Карен Брукс - Вилла у моря

Следующие два дня Линн виделась с Хуаном только урывками, между представлениями невесты очередной группе многочисленных родственников жениха и изнурительными походами по магазинам. Впечатление было такое, что графиня решила обеспечить Линн бельем и одеждой на много лет вперед. Как видно, в Испании невесте полагалось иметь внушительное приданое, о котором Линн до этого только в книжках читала.

На третий день графиня торжественно объявила, что сегодня они отправятся выбирать свадебное платье. У Линн даже ёкнуло сердце, когда она увидела, какой решимостью горят глаза ее будущей свекрови. Но приготовления к свадьбе давно вышли из-под контроля Линн, и у нее даже не нашлось сил еще раз высказать пожелание купить что-нибудь скромное.

Они проходили по магазинам все утро, пока не нашли наконец платье, которое отвечало запросам графини. Но когда Линн вышла из примерочной и увидела себя в огромном зеркале, даже она не смогла сдержать вздох восхищения.

Словно по волшебству гадкий утенок вдруг превратился в прекрасного лебедя. Платье очень шло к ее фигуре: облегающий верх и длинная пышная юбка на кринолине. А тончайший шелк и кружева как нельзя лучше подходили к ее бледной коже. Стразы, которыми был расшит подол, сверкали как бриллианты. Это был наряд принцессы из сказки. И как ни странно, после всех заявлений Линн о том, что ей хотелось бы чего-нибудь поскромнее, она поняла, что платье ей очень нравится.

День прошел, словно в каком-то упоительном бреду. После полудня графиня повезла Линн выбирать тончайшее шелковое белье, которое вручную шили и вышивали монахини местного монастыря. Поначалу Линн решительно воспротивилась, но потом представила, как Хуан увидит ее в столь изысканном белье в первую брачную ночь, и все ее возражения вмиг иссякли.

До конца недели Линн почти не видела Хуана. А вечером в пятницу графиня решила устроить ужин в узком семейном кругу. Линн ожидала, что придет где-то с десяток гостей. Так что можно было понять ее потрясение, когда оказалось, что ужин в узком семейном кругу больше похож на официальный великосветский прием с числом приглашенных едва ли не в полсотни человек. Она просто забыла, какими большими бывают семьи в Испании. Но зато Линн поняла, почему графиня настояла, чтобы она надела на ужин одну из шикарных обнов.

Гости разошлись рано, часов в одиннадцать, поскольку невесте следовало отдохнуть перед днем свадьбы. Но когда Линн обрадовалась тому, что теперь у нее есть возможность хотя бы часок побыть наедине с Хуаном, графиня решительно заявила:

— Пора ложиться спать. Вам предстоит тяжелый день.

Линн и сама это понимала. После венчания в церкви в доме графини должен был состояться торжественный обед, а ближе к вечеру новобрачные уезжали обратно в поместье, где собирались провести медовый месяц. Правда, Хуан предлагал поехать за границу, но Линн отказалась. Она понимала, что сейчас не стоит бросать виноградники так надолго. К тому же ей хотелось видеть мужа в привычной для него обстановке — у него дома.

Утром сияющая горничная принесла ей завтрак. Линн не успела допить кофе, как к ней заглянули графиня и Мерседес. Мерседес — просто поболтать о предстоящем радостном событии, графиня — напомнить, что парикмахер придет через час.

А потом Линн как будто закрутил сумасшедший вихрь. Она уже не понимала, что с ней происходит. И только под высокими сводами церкви, где они с Хуаном обменялись клятвами в вечной любви и верности, ей удалось на мгновение перевести дух.

Служба проходила на английском. Линн не считала себя сентиментальной, но у нее на глаза наворачивались слезы, когда она вслушивалась в проникновенные и торжественные слова, произносимые священником, — слова вечные как само время.

Итак, свершилось! Теперь она жена Хуана, а он ее муж. В печали и в радости, в болезни и здравии.

Обед прошел в шумном и радостном возбуждении. Весь дом был переполнен детьми и взрослыми. Свадьба для испанцев, очевидно, была самым главным семейным праздником. Линн столько раз обнимали и целовали, что уже очень скоро у нее закружилась голова.

Разумеется, все восхищались ее свадебным платьем. Хуан, правда, не сказал ни слова, но Линн видела неподдельное восхищение в его глазах, когда он повернулся к ней у алтаря. Когда после обеда Линн поднялась к себе, чтобы переодеться, то сняла роскошное платье с некоторым сожалением. Едва она успела надеть шелковый костюм, в котором собиралась ехать в поместье, как в ее спальню вошел Хуан.

Линн невольно вздрогнула. С сегодняшнего дня надлежит говорить «в нашу спальню».

— Скажи кому-нибудь из прислуги, чтобы упаковали твое свадебное платье. Мы возьмем его с собой, — сказал Хуан, легонько прикоснувшись губами к ее губам. Увидев, что Линн недоуменно нахмурилась, он добавил: — Я хочу сам снять его с тебя. Привилегия мужа в первую брачную ночь.

От этих слов по телу Линн разлилась знакомая сладостная истома. Будь ее воля, она, наверное, не удержалась бы и попросила Хуана заняться с ней любовью прямо сейчас, не откладывая до ночи. Но тут в комнату ворвалась радостная Мерседес и сообщила, что все ждут новобрачных, чтобы пожелать им счастливого пути.

Никто не стал украшать машину ленточками и шариками или писать на ней всякие шутливые пожелания, но Линн все равно остро осознавала, что теперь она замужем, и что рядом с ней сидит не просто любимый мужчина, а законный супруг.

Едва миновали пригороды Мадрида, как Хуан съехал на обочину и затормозил. Поначалу Линн подумала, что с «ягуаром» что-то не в порядке. Но когда муж обернулся к ней, сразу поняла, зачем он остановился.

И не ошиблась.

— Господи, какая же длинная была неделя, — проговорил он, оторвавшись наконец от ее губ. — Даже не знаю, что бы со мной стало, если бы пришлось ждать еще дольше.

Хуан уже вручил ей свадебный подарок: изящное жемчужное ожерелье, которое было сейчас на Линн. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев.

— Тебе нравится? — спросил Хуан.

— Очень, я в него просто влюбилась. — Она заглянула ему в глаза и смущенно прошептала: — Но тебя я люблю еще больше.

— Запомню. Сегодня вечером тебе представится возможность доказать мне это, — так же шепотом проговорил Хуан. — Господи, даже не знаю, что бы я делал, если бы ты уехала в Англию на два месяца. Наверное, похитил бы тебя.

— Если бы мы тогда поехали к тебе домой, твоя мама никогда бы…

— Я хотел, чтобы ты стала моей женой, Линн. Женой, а не любовницей, — резко оборвал ее Хуан. — Если бы я повез тебя к себе, нас могли бы увидеть. У некоторых наших родственников весьма строгие, даже старомодные, представления о морали. Я не желал, чтобы они думали о тебе плохо.