Лиз Филдинг - Магия смелых фантазий

Она заставила себя глубоко дышать.

— Клив, ты пугаешь меня.

— Прости, но мы поженимся через несколько дней, и у тебя есть право знать… — Он с трудом перевел дыхание.

— Знать — что?

— Имеешь право знать, и я хочу, чтобы ты знала: ребенок, которого носила Рейчел, когда погибла, был не моим.

— Не… — Энди уставилась на него в изумлении: такое не могло присниться даже в страшном сне.

Они считались золотой парой авиации. Энди пришла в отчаяние, когда узнала о женитьбе Клива, но Рейчел так идеально подходила ему, что она, пролив ведро слез, смирилась. Сердце болело, но ее утешало, что Клив выполнил обещание и взял ее на работу, хотя другие даже не рассматривали возможность найма молодого неопытного пилота. Жизнь пошла своим чередом. Более или менее.

— Кто… — Она тряхнула головой. Разве это важно?

— Не знаю.

— Мне жаль.

— Мы долго пытались наладить отношения.

— По этой причине ты не поехал на Пхукет?

— Не совсем. Когда она забронировала поездку, я подумал, что она хочет дать нам шанс спасти брак, и был готов поддержать ее.

Клив выглядел подавленным. Энди с трудом удерживалась, чтобы не бросится к нему с утешением, но она понимала: он должен сам справиться с болью.

— Ты не поехал, — напомнила она.

— Незадолго до отъезда Рейчел заявила, что хочет ехать одна, чтобы все хорошо обдумать.

— Тогда ты придумал кризис? — ахнула Энди. — Чтобы никто не догадался.

— Рейчел хорошо умела притворяться, но не смогла все предусмотреть. После ее гибели я нашел снимки — она была там не одна.

Энди не знала, что сказать. Мысль о неверности Рейчел казалась невероятной.

— У меня были подозрения, что у нее кто-то есть, но я не винил ее. Она была несчастлива, а я не мог ей помочь. Я узнал о ее беременности случайно — взял по ошибке ее телефон и увидел сообщение из клиники.

— Но…

— Последние полгода я спал отдельно.

Не раздумывая, Энди пересекла купель, села рядом с Кливом и взяла его за руку. Как и Клив, она знала, что Рейчел не собиралась заводить детей. Такие, как она, ничего не делают без расчета. Ее внебрачная беременность не была случайной. Клив сжал ее ладонь с такой силой, что Энди едва сдержала стон. Почувствовав это, Клив поцеловал ее пальцы и немедленно отпустил.

— Прости меня.

— Что ты сделал? — спросила Энди, с трудом отводя глаза от его мускулистой груди.

— Не трудно догадаться. Сказал, чтобы она убиралась из моей квартиры и моей жизни. Она ответила, что скорее мне придется паковать вещи, а если захочу развода, то она отберет у меня половину компании «Голдфинч».

— Клив… — испугалась Энди.

— Она говорила не только это и кое в чем была права, — продолжил Клив, избегая глядеть на Энди. — Как она разозлилась! Заявила, что я никогда не любил ее, не должен был жениться на ней, что наш брак — пустышка. В этом она не ошиблась.

— Так зачем же ты… — Энди замолчала и подняла вверх руки. — Прости, прости. Не мое дело.

— Мы поженимся. У нас будут дети. Все, что касается меня, касается и тебя, Миранда. — Он закрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Рейч начинала работать на меня как запасной пилот и хорошо зарекомендовала себя. Компания росла, и она вошла в штат. У меня не было времени на личную жизнь. Когда она пригласила меня на вечеринку в Нью-Йорк, мы оба знали, чем все закончится. В полночь мы поцеловались, в час мы были в постели. Довольно скоро она фактически переехала ко мне. А к концу года все спрашивали, когда мы поженимся.

Как же иначе? Клив и Рейчел — оба красивые и умные, оба пилоты, жизнь которых связана с «Голдфинч Эйр сервисез».

— Потом родители Рейчел объявили, что продали дом и переезжают во Францию в июне. Они поинтересовались, когда же мы сыграем свадьбу. Таким образом решился вопрос. Все были готовы к тому, что я сделаю предложение, а у меня не было причин откладывать.

Сердце Энди упало. Она подумала: «Он собирается сделать это снова».

— Что было дальше, Клив?

— Я послал ее к дьяволу и сказал, что ей не видать «Голдфинч» как своих ушей. Она не стала спорить, так как спешила на аэродром — в графике стоял ее вылет, — но велела мне паковать вещи и вышла, громко хлопнув дверью. В тот день у меня был выходной, и я отправился на пробежку. Что бы я ни говорил, но ей полагалась половина всего, что я имел. Мне надо было освежить голову и решить, как сохранить остатки компании.

Энди сжала его руку, поскольку знала, что последует дальше.

— Остаток дня я работал с бумагами и уже собирался звонить своему бухгалтеру, чтобы назначить встречу, но тут раздался стук в дверь. Пришла Люси и с ней полицейский.

Пытаясь осмыслить услышанное, Энди закрыла глаза: страшно представить себе шок и ужас этого момента.

— Ты никому не говорил об этом? — уточнила она. — О ребенке.

— Смерть Рейчел была ужасной. Меня терзало чувство вины. Не хватало еще вывалять ее имя в грязи.

— Чувство вины? — Энди озарила догадка, что Клив все это время страдал не от горя — он считал, что виновен в гибели Рейчел. — С чего ты решил, что виновен?

— Я должен был отстранить ее от полета, позвонить Люси и срочно найти замену. Но я не мог ясно мыслить.

— Произошел несчастный случай. Ты сам был потрясен.

— Потрясен всей этой сценой, тем, сколько боли она носила в себе, но одновременно я испытал облегчение. — Клив посмотрел на Энди. — Я готов был отдать все, чем владел, заложить душу дьяволу, чтобы сохранить «Голдфинч», но мне не надо было больше притворяться. Во время пробежки голова была занята мыслями о предстоящей борьбе, но у меня за спиной словно выросли крылья.

Он отвернулся, но Энди взяла в ладони его лицо и заставила посмотреть ей в глаза.

— В мотор попала птица, Клив. Рейчел летела низко, вынырнув из тяжелых облаков. К несчастью, она столкнулась с вереницей гусей, которых спугнули собаки, лиса или огородное пугало фермера, защищавшего свои посевы. У нее не было шанса.

— Я послал ее к дьяволу.

Энди болела за него всей душой, понимая, что психологически эти слова мучили его.

— Мы часто говорим эти слова в минуты злости. Рейчел была опытным, уравновешенным пилотом, Клив. Если бы у нее возникли малейшие сомнения в своей способности к управлению самолетом, она бы отказалась летать, как это сделала я.

— Если бы она отвечала за свои поступки, я бы отдал ей все — квартиру, «Голдфинч», что угодно, только бы ее смерть не была на моей совести.

Больше всего Энди хотелось погладить его по щеке, запустить пальцы в густые волосы, нежно поцеловать, чтобы отогнать удручающие мысли, но Клив был захвачен воспоминаниями, болью, виной, и она должна была вернуть его к реальности.

— Скажи, Клив, почему ты решил, что она не отвечала за свои поступки?