Джосс Вуд - Пароль к знойному свиданию

— Или ты можешь сказать, что мы помолвлены и ты беременна. Они решат, что малыш мой, а мы просто не станем их разубеждать.

— Ты пойдешь на это ради меня?

— Слушай, я один из тех, кто действительно понимает, насколько невыносимы могут быть твои родители. Что хуже: помолвлена и беременна или беременна и одинока?

При такой постановке вопроса искушение согласиться чертовски сильно. Только в чем тут отличие от тех двадцати тысяч, что он предлагал, чтобы она исчезла из «Баллантайн интернэшнл»? Все тот же простой выход. Но раз она достаточно взрослая, чтобы заниматься сексом и забеременеть, значит, она достаточно взрослая и для того, чтобы этого не скрывать.

— Не сразу все рассказать — это одно, но прямая ложь — совсем другое.

Бек кивнул.

— Ты права.

— Кстати, о лжи… — Кэди поморщилась. — Что будем делать с нашей помолвкой?

— Ничего, — объявил Бек таким тоном, что ее возражения явно не принимались.

— Что? Но почему?

— Если начнем отрицать, все решат, что мы что‑то скрываем. Если подтвердим, вступим на шаткую дорожку ублажения публики, что мне не слишком нравится. Лучше просто промолчим, и пусть все думают, что им угодно. Мы не в ответе за чужие домыслы.

Все ее инстинкты специалиста по связям с общественностью мгновенно восстали. Такие ситуации нужно брать под контроль и тщательно направлять.

— Не уверена, что с тобой согласна. Это может плохо закончиться.

— Какой бы сценарий мы ни выбрали, он в любом случае может плохо закончиться. Что и дает нам определенную свободу маневра.

Что ж, он принял решение, и оспаривать его бесполезно.

— Ладно, тогда предлагаю тебе позвонить родным и все объяснить.

— Это ни к чему. Если бы это была настоящая помолвка, они бы узнали о ней не из новостей. Меня больше волнует, могут ли эти слухи дойти до твоих родителей?

— Вряд ли. Они живут в своем замкнутом мирке. — Кэди посмотрела на часы. Впереди ее ждал насыщенный рабочий день, да и Беку наверняка не терпится взяться за дело. — Ладно, будем импровизировать. А сейчас мне пора.

— Подожди, нужно обсудить еще один вопрос.

— Какой?

— Тот, что, каждый раз, когда оказываемся рядом, мы лишь с трудом удерживаемся от того, чтобы сорвать друг с друга одежду и заняться тем, что выходило у нас лучше всего.

Кэди от удивления даже приоткрыла рот. О чем это он?

— Бек, я беременна.

— Я слышал. И принял к сведению.

— Я беременна, ты не можешь меня хотеть.

Он недовольно потер щеку.

— Хотел бы я быть настолько легкомысленным. Было бы намного проще. Но тем не менее я по‑прежнему тебя хочу и, похоже, всегда буду хотеть.

Кэди прижала ладони ко рту. Сейчас он предельно откровенен и честен, и ей следует поступить так же.

— Я считаю, что меня не должно тянуть ни к тебе, ни к другим мужчинам и что мне нужно полностью сосредоточиться на ребенке.

— Но это не так?

Она лишь покачала головой.

Бек потер шею.

— Мне кажется, что общество ждет, что ради ребенка ты откажешься от собственной жизни, но ты по‑прежнему красивая женщина, и нас всегда безумно друг к другу тянуло. — Видя, что она хочет его оборвать, он жестом заставил ее замолчать. — Не переживай, я не стану на тебя накидываться, хотя не могу сказать, что мне этого не хочется. Я понимаю, что тебе сейчас и без меня проблем хватает.

Неужели он действительно поставил ее потребности выше своих?

— Когда решишь, что пришло время заняться сексом, просто свистни, — добавил он с улыбкой.

Проводив Кэди домой после фотосъемки Джагера и Пайпер, закончившейся небольшим семейным ужином, Бек принял ее пальто, из последних сил стараясь не распускать руки.

Неужели все дело в том, что она так отлично вписалась в его семью? Или во всем виновата ее женственность? Да это и не важно, важно лишь, что он больше не в состоянии жить, не проверив, так же ли она хороша, как ему помнилось. Он должен ее заполучить.

— Кофе хочешь?

Кэди уже успела разуться, смыть макияж и распустить волосы.

Ничего не отвечая, он продолжал молча ее разглядывать, отлично понимая, что его глаза, лицо и сумасшедшее возбуждение яснее всяких слов скажут, чего именно он сейчас хочет.

В ответ ее глаза тут же потемнели, соски напряглись, а сама она переступила с ноги на ногу, словно пытаясь унять вспыхнувший между ног жар. Но выбора нет, его не было с той самой секунды, как он увидел ее в коридоре «Баллантайн интернэшнл».

— Бек, я беременна, — напомнила она, словно это хоть что‑то значило.

— И что с того? При виде тебя у меня дух захватывает и я не могу думать ни о чем, кроме того, как затащить тебя в постель, чтобы проверить, действительно ли ты так хороша, как в моих воспоминаниях.

— Бек…

— Скажи, что тоже меня хочешь. — Пока она в этом не признается, он и пальцем к ней не притронется.

В два шага преодолев разделявшее их расстояние, она запустила руки под полы его пиджака.

— Я столько о тебе думала, представляла, как буду прикасаться к твердому мускулистому телу…

Стянув дизайнерский пиджак, она уронила его на пол, но Беку было наплевать. Лишь бы она продолжала его трогать. И она продолжала. Неторопливо развязала галстук, расстегнула ворот рубашки, привстав на цыпочки, поцеловала в шею…

— Скажи.

— Я хочу тебя, Бек.

Наконец‑то. Мгновенно прижав ее к себе, он жадно впился в желанные губы.

От нее пахло зимней свежестью, лимонной травой и жасмином, и, целуя ее, он одновременно тонул в сладких воспоминаниях и наслаждался реальностью.

Запустив пальцы под блузку, он наконец‑то прикоснулся к шелковистой коже, а потом подхватил ее под бедра, и она, как он и рассчитывал, охотно обвила его талию ногами. Поцелуи становились все яростнее и неистовее, и Бек вдруг осознал, что с годами страсть не только не утихла, но стала глубже и сильнее. Взрослее.

Он усадил ее на прохладную поверхность столешницы, запрокинул ей голову, углубляя поцелуи, повинуясь ее одобрительным стонам.

Кэди олицетворяла собой огненный секс и сладкую нежность, и он не мог без нее. Он уже просто не мог остановиться. Да и не хотел. Но замедлиться все же придется, не стоит брать ее на кухонном столе, после всех этих лет можно дойти и до спальни, чтобы вновь изучить и исследовать каждый миллиметр роскошного тела.

Бек неохотно отстранился от ее губ и шепнул в шелковистые волосы:

— Кэди.

Она выдохнула что‑то невнятное.

— Нужно немного замедлиться и перебраться в постель.

— Не переживай, моя кровать не больше этого стола. Продолжай.

— Я хочу растянуть удовольствие.

— В другой раз.

Не успела она договорить, как он вновь впился губами в ее губы. Она сама разрешила ему потерять контроль. Его фирменный контроль. Но с ней мозг отключался, оставались лишь инстинкты. Стянув с нее блузку, под которой не оказалось бюстгальтера, он занялся уже напрягшимися сосками, а ее руки опустились на его естество.