Лиз Филдинг - Магия смелых фантазий

Энди закрыла глаза, и Клив поцеловал длинные мокрые ресницы. Она задрожала.

— Замерзла?

Но стоило Кливу закрутить кран, перекрывая воду, как Энди обвила его шею руками и притянула к себе.

— Согрей меня.

— Теперь согрелась? — спросил Клив, когда, тесно обнявшись, они лежали на постели возле открытого окна. Солнце село, и только узенькая полоска света тянулась вдоль линии горизонта. Энди смотрела на ярко сиявшую на западе Венеру и на точки звезд, искрившихся на быстро темневшем небе.

Как описать окутавшее ее тепло? Все происходило совсем иначе, чем в ту отчаянную, проведенную вместе ночь. Хотя секс тогда был страстным и горячим, таким, какого она не испытывала раньше и не могла вообразить, но в нем таилась темная сила, пробуждавшая не радость, а слезы, которые она сдерживала, но пролила потом, когда осталась одна. Она оплакивала то, что могло произойти, но не произойдет никогда.

У Энди никогда не возникало сомнений, что Клив знал, кто был рядом с ним: он шептал ее имя. Она подавляла в себе несбыточную надежду, понимая, что для него она всего лишь свет в конце туннеля, который должен вывести его к новому будущему. Она не рассчитывала на большее.

Сегодня это будущее было рядом, в каждом жесте и прикосновении. Все было немного тревожно, как в первый раз — они познавали друг друга. Клив сдерживал себя, проявляя заботу и нежность, но быстро распалился в ответ на ее призывные стоны. Доведя ее до изнеможения, он губами осушил слезы на щеках, а потом делил с ней смех и шутки.

— Еще как, — улыбнулась Энди — он согрел не только тело, но и душу. — Жаль, что ты пропустил кое-что, иначе я бы представила тебя к награде.

— Что еще пропустил? — шутливо проворчал Клив, который выглядел помолодевшим и возбуждающе опасным, как в те времена, когда увлекал ее в темный угол ангара и целовал до умопомрачения, почти за спиной у отца, а сердце Энди стучало так же сильно и радостно, как в те времена. — Я согрел каждый сантиметр.

Горячая волна желания обожгла ее. Энди засмеялась:

— Значит, виноват сквозняк. Я чувствую, как под правой коленкой…

Она не договорила, потому что Клив перевернул ее лицом в подушку, пощекотал губами указанное место, потом лизнул языком, а потом начал все сначала.

Лежа рядом с Мирандой, Клив думал, что отогрелся впервые за все время, что помнил себя. Его рука покоилась на животе Миранды, где зрела новая жизнь. Закрыв глаза, она положила ладонь поверх его руки, сильнее прижимая к себе. Клив поцеловал ее плечо.

— О чем ты думаешь?

Она подняла ресницы и поглядела в окно, на море, на светящиеся огни рыбачьих лодок.

— Жаль, что мы не сделали этого раньше.

Признание позвучало настолько неожиданно, что Клив немного растерялся, не сразу собравшись с мыслями.

— Мне очень хотелось, но Пози появилась так некстати… — Она вздохнула. — Почему она наткнулась на нас, а не ушла в другую часть сада?

Его первая реакция была такой же.

— Возможно, ее направил твой ангел-хранитель.

— Ангел-хранитель? — нахмурилась Энди.

— Ты бы горько пожалела потом.

Она подняла брови:

— У тебя была девушка в каждом аэропорту?

— Не в каждом.

Ни одна не могла сравниться с ней, и все остались в прошлом после той ночи, когда он почувствовал что-то новое, непонятное, изменившее его. До тех пор он ничего не воспринимал всерьез. В ту ночь он решил, что не хочет быть просто летчиком, авиакурьером — он хочет владеть миром, чтобы положить к ее ногам.

— Чем бы все обернулось? Ты уезжала в университет в конце лета. Я боролся за свой бизнес. У нас не было времени для серьезных отношений.

— Мне не хотелось серьезного — только горячего мужчину, который…

Клив накрыл ладонью ее рот, зная, чего она хотела: слишком долго он размышлял над тем, как сложилась бы жизнь, если бы он переступил черту той ночью.

— Тогда было слишком рано, — сказал он, склоняясь над ней для поцелуя. — Сейчас наступило наше время.

— Вот в такие минуты я сожалею, что нет телефона заказать еду на дом.

Энди пошевелилась, разминая затекшие от непривычных упражнений суставы.

— Что бы ты предпочел?

— Что-нибудь питательное, чтобы восстановить потраченные за последние два часа калории. Горячее и острое.

— Боюсь, здесь поблизости нет индийского ресторана. Если не поленишься сбегать за едой, можешь рассчитывать только на пасту.

— Сбегать? — Клив перекатился на бок, лег, опершись на локоть, и посмотрел на нее. — Могу сказать только одну вещь, Миранда Марлоу.

— Только одну? — Ей захотелось обнять его и поцеловать, но сил больше не было. — И что же именно, Клив Финч?

— Дойди до ванной и повтори, что ты сказала. Энди засмеялась.

— Твоя взяла, — призналась она без сопротивления. — Тебе придется отнести меня на руках.

Он наклонился и поцеловал ее.

— С удовольствием.

Чугунная старинная плита пережила пожар и не пострадала от пены огнетушителя. Из холодильника Энди достала продукты, купленные в день приезда и доставленные Кливом из деревенского супермаркета. Этого было достаточно для приличного томатного соуса. Клив поставил кипятить воду для пасты, и они принялись резать и строгать овощи, на ходу придумывая рецепт.

Заметив, что Клив замер и смотрит на нее вопросительно, Энди тоже остановилась.

— Проблема?

— Что? Ах да, — очнулся Клив. — Как ты относишься к чесноку?

— У нас его нет.

— Разве? — Он оглядел стол. — Оливки. Я имел в виду оливки.

— Мы добавим их в последний момент.

— Ладно, ты командуешь.

— Ну уж нет, — запротестовала Энди, очищая большой помидор от семян и разрезая его на дольки. — Делим ответственность поровну. Если не получится, то виноваты оба.

Она заметила, что Клив улыбнулся.

— Лук, помидоры. Что может быть не так?

— Согласна, — сказала Энди, бросив порезанный лук на разогретую сковородку в кипящее оливковое масло.

Клив нашел в ящике штопор и открыл бутылку красного вина.

— Что ты будешь пить?

— Я привезла сок, достань из холодильника.

Налив ей в бокал сока, а себе вина, Клив следил, как Энди добавила в сковородку томаты и хорошо встряхнула ее.

— Ты любишь готовить?

Энди сделал глоток сока и усмехнулась:

— Немного поздно выяснять, хорошая ли я домохозяйка.

— Я женюсь не на домохозяйке, просто понял сейчас, как мало знаю о тебе.

— О чем ты? Мы знакомы много лет.

— Мне известно, что ты за человек: щедрый, добрый, рассудительный, собранный. Я доверял тебе жизнь в воздухе. У тебя врожденный конструкторский талант — предложенный тобой дизайн крыла значительно улучшил полетные характеристики самолета.

— Отец так и не простил тебя за то, что ты взял меня на работу.

— Он сам это сказал?

— Он сказал, что во время кризиса никто не рискнет подписать контракт с неопытным пилотом-девицей.