и запах. Все такое родное, такое… мое. Я вытираю слезы с ее бледных щек.

— Люблю тебя. — Говорю в который раз.

— Что же нам делать? — Юля смотрит блестящими на меня от слез глазами с надеждой.

— Я что-нибудь придумаю, только не гони меня.

Она сама меня целует. Робко, немного неловко.

Мама пила вот уже третью порцию валерьянки, а папа молча курил прямо на кухне. Я решилась рассказать им о нас с Максимом только через три месяца после того, как мы начали встречаться.

— Сереж, выйди хотя бы на балкон, дышать нечем… — мама кривит лицо, потом смотрит на меня и снова причитает — куда ты лезешь, дура?! Он тебя бросит, как только наиграется. Десять лет разницы! Да через пять ты для него старухой будешь и пошлет он тебя… Скажи ей, ну! — говорит отцу.

— Дочка, ты хорошо подумала? — Спрашивает, молчавший до этого, отец.

— Хорошо.

— А если вы расстанетесь? — Он смотрит серьезно из-под бровей в самую душу. Я выдерживаю этот взгляд, не опустив глаз и не отведя их в сторону.

— Значит расстанемся.

Я на самом деле для себя решила просто жить в моменте. Просто радоваться каждому дню с ним рядом, а когда придет время отпустить… что уж сказать, я и сама думала так же, как мама.

— О, господи! — Снова вздыхает. — Ты слышишь, что она говорит? Совсем голову ей задурил этот пацан! И работу из-за него потеряла, а теперь вот время свое теряет! А рожать когда? Замуж кто возьмет в таком возрасте? Не этот же…

— Галя, успокойся. Наша дочка взрослая, пусть сама решает. — Папа всегда меня лучше понимал и заступался перед мамой. И сейчас встал на мою сторону, хоть я и вижу, что он думает обо всем этом.

— Взрослая???? Взрослая, да. А мозгов нет! — мама снова хватается за пузырек, но папа отбирает. — Юля, ну скажи мне, как ты вообще с ним жизнь представляешь? Ему еще учиться, армия потом. Ты что его содержать будешь?

— Мам, ну мы же просто встречаемся, не живем вместе.

— Еще чего не хватало! — Снова восклицает мама. Она встает, ставит чайник и достает коньяк из пенала в углу кухни. — А его родители в курсе?

Меня трясет и я вообще не понимаю, как Максим меня уговорил. Мы подходим к подъезду его дома, а у меня трусливая мысль в голове — сбежать.

— Неа. — Он берет мою ладонь и сжимает крепче, улыбается широко и так солнечно, что на секунду я забываю обо всем. — Не сбежишь.

— С чего ты взял?

— Вижу по твоим глазам. — Он легонько целует меня в губы. Отстраняется, заправляет прядь моих волос за ухо — Не бойся, я с тобой.

Мы заходим в подъезд и пока поднимаемся в лифте на десятый этаж, Максим смотрит такими влюбленными радостными глазами. Я снова теряюсь в этом взгляде. Он как мифический крысолов, только ему и дудочка не нужна, я и так его слушаю, и так верю, и так готова идти с ним и за ним куда угодно.

Его отец стоит на пороге. Крепче хватаюсь за руку Максима — большую, широкую и по-мужски сильную, в попытке успокоится. Только она меня и держит сейчас от побега.

— Ну, наконец-то! Я уж думал вы не придете.

— Пробки — не выдает меня Максим.

— Проходите скорее, а то все остынет.

Андрей Юрьевич широко улыбается, и я вижу, что улыбка у них с Максимом очень похожа — такая же завораживающая. Во взгляде нет ни осуждения, ни недовольства, только приветливое участие. Меня немного отпускает.

— А я как в школу пришел, так сразу и понял в чем там причина всех этих прогулов и бунта. Ну, думаю, влюбился пацан. И это понятно, такая красавица! — Немного позже, когда мы уже поужинали и пили чай, говорит мне Андрей Юрьевич. Максим так мило смущается от этих слов. — Я как Аню свою встретил, так тоже голову потерял совсем — чуть академию военную не бросил. Она не дала, ругалась. Вся такая серьезная была, правильная… — его взгляд подернулся дымкой воспоминаний.

— Да. И его отец очень даже рад.

Мама сделала кофе и плеснула туда коньяку. Я отобрала у нее кружку.

— Мам, нельзя коньяк и валерьянку смешивать!