Дженнифер Хейворд - Просто знать что ты есть

– Он сказал мне правду. Сказал, что мой дед сделал именно то, о чем мы говорили. Что это было ошибкой, которую он покрывал с тех самых пор, чтобы сохранить карьеру трех своих женщин.

– Твои родители ссорились из-за этого в тот день, когда умерла твоя мать?

Сесили кивнула:

– Объявился конюх как раз накануне вечером и стал требовать еще денег. Когда мама узнала, то пришла в ужас от того, что это разрушит ее карьеру.

– По крайней мере, тебе теперь известно, что она ничего от тебя не скрывала.

– Какое это имеет значение? – У Сесили дрожали губы. – Все не имеет значения. Если бы отец сразу сказал маме правду, то ничего не случилось бы.

Он провел большим пальцем по ее щеке.

– Сесили, отец не виноват в смерти твоей матери. Никто не виноват. Я знаю, как сильно ты ее любила, какая крепкая у вас была связь, но ее нет. Перестань себя мучить.

– Я перестану, – глаза у нее горели, – а ты перестань продолжать этот кошмар. Надо положить всему конец.

– Скажи отцу, чтобы он извинился, и будет конец.

– Он обещал бабушке и моей маме, что он никогда не запятнает их имя. Он скорее лишится последнего цента, чем нарушит обещание.

Алешандру сжал кулаки.

– Выходит, он выбрал тебя разменной монетой?

– Удивительно, – спокойно заметила она, – то же самое он сказал о тебе. Что я – твоя выигрышная карта. Что ты женишься на мне исключительно ради наследника. Что ты получаешь удовольствие, отнимая у него единственное, чем он дорожит больше всего.

– Это нелепо! Ты же знаешь, сколько ты для меня значишь.

– Я думала, что значу. А сейчас я уже не так уверена.

– Объясни. – Он прищурился.

– Отец показал мне твое письмо.

– Я дал ему время одуматься. Я предложил ему компромисс – очень выгодный. Я уже собрался сегодня лично с ним поговорить, но мой рейс отменили, а времени у меня больше не было.

– Вы оба – словно два сцепившихся барана. И победителя в этой битве не будет.

– Как ты хочешь, чтобы я поступил?

– Забудь все, – сказала она. – Мы сможем залечить эту рану вместе, если откажемся ее увековечить.

– Я предполагал, что твой отец окажется разумным человеком.

Она долго молча смотрела на него.

– Не вижу большой разницы между вами. Он пытается сохранить честь семьи, как и ты.

– Разница в том, что было совершено преступление, – рявкнул Алешандру. – Не заставляй меня принимать трудные решения, Сесили.

То же самое сказал отец. Сесили отвернулась и обхватила себя руками. Она была словно одеяло из лоскутков, в котором порвались швы.

Она уехала из Кентукки совершенно разбитая отцовским отказом поставить ее интересы во главу угла в этой многолетней вражде. Да, любовь и долг в отношении ее матери перевесил его чувства к дочери.

– Сесили? – Алешандру взял ее за плечо и развернул к себе.

Она подняла на него глаза.

– Я думала, что смогу… смириться с практичным браком. Потому что… потому что не знаю, возможно ли для меня быть любимой. А потом, – она глубоко вздохнула, – ты заставил меня поверить тебе. Ты был то единственное, за что я держалась, когда все уходило у меня из-под ног. Ты был моим.

– Я и есть твой. Это не изменилось.

– Изменилась я. Я позволила себе в тебя влюбиться. Алешандру, я хочу безоговорочную любовь. Я хочу, чтобы ты сделал выбор в мою пользу в этой междоусобице.

Он выглядел так, будто его ударили в грудь кулаком.

– Я выбрал тебя. Я женюсь на тебе. Мы начинаем совместную жизнь.

– Нет. Ты женишься на мне, потому что я ношу твоего ребенка. И возможно, потому, что в какой-то мере ты неравнодушен ко мне. Но ты боишься любить, потому что твое прошлое сделало тебя таким.

У него передернулось лицо.

– Я ничего не боюсь, но я знаю: это испортит самые хорошие отношения.

Сесили покачала головой.

– Позволить себе любить – это не испортит нам жизнь, это сделает нас лучше.

– Ко мне это не относится, – отрезал он. – Я не обладаю способностью любить, Сесили. Я сразу об этом сказал.

Сердце у нее упало – на его лице написано все. Но разве она не знала, что так и будет?

– Что дальше? – спросила она. – Вызовешь отца в суд? Поставишь нашего ребенка в центре войны двух семей? Сделаешь в точности то, что твои родители сделали с тобой?

– Мы оградим его от этого. У твоего отца был выбор, Сесили. Что ж, пусть получит то, чего захотел.

– И ты тоже. А от меня ожидается, что я откажусь от всего ради брака с человеком, который никогда меня не полюбит.

– Сесили…

Она подхватила со стула сумку.

– Нам обоим надо время, чтобы подумать.

– О чем?

– О том, смогу ли я выйти за тебя. Потому что мужчина, в которого я влюбилась, не хочет меня полюбить.

Сесили пошла к двери. Он с мрачным лицом пошел следом.

– Ты не должна уходить на ночь глядя и в таком взвинченном состоянии. Куда ты отправляешься?

Она обернулась.

– Не знаю. – Сесили распахнула дверь. – Двое мужчин в моей жизни настолько меня разочаровали, что мне необходимо побыть от них подальше.

Алешандру проснулся на следующее утро со страшной головной болью. Отменив все деловые встречи, он улетел в Бельгию.

– Я правильно понимаю – это не визит вежливости? – сказала бабушка, когда они сидели за кофе на веранде.

Алешандру покачал головой и кратко обрисовал положение вещей, включая уход Сесили.

Адриана задумалась.

– Ну и ну, – пробормотала она. – Разве ты можешь ее винить? Она думает, что ее предали двое мужчин, которых она любит.

– Да, могу, – пробурчал он. – Нельзя вот так взять и демонстративно уйти. – И удивленно поднял брови. – А ты на чьей стороне? Я ведь для тебя стараюсь.

– Возможно, Сесили права, – мягко заметила бабушка. – Возможно, пора с этим покончить.

У него запульсировало в висках.

– Ты заявляешь мне это… сейчас?!

Бабушка сделала глоток кофе.

– Ты не все знаешь. Наше с Харпер Харгров соперничество было похоже на многосерийный приключенческий фильм. Со временем стремление победить превратилось в идею фикс. Харпер решила, что все дело в Дьяволе. Когда я не позволила ей спарить его с Деметрой, она разразилась бранью в мой адрес. Мы были на соревнованиях в Барселоне, и там я узнала, что у нее любовная связь с твоим дедом.

«С Уго?». Для Алешандру дед был самым благородным человеком.

– В чем-то я сама виновата, – призналась бабушка. – Харпер была красавицей, неотразимой для мужчин. Из-за моей сумасшедшей одержимости спортом твоему деду казалось, что я люблю спорт больше, чем его. Наверное, так порой и было. – В ее темных глазах промелькнула давняя боль. – Связь прекратилась, когда я устроила ему скандал. Думаю, он чувствовал, что Харпер его использовала. Но это едва не развалило наш брак.

Алешандру пытался переварить услышанное.

– Ты ведь его простила.