Марина Буторина - Патефон [СИ]

Он уходит за час до закрытия, вслед за Роуз, которой приходится добираться до работы из другой части города. Рей с грустью осматривает опустевшее помещение. Хлеба, пирогов и булочек на полках осталось уже совсем немного.

К закрытию, как обычно, спешат несколько пенсионеров, живущих по соседству, чтобы раскупить остатки со скидкой. Вместе с деньгами они по привычке щедро одаривают ее комплиментами и добрыми пожеланиями.

Закрыв лавочку в девять вечера, Рей ненадолго задерживается под сенью высокого клена. Его покрасневшая вперед всех остальных деревьев на бульваре крона скрывает от нее свет фонаря. И оттого ей кажется, что она попала в какое-то чудесное рыжее облако, соткавшееся вокруг нее, чтобы прогнать прочь холод и ночь.

Мимо еще спешат прохожие: кто-то припозднился с работы, кто-то вышел на вечернюю прогулку. Рей торопится успеть к овощной лавке по соседству с булочной — купить себе ягод и послушать, как продавец распекает власти за битые тротуары, а потом в сырную — за головкой мягкого, с белой плесенью сыра.

Мансарда встречает ее протяжным скрипом двери и куда более тонким и оттого кажущимся детским скрипом половиц.

Она ужинает с ногами на диване. По телевизору показывают старую мелодраму, и, несмотря на то, что главный герой не может остаться с героиней, в финале у Рей остается ощущение чего-то светлого, неуловимого.

Погасив в доме огни, она перед сном открывает ставни окна в комнате и заглядывается на полную луну. Та повисла над городом, светлая и чистая, яркая как прожектор. Задумавшись, Рей тянется к патефону и заводит его на той песне, что так пойдет этой ночи, чтобы она летела над крышами, тихая и громкая одновременно.

Так, сидя у окна, положив голову на спинку дивана, она замечает, что сегодня лоджии соседнего дома не так уж и пусты.

На четвертом этаже, что чуть выше четвертого этажа ее дома, окна одной из лоджий распахнуты, и Рей может явно различить засмотревшегося на город мужчину без рубашки и с копной смоляных волос, закрывающих уши.

Какое-то время ей кажется, что он всматривается в ее окно, в котором, конечно же, не может ничего различить в темноте проема. Но потом она понимает, что он ищет источник звука.

Рей делается совестно за свое баловство. Хотя ей не впервой вот так заводить музыку, и никто не жаловался, но она ведь и впрямь может помешать соседям отходить ко сну. Поэтому она протягивает руку и снимает иглу с пластинки.

Песня обрывается на полуслове, и наступившая тишина кажется оглушительней, чем звучавшая до нее мелодия. Мужчина бросает один долгий взгляд на ее окно, будто может рассмотреть ее саму в тени комнаты, но потом переводит взгляд на близстоящие дома и на сам город.

Рей же позволяет себе беззастенчиво, с самым непосредственным любопытством разглядывать его. Ее так завораживает вид задумчивого, с тоской во взгляде, профиля и покатость крепких бледных плеч, что эта ночь и эта нежданная встреча сами собой складываются в причудливую историю.

Что, если он не простой человек?

Рей даже приподнимается на диване, чтобы отчетливее видеть загадочного незнакомца. Наверняка он спит днем, а по ночам бодрствует, решает она про себя. Да, так и есть. Недаром ведь она ни разу не видела его днем, а его кожа в свете полной луны кажется мертвенно-бледной.

Ах, он создание ночи!

Рей откидывается на спинку дивана и беззвучно смеется своим глупым мыслям, закрыв рот ладонью. Потом снова жадно вглядывается в сделавшийся вдруг таким мистическим образ мужчины всего в нескольких десятках метров от ее крыши.

За несколько минут, что он проводит на свежем воздухе, она успевает придумать целую историю о печальном бессмертном принце, что не может появляться на улице при свете дня.

Давным-давно на него было наложено заклятие, и теперь он обречен скрываться во тьме. Оттого он такой бледный и задумчивый, немного отрешенный. А во всем его обличье есть странное очарование старины, будто он не принадлежит этому времени.

Думать об этом приятно. Рей нравятся старые вещи. Еще больше нравятся — неидеальные, со своими сколами, царапинами, отпечатками чужих рук, хранящие в себе память прошлого.

А еще приятно забавлять себя праздной мыслью о том, как она, одинокая девушка, никому не известная Рей, вдруг познакомилась бы с ним. Как бы это могло случиться с такой, как она, воображение ей не объясняет — это просто случается.

Да, это было бы настоящее приключение, решает Рей, потом глядит на успевшую опустеть лоджию и хмурится, чем разгоняет непрошеные мысли. Пора бы ей лечь спать, а то завтра за прилавком она не сможет так искренне улыбаться.

Смуглый мужчина с тугими кольцами черных блестящих волос, засевший в булочной на обеде да так и задержавшийся за столиком на добрых два часа, — это По Дэмерон, писатель без гроша. Его книги не печатают, его талант не продается. Но Рей нравятся его романы, которыми он иногда платит им с Роуз за бесплатную выпечку.

Он выпил одну чашку кофе и съел рогалик, а все остальное время писал. Ручкой по бумаге. Старомодность его стиля заставляет Рей уважать его чуточку сильнее, чем любого другого художника-на-мели. А их она успела повидать.

Его пальто заношено, а ботинки явно не годятся для осени, и Рей невольно бросает на него то и дело короткие взгляды, пытаясь разгадать, в каких условиях ему приходится жить и творить. Эти мысли прогоняют улыбку с ее лица, заставляя глядеть на всех исподлобья, со строгой серьезностью.

Роуз непременно бы заметила эту перемену в ней, если бы сама не была так вымотана. С отстраненным лицом и слабой улыбкой она обслуживает посетителей — Рей знает, что она опять не выспалась. Роуз живет с сестрой, сраженной серьезным недугом, и все ее свободное время уходит на заботу о больной. «Хоть бы раз выспаться вдосталь!» — как-то пожаловалась та ей.

— А что за грусть-тоска в такой светлый день?

По сам убирает за собой посуду, хоть и не обязан. Роуз улыбается чуть искреннее и забирает его поднос, Рей же отвечает ему легким кивком головы, раскладывая в корзины на прилавке новую порцию свежей выпечки.

— Прочтешь? — По протягивает ей рукопись — стопку листов, прошитую от руки грубой толстой ниткой.

Рей берет их в руки и пролистывает, наслаждаясь весом плотной бумаги в руках. Она сделает это с удовольствием. Например, завтра, в свой выходной.

— Напиши, что думаешь, на последнем листе.

По благодарит Роуз за пакет с выпечкой, который та сует ему на прощание, пока управляющий не вышел в зал, и уходит прочь.

Рей хочет отложить рукопись в сторону, под прилавок, но ее глаза уже зацепились за первое предложение верхнего абзаца на первой странице: