Клэр Коннелли - Жаркая зима для двоих

Эбби хмурилась. Через две недели после поездки с Гейбом в Фьяматину она едва с ним разговаривала, но продолжала обдумывать его слова.

Он уничтожил своего отца?

Ей казалось, она знает человека, за которого собиралась выйти замуж. Его воспитали приемные родители в Австралии. Именно там он встретил своего делового партнера, о чем упомянул мимоходом примерно неделю назад, словно это не имело большого значения. Гейб попал в приемную семью, когда ему исполнилось восемь лет. В том же возрасте жизнь Эбби пошла кувырком после того, как умерла ее мать.

Но что было с Гейбом до этого?

Ей хотелось это выяснить.

Она могла спросить об этом Гейба, но он, казалось, избегал разговоров о своем отце после того, как сделал сенсационное заявление. Он говорил с Эбби только о предстоящей свадьбе. Например, он предупредил ее, что ей придется поменять американский паспорт на итальянский, а это займет время.

Через две недели она начинала подозревать, что он сторонится ее.

Поборов желание понянчиться с Рафом, она выскользнула из детской и направилась в свою спальню. Она старалась не думать о Гейбе, проходя мимо двери его комнаты.

Из окна своей спальни она посмотрела на лес, окружающий замок, и вдруг подумала о своей покупке в Фьяматине. После разговора с Гейбом она не вспоминала о том, что купила восхитительные рождественские игрушки. Вытащив игрушки из сумки, она поставила их на туалетный столик и, улыбаясь, с благоговением посмотрела на них. Игрушки будут замечательно смотреться на елке.

Нужна елка.

Надев пальто, она разыскала Хью — молодого ирландца, который работал на территории вокруг замка и говорил по‑английски. Сейчас он стоял у камина, к которому принес новую порцию дров.

Подняв голову, он соблазнительно улыбнулся Эбби. Но она могла разомлеть только от улыбки Гейба, который нечасто улыбался с тех пор, как они приехали в Италию.

— Вы можете мне помочь?

— Конечно. — Хью вытер руки о потертые джинсы. — У вас такой вид, словно вы придумали какую‑то каверзу. — Он поиграл бровями.

— В точку. — Эбби рассмеялась. — Я хочу поставить в доме елку.

— Новогодняя елка?

— Ага. Здесь много елей, но у меня нет топора. И я никогда не рубила деревья.

— О да, конечно. — Хью усмехнулся. — Я срублю для вас елку. Вам надо только ее выбрать.

Они бродили по густому лесу примерно полчаса, и Хью рассказывал Эбби о шести своих сестрах и любящих родителях. Эбби ему позавидовала.

Он начал рассказывать о своей старшей сестре, Дафни, когда Эбби замерла.

— Вот эта! — взвизгнула она и подпрыгнула на месте.

Хью усмехнулся:

— Вы не могли выбрать елку ближе к замку, а?

— Извините. — Она вздрогнула. — Можно ее срубить?

— Я думаю, можно. — Он поднял бензопилу. — Отойдите в сторону.

Эбби восхищенно наблюдала за тем, как он спилил большую часть толстого ствола, а затем пнул дерево ногой и легко повалил его.

Потом Хью обмотал елку веревкой и потащил ее по мягкому снегу.

— А ветки не поломаются? — спросила она.

— Елка нисколько не пострадает.

Они направились к дому. Эбби радовалась, что у нее появилась возможность мило побеседовать хоть с кем‑то. Она не знала, что Гейб смотрит на нее и Хью из окна на верхнем этаже. Если бы она подняла глаза, то увидела бы, что Гейб в ярости.

* * *

Гейб забыл, до чего Эбби красивая женщина. Нет, это неправда. Он помнил ее красоту, но научился не замечать ее, чтобы помнить о том, как она им манипулировала. Каждый раз, видя ее улыбку, он хотел улыбнуться в ответ, но потом вспоминал, как она фотографировала разработки «Калипсо», чтобы показать их своему отцу. Каждый раз, когда она тихо напевала, Гейб напоминал себе, что у него есть все основания уйти от нее и не видеться с ней снова.

Когда он просыпался посреди ночи в холодном поту, увидев ее во сне беременной и одинокой и желая дотронуться до нее и утешить, он твердил себе, что она лживая особа.

Он заставил себя игнорировать ее красоту.

Но, наблюдая за тем, как Эбби смеется вместе с Хью, Гейб обращал внимание на ямочки на ее щеках, сверкающие глаза, грацию и плавность движений.

Последние две недели Гейб сторонился ее и был этому рад. Словно каждый прошедший день без общения с ней доказывал ему, что он готов жениться на Эбигейл и противостоять желанию.

Лицо Хью казалось оживленным. Он что‑то тихо сказал, и Эбби пришлось наклониться к нему ближе, чтобы расслышать. Она заправила прядь волос за ухо и посерьезнела, а потом рассмеялась и коснулась рукой плеча Хью. Они посмотрели в глаза друг друга; Хью пялился на нее с явным восхищением.

Гейб выругался и пригладил рукой волосы.

Эбби серьезно посмотрела на замок, и сердце Гейба замерло. Она была прекрасна, когда смеялась, и загадочна, когда хмурилась. Обе эти эмоции не оставляли его равнодушным.

Просто ему было неприятно видеть, как другой мужчина с восторгом смотрит на Эбби.

Она — мать его ребенка и женщина, которая отдала ему свою девственность. Она принадлежит ему… Ему просто надо напомнить ей об этом.

— Куда поставить елку? — спросил Хью, поправляя дерево, словно цветочный букет.

— Может, в кабинет? — тихо сказала Эбби, думая о комнате с удобными кожаными креслами и видом на Альпы.

— По‑моему, такая громадина не поместится в кабинете, — ответил Хью. — Ее лучше поставить в фойе.

Он был прав. Эбби поняла, что выбрала очень большое дерево.

— Хорошо. — Она кивнула в знак согласия.

— Эбигейл? — холодно позвал ее Гейб. Она повернулась к нему лицом и посмотрела на него с бесстрастным любопытством, хотя на душе у нее стало неспокойно. Гейб был поразительно красивым даже сейчас — в темных джинсах и черном пуловере. — Мне надо с тобой поговорить.

— Ой. — Эбби прикусила губу. — Мы как раз собирались поставить елку…

— Я заметил. — Гейб с трудом сдерживал гнев.

— Идите, Эбби. — Хью усмехнулся. — Я сам установлю этого монстра.

Она была уверена, что Хью справится без ее помощи, но это было не главное. Она очень хотела ему помочь. Бросив на Гейба нетерпеливый взгляд, она заметила его мрачность и решила, что случилось что‑то серьезное.

— Ладно, — быстро сказала она. — Я скоро вернусь.

Когда они добрались до верхней площадки лестницы, Гейб положил руку ей на поясницу и быстро повел по коридору.

— Я дойду сама, — отрезала она.

Он мельком взглянул на нее.

— Что, черт побери, происходит? — Она остановилась в середине коридора.

— Я бы предпочел обсудить это наедине. — Он многозначительно кивнул на дверь, и любопытство Эбби усилилось.

— Мы наедине, — произнесла она, когда они вошли в ее спальню, где она очень старалась не смотреть на кровать.

Гейб закрыл дверь.