Никки Логан - Афродита из Корал-Бэй

— Ой! Пора! — воскликнула Мила.

По сравнению с прошлым разом она разделась перед ним уже не с таким смущением. Несколько секунд, и бретельки на платье были спущены с плеч, платье упало на песок, и вот она стоит босая в белом бикини. Ожерелье из раковин тоже снято. Мила подхватила маску и трубку и направилась к воде. Рич, раздевшись, последовал за ней. Они надели подводное снаряжение, и Мила передала ему фонарик и миткалевую сетку.

— А что с этим делать? — Рич помахал сеткой, похожей на сачок для ловли бабочек.

— Держите максимум десять секунд, примерно на тридцать сантиметров над любым кораллом, который выбрасывает мальков. Потом ищите коралл, который совершенно не похож на первый, и повторите все сначала. Не ошибитесь.

Она шла впереди него. Фонарь Рича высвечивал ее крепко сбитую стройную фигурку. Лучше бы на ней был белый лабораторный халат, а не бикини, раз уж они здесь работают, а не развлекаются.

«Смотри куда следует», — одернул себя Рич.

Чернильная вода накрыла их, требуя полного внимания. Они находились на мелкой стороне впадины, где было тепло и днем плавали маленькие морские существа. Нет причин полагать, что в темноте все изменится. Рич поймал себя на том, что почти чувствует риф, как чувствовала риф Мила. Вода шелковым покрывалом обволакивала кожу.

Он не выпускал из виду ласты Милы. За пучком лучей была чернота, но она уверенно плыла вперед, песчаное дно лагуны уже ушло из-под ног, и в метрах десяти от берега появились первые кораллы.

Рич плыл к рифу, но ничего не происходило, лишь в кружке света двигались частицы минералов, но вдруг он оказался в струе коралловых мальков, словно внутри купола снежинок. Сотни крошечных комочков носились вокруг него в водном потоке, вырываясь на поверхность. Розовые. Белые. Они сверкали в свете фонаря на бескрайнем черном фоне и сыпались на кожу, подобно каплям дождя или града. Они — мягкие, как дыхание. Вокруг них метались, ища корма, маленькие рыбки, и им удавалось захватить комочки мальков. Рыб покрупнее было не видно — они со своими острыми зубами наверняка держались в темноте и ждали своей очереди. Но Рич не мог думать об этом в такой удивительный момент.

Мила права — это восхитительное зрелище.

И он все пропустил бы, если бы не она.

Он вынырнул, чтобы вдохнуть воздуха, потом поправил маску и трубку и вернулся под воду на несколько метров. На краю светового пятна от его фонарика Мила плыла над целым шлейфом из коралловых мальков. Она быстро приподняла сетку, чтобы маленькие комочки вплывали прямо туда. Рич повернулся к ближайшим кораллам роговидной формы и последовал ее примеру. На него спустилось целое облако перышек, и трудно было определить, где мальки, а где рыбешки. Он захватывал в сетку все, что видел и мог поймать, но явно упускал тысячи.

К тому же резвые рыбки успевали захватить намного больше коралловых мальков, чем получалось у него.

В луч света от фонаря попала медуза. Он видел медуз мертвыми на пляже, когда мальчиком строил замки из песка и выкапывал ими, как лопатками, рвы. Медузы были похожи на доски для серфинга.

Затем он увидел каракатицу — она красиво переливалась и, быстро перебирая дюжиной ножек, устремилась к комку коралловых мальков.

Он поднял глаза, и в полоске света появилась Мила — она плыла с такой плавной грациозностью, о которой каракатице и не снилось. Бело-розовые мальки снежинками падали и кружились вокруг нее, глаза за стеклами маски блестели. Ему не нужно видеть ее улыбку — он и так чувствовал ее.

Она рождена быть здесь.

А ему оказали честь поприсутствовать.

Риф ночью напомнил ему один фильм восьмидесятых про футуристический город через триста лет, город, пропитанный кислотными дождями и сверкающий неоном, небо переполнено безобразным воздушным транспортом, на улицах скопление людей, все так и дышит поджидающими опасностями.

Риф чем-то напоминает тот город, за тем исключением, что в нем все красиво.

Он вынырнул, и Мила вынырнула рядом.

— Готовы уйти? — спросила она.

— Нет.

Она улыбнулась:

— Рич, прошел целый час.

— Неужели? — удивился он.

— Время летит незаметно…

Да, это так. Он не помнил, когда чувствовал себя таким расслабленным, и при этом полным энергии.

— Я очень рада улову, — сказала Мила. — В прошлом году я это пропустила. — Она ловко скрутила сетку и не только свою, но и его тоже, чтобы содержимое никуда не делось.

На отмели стоял большой пластиковый бочонок. Мила передала Ричу сетки, а сама скинула ласты и наполовину заполнила бочонок морской водой, затем зачерпнула еще воды подводной маской и полила поверх перевернутой сетки, чтобы пойманные мальки попали в их новое жилище. То же самое она проделала с сеткой Рича. Они вместе притащили тяжелый контейнер на берег.

После часового пребывания в невесомости антиутопического подводного мира Рич чувствовал, что у него вместо ног сундуки, набитые камнями. Как же легко и свободно он двигался в ластах…

— Итак, что вы думаете? — спросила, выпрямившись, Мила.

Она стояла почти вплотную к Ричу, и голова ее находилась у него под плечом. Ей пришлось поднять голову, чтобы взглянуть на него. Ясные зеленые глаза смотрели выжидательно. Даже перепачканная, мокрая, с красными отметинами на лице от подводной маски, она… прекрасна. Ничего более красивого он в своей жизни не видел. Ну разве только, когда на нее падали, словно снежинки, коралловые мальки, а она выглядела красавицей русалкой.

Безумно захотелось ее поцеловать.

— Нет слов, — вместо поцелуя пробормотал Рич. — Как вы и говорили.

— Теперь вы это почувствовали?

Рич поднял руку и провел костяшками пальцев по ее щеке, спрятав за ухо мокрую прядь волос. У нее перехватило дыхание, и она склонилась к нему. Впервые она не отстранилась.

Грудь у Рича стянуло, хотя его распирало от гордости за себя, от радости.

— Да, — выдохнул он. — Думаю, что почувствовал. А что это для вас?

— Симфония. Столько звуков, и все звучат вместе. — Глаза у нее заблестели. — Не обязательно гармонично… просто прибой из звуков. Коралловые комочки похожи на крохотные ударные инструменты, и они стучат, стучат, а море наполняется ими. Те, что касались моей кожи, похожи… — Она огляделась, словно нужное слово где-то поблизости. — На маленький фейерверк. Сотни крохотных взрывов. Коралл сам по себе такой трепещущий под светом… он поет мне песню. Очаровывает. Захватывает. Не дает дышать. — Она опустила голову, и мокрые локоны заколыхались. — Я не могу этого объяснить.

Он за подбородок приподнял ей голову, чтобы видеть глаза, и прижал ладонь к ее щеке.

— Я завидую вашей сверхсиле.

Губы Милы, такие же нежно-розовые, как и коралловые мальки, слегка раскрылись и загипнотизировали Рича.