Тара Пэмми - Пленительная невинность

Пия позвонила Порции, чтобы спросить, нет ли тут какой-то ошибки, и услышала в ответ, что все так и задумано — на торжество по случаю помолвки внучки Джованни Вито приглашено двести пятьдесят человек: члены правления «Вито аутомобилис» с женами, основные держатели акций компании, куча родственников Джио и миллион представителей семейства Мастрантино. Казалось, весь свет желает увидеть Рафаэля и его новую невесту.

— Все хотят засвидетельствовать почтение Рафаэлю, — заявила Порция. — Я имею в виду, они всегда знали, что он женится на тебе, но наконец все окончательно определилось, правда?

— Не понимаю, — прошептала Пия.

— Когда Джио признал тебя своей внучкой, это создало проблемы моему сыну.

— Но почему?

— Потому что Джованни и Рафаэлю принадлежит по тридцать пять процентов акций компании. Стоило появиться тебе, и стало ясно, что тот, кто женится на внучке Джованни, унаследует его часть акций. А потому некоторые полагали, что Рафаэлю недолго осталось руководить «Вито аутомобилис», — ведь правление наверняка выбрало бы новым гендиректором того мужчину, которого нашел бы для тебя Джио.

Пия сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев, и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а Порция продолжала:

— Но теперь, когда Рафаэль женится на тебе, все снова хотят завоевать его расположение…

Едва Пия осознала горькую правду, сотовый выпал из ее руки и ударился о землю, продолжая что-то вещать голосом Порции.

Пия побрела в свою спальню, видя, словно сквозь туман, как декораторы украшают столы орхидеями. В голове вращались горькие мысли. Женившись на внучке Джио, Рафаэль завладеет семьюдесятью процентами акций компании, и уже никто не сможет оспорить его главенство в «Вито аутомобилис», никто не отберет у него самое для него ценное: его богатство, его положение в обществе и, главное, его власть. Он предложил Пии выйти за него, потому что понимал: Джованни уступит ему компанию только на одном условии — в обмен на обручальное кольцо на пальце своей внучки.

Рискуя показаться грубой Порции и сестрам Рафаэля, Пия отказалась наряжаться к торжеству до тех пор, пока не увидится с Рафаэлем и не поговорит с ним.

Надев джинсы и толстовку, она собралась отправиться в деревенское кафе, чтобы переждать пока там. Но не успела Пия выйти из дома, как Рафаэль налетел на нее, схватил ее в охапку и втолкнул в кабинет, где, к счастью, в этот момент не было вездесущих членов семьи Мастрантино, уже начавших съезжаться на торжество.

Закрыв дверь и прислонившись к ней, Рафаэль пожирал свою невесту жадным взглядом. Его одежда была помятой, под глазами залегли темные круги, и все же он по-прежнему был дорог сердцу Пии. Для нее не было в жизни никого важнее этого человека. Но если в основе их отношений лежит лишь то, что она наследница богатства Джио, как можно мириться с этим?

— Привет, красавица!

— Ты только что вернулся из Токио?

— Не прошло и десяти минут.

— Рафаэль, мы должны…

Он не дал ей договорить, тихо закрыл дверь и прижался губами к губам Пии.

— Боже, как я по тебе скучал! И, как назло, весь дом сегодня наводнен моими кузенами и тетушками!

Его рука поползла под ее толстовку.

— Я тоже скучала по тебе. Ты был мне очень нужен, Рафаэль. Боже, как ты мне был нужен! Ненавижу твою работу! Ненавижу, что тебя никогда нет рядом в самый нужный момент!

Он прижался губами к ее груди, и Пия потеряла нить рассуждений. Рафаэль стянул с нее джинсы, спустил свои брюки и прижал ее спиной к двери. Пия обвила его бедра ногами, и он вошел в нее. Затерявшись в неописуемом удовольствии, в той магии, которую он с ней творил, Пия прошептала: «Я люблю тебя, Рафаэль, и ненавижу за то, что ты делаешь со мной!» Его темные глаза взглянули на нее с удивлением, но Пия прикусила шею Рафаэля, словно призывая его не останавливаться, и он начал двигаться в ней сильными толчками.

Они кончили почти вместе. В наступившей тишине звучало лишь их прерывистое дыхание. Едва затих оргазм, на глазах Пии выступили слезы. Все переживания, что она держала в себе в течение нескольких недель, рвались наружу.

Она толкнула Рафаэля в плечо. Он осторожно поставил ее на пол и нежными движениями поправил ее одежду. Пия отшатнулась от прикосновений его рук.

— Пожалуйста, оставь меня!

Рафаэль удивленно застыл, глядя на ее слезы, словно зачарованный, затем вздохнул:

— Ладно.

Пия закрыла лицо руками. Ей хотелось броситься в его объятия и расплакаться, словно ребенок. Но разве Рафаэль в силах исцелить эту боль, если сам ее причинил?

— Пия, я был груб с тобой? — Он посмотрел на свои руки, словно искал ответ, которого не знал. — Не знаю, что тебя так огорчает, но мы это преодолеем. Я… Я признаю, что слишком много времени уделяю работе. Я собираюсь найти какую-то разумную середину…

— Сейчас уже, наверное, немного поздно ее искать, — ответила Пия.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты ласков со мной только до или после секса, Рафаэль? Почему в другое время ты прячешь от меня свои чувства?

— Не придумывай себе ничего. Я же предупреждал, что не умею говорить нежности.

Она фыркнула.

— Только не держи меня за дуру. Ты так легко загораешься в постели и так холоден в остальное время. Ты не желаешь обсуждать со мной свою работу, свои отношения с Аллегрой, мне нельзя упоминать твоего отца… Половину из того, что происходит в твоей жизни, я узнаю от твоей матери!

Он выругался.

— Так это она тебя расстроила? Между мной и Аллегрой ничего нет. Неужели ты не доверяешь мне?

— Твоя мать тут ни при чем. Меня расстраиваешь ты. Когда ты собирался мне признаться, что используешь меня? Ты начал отдаляться от меня с того момента, как я призналась тебе в любви. Наверное, бремя вины для тебя оказалось непосильным.

— Вины? В чем?

— В том, что ты заставил меня влюбиться в тебя. Ты скрыл, что сделал мне предложение лишь потому, что мне достанется в наследство большая часть акций «Вито аутомобилис»!

Пии показалось, что Рафаэль сейчас взорвется от гнева, но его молчание только подтвердило его вину и погасило последний луч надежды на какое-то другое объяснение.

— Меня влекло к тебе с самой первой нашей встречи, как и тебя ко мне.

Покорность в его голосе окончательно разбила сердце Пии, ведь Рафаэль даже не отрицал своей вины!

— По словам твоей матери, тебя влечет к половине женщин Милана, если не всей Италии, но я не думаю, что ты собираешься жениться на них.

— Нет. Я признаю, что, когда Джио предложил мне это…

— Ну разумеется, это Джио уговорил тебя так поступить!

Пия в сердцах стукнула затылком в дверь, у которой все еще стояла.

— Боже, прекрати вести себя словно ребенок! — воскликнул Рафаэль.