Мишель Кондер - Мастер-класс от плейбоя

— Готова, как никогда. Давай отдохнем! — Поппи взяла сумку и широко улыбнулась.

Себастьяно вдруг забрал у нее сумку. Она весила не больше, чем пара носков.

— Постарайся не выглядеть так, как будто идешь на эшафот, дорогая. Обещаю, все будет хорошо.

— Знаешь, не давай обещаний, которых не сможешь выполнить.

— Кто сказал, что я не смогу выполнить это обещание?

— Извини, я забыла, что ешь многомиллиардные сделки на завтрак, — съязвила девушка.

Себастьяно не смог удержаться от смешка, восхищаясь едкой на язык женщиной, которую он не мог заполучить.

— Я их не ем, милая, я их заключаю.

Она закатила глаза. Ни одна женщина еще не закатывала перед ним глаза. Поппи схватила пальто и пожала плечами. Рубашка туго натянулась на маленькой высокой груди. Его пах затвердел. Себастьяно поправил ставшие тесными джинсы и направился вслед за Поппи. Что-то подсказывало ему, что выходные могут пойти не по намеченному им сценарию.

Поппи смотрела в окно иллюминатора, когда частный самолет Себастьяно выровнялся над пушистыми белыми облаками, плывшими в идеально голубом небе.

Она прокручивала слова Себастьяно снова и снова и вертела в руках чашку с кофе, которую ей только что принесла стюардесса. Кроме Мэри-Энн, никто не проявлял к ней интерес или заботу. Ее мать либо пребывала в бессознательном состоянии, либо просто уходила из дома, перекладывая заботы о маленьком брате на плечи девушки. Так она научилась заботиться о себе, полагаться только на себя.

К сожалению, она не научила ее притворяться влюбленной в едва знакомого человека. Человека, который до сегодняшнего дня являлся ее боссом. Она сморщила нос. Мало того что она никогда не знала взрослых отношений, актриса из нее была так себе. Отчасти поэтому они с Саймоном переезжали из одной приемной семьи в другую.

«С ней что-то не так, — однажды она услышала, как говорила о ней одна из приемных матерей. — Мы не можем этого объяснить».

«Она смотрит на тебя невинными голубыми глазами… заставляет чувствовать себя виноватым, — говорила другая. — А этот ее брат? Я не знал, что он отсталый, когда согласилась взять их».

— Послушай, девочка, — предупредил один особо неприятный приемный отец, тыча пальцем ей в лицо. — Когда приходит этот надоедливый социальный работник, ведите себя так, как будто все в шоколаде.

Поппи снова почувствовала, как сдавило грудную клетку. Теперь она знала, что социальный работник оказал ей огромную услугу, забрав ее и Саймона из той семьи. Но неприятное чувство до сих пор преследовало ее. Старое чувство, что мир — суровое место, и каждый сам за себя.

Теперь ей нужно притворяться, что она влюблена в человека, который ей нравится, но которого она совсем не знает. По крайней мере, как человека. А что, если она все испортит?

Поппи тяжело сходилась с людьми. Что уж говорить о человеке, известном своими безжалостными подвигами. Она не могла отрицать, что Себастьяно Кастильоне заинтриговал ее. И не только потому, что он был самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо видела. Дело было в его железобетонной уверенности в себе и, что уж греха таить, его высокомерии.

Поппи никогда не влюблялась, поэтому все еще была девственницей. Но когда Себастьяно смотрел на нее изумрудно-зелеными глазами, она хотела, чтобы он касался ее, ласкал ее; она хотела ласкать его мускулистую грудь, зарыться пальцами в его волосы, прижаться к его могучему телу и забыться в его объятиях.

Поппи посмотрела на Себастьяно. Он погрузился в работу. Ей тоже нужно было штудировать конспекты, готовиться к экзаменам, которые были назначены на следующую неделю. Девушка достала свой древний ноутбук из сумки, хотя сильно сомневалась, что запомнит хоть слово.

Проблема состояла в том, что у нее были обязанности. Брат-подросток, о котором нужно заботиться, и цель — быть лучшей студенткой на потоке, чтобы получить достойную работу сразу после окончания университета. Мужнина, который сорвет ее планы или, еще хуже, будет занимать ее время, ей не нужен. Это была участь ее матери, не ее собственная.

И все же вот она мечтает о человеке, который разбивает сердца, как разбивают фарфор на греческой свадьбе.

— Поппи? — Голос Себастьяно вырвал ее из раздумий. Поппи взглянула на мужчину, нервы натянулись как струна, кровь забурлила в венах.

— Да? — спросила она, стараясь дышать медленно и ровно.

— У меня есть кое-что для тебя.

— Что это? — спросила Поппи, уставившись на продолговатый синий футляр в его руках.

— Подарок, чтобы выразить мою признательность, — проговорил он. — Открой.

Девушка неохотно подчинилась, открыла коробочку и в недоумении уставилась на Себастьяно. В футляре оказалась потрясающая сверкающая жемчужина, окруженная бриллиантами.

— Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела.

— Я рад, что тебе понравилось. Думаю, это будет идеально на тебе смотреться.

— Пожалуйста, скажи мне, что это подделка.

— Это не подделка.

— Меня ограбят на раз-два, если я буду это косить.

— Тебя ограбят на раз, если продолжишь жить в том районе, в котором живешь сейчас.

— Не каждому дано родиться с серебряной ложкой во рту.

— Я знаю. Но я даю тебе шанс изменить твою жизнь.

— Да неужели? — только и смогла выдавить из себя Поппи, чтобы не описать этому эгоисту, что именно он может сделать со своим предложением. — Спасибо, добрый господин.

— Ты не совсем правильно меня поняла, — взъерошив волосы, парировал Себастьяно.

Он выглядел уставшим. Поппи подозревала, что он истощен физически и эмоционально, так же как она сама. Она знала, что всю неделю он был на совещаниях. И еще предстоящая встреча с дедушкой. А может, он всю неделю безвылазно провел в постели с очередной любовницей?

— Мой район не самый фешенебельный, — примирительно начала Поппи, — но и до звания криминального квартала тоже не дотягивает.

— Подозреваю, что в любой ситуации ты всегда видишь светлую сторону, милая. Но я заметил группу подростков, работающих на углу твоего дома, и они не лимонад продавали.

— Они не доставляют неудобств, если не приставать к ним, — ответила Поппи, возвращая бархатную коробочку. — Спасибо, но я не могу принять это.

— Почему? — спросил Себастьяно.

— Во-первых, я думаю, что такие вещи ты покупаешь, когда отношения заканчиваются, а не начинаются; во-вторых, украшение не подходит к цвету моих глаз.

— Я подбирал его как раз под цвет твоих глаз.

«Он сам покупал украшение? Не Пола?»

— Вот видишь, — охрипшим голосом выдавила из себя Поппи, — у тебя неплохо получается. Я уже вижу заголовки газет: «Себастьяно Кастильоне, миллиардер с манией величия, такой же смертный, как и все мы». Я бы продала весь тираж, тебе не кажется?