Арина Бурыгина - Пробуждение: Приснись мне снова

Перебросившись с подругой парой ничего не значивших фраз, Майя осторожно, мне показалось даже — затаив дыхание, направилась к моему столу.

— Матвей Павлович, вы просили зайти… — заморгала она своими удивительными глазами. Они были так темны, что я не сумел разглядеть их истинного цвета. Скорее — темно-карие. А может быть, это зрачок у них расширился столь сильно, что от радужки остался лишь тоненький ободок, который попросту терялся в лучистом блеске.

Я засмотрелся на эти чудные глаза и даже не уловил смысла того, что сказала мне Майя.

— Матвей Павлович, предложили бы девушке присесть, — «разбудила» меня Вера Михална. Я дернулся, по-моему, даже покраснел и махнул на стул для посетителей сбоку от стола:

— Да-да, присаживайтесь, Майя!

Черникова села и опустила глаза. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Как, впрочем, и я. А тут еще моя заместительница вновь набрала в грудь воздуху, — видимо, чтобы дать мне очередной совет. Но я, вспомнив вчерашнее, хитро прищурился и сказал:

— Вера Михална, там в буфете булочки такие вкусные сегодня! Сходили бы, отведали.

Замша поперхнулась невысказанным советом, фыркнула и надменно выползла из-за стола.

— Маечка, я, если что, буду у юристов, — пропела она, лаская взглядом подругу, а потом выдала мне порцию какао: — А булочки свои ешьте сами, Матвей Михайлович! Вам как раз поправиться не мешало бы.

Едва за Верой Михалной с грохотом захлопнулась дверь, Майя разразилась звонким смехом. Видно было, что она и сама испугалась такой реакции, но удержаться не смогла. А я, удивленно глянув на нее, заразился вдруг ее искренним весельем и грохнул тоже. Так и смеялись мы, искоса поглядывая друг на друга, пока Майя не замолчала столь же неожиданно, как и начала.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — спросила она уже более раскованным тоном.

— Слушай, а давай на «ты»? — внезапно вырвалось у меня. — Мы же давно знакомы, и я тебе не начальник как будто…

— Давай, — легко согласилась Майя.

— Вот и хорошо, — искренне обрадовался я. — А позвал я тебя затем… Да ты ведь и сама знаешь!..

— Мало ли чего я знаю, — пожала плечиками девушка. — Ты пригласил — ты и выкладывай.

— Ну, хорошо, — улыбнулся я, откинулся в кресле и сложил на груди руки. — Ты ведь слышала, наверное, что меня в управление переводят, в головной офис?

— Да.

— А на это вот место Кларисса Карловна велела мне замену найти.

— Ты предлагаешь мне поискать кандидатов? — озорно блеснула глазами Майя, и я почувствовал, как зачастило мое сердце.

— Нет. Я предлагаю тебе самой его занять.

— Ага… — приподняла бровки Черникова, будто мое предложение застало ее врасплох.

— Ага, — в тон ей ответил я. — Ага-ага. — И подмигнул.

— Я согласна, — с вызовом глянула на меня Майя, и в огромных черных глазах ее отразилась моя вытянутая физиономия.

— Ну-у… Очень хорошо… — промычал я, действительно несколько сбитый с толку. Я-то ожидал, что девушка станет отнекиваться, я начну ее уговаривать, убеждать… А тут — на тебе! Согласна!..

Майя опять рассмеялась.

— Ты такой смешной сейчас, — сказала она и тут же сильно покраснела. Даже слезы на глазах выступили. Мне подумалось даже, что она вот-вот вскочит и убежит из кабинета. Но Майя осталась, только голову опустила совсем низко, так, что ее солнечные волосы скрыли от меня лицо.

У меня же сердце от этих ее слов заколотилось так быстро и сильно, что я был уверен, что это слышно не только Майе, но и сотрудникам соседнего кабинета. А еще мне неудержимо захотелось броситься к Майе, обнять ее, схватить на руки, прижать к себе и никуда-никуда не отпускать! Никогда…

Я даже привстал. Но тут же опомнился и тяжело рухнул в кресло.

— Ты… это… — промямлил я. — Я, значит… того… Карака… Клариссе Карловне скажу, что ты согласна… Тебе ведь тоже дела передать надо, наверное?..

Майя молча кивнула, не поднимая лица.

— Сегодня среда… Двух дней хватит? — с надеждой спросил я. — А в понедельник бы уже сюда вышла…

Майя наконец-то перестала разглядывать пол и подняла на меня сверкающие влагой черные агаты:

— Если что, я после обеда могу на пару часов в допофис ездить, если все сразу передать не успею.

— Вот и ладненько! — обрадовался я. — К Клариссе вместе пойдем?

— Сходи ты один, — попросила Майя. — А то мне уже ехать пора, автобус отъезжает.

— Ну, ладно. — Я смотрел не отрываясь в спину направившейся к двери Майе. — Ты загляни завтра, ага?

Майя, не оборачиваясь, кивнула. И тут… Сам не знаю, что на меня нашло, только я прошептал вдруг настолько тихо, что и сам-то себя почти не услышал: — Приснись мне снова!..

Девушка замерла и повернулась ко мне столь стремительно, что полы ее плаща взметнулись в стороны, словно крылья орлицы:

— Что?!

В этом ее полустоне-полукрике не было ни капли возмущения или гнева. Напротив, в нем звучало столько надежды, такая потаенная радость вперемешку с невысказанной болью, что мне стало страшно. За себя. Я почувствовал, что могу совершить сейчас любую глупость, сделать нечто такое, что испортит напрочь все то, что еще не свершилось, оттолкнет нас навсегда друг от друга, похоронит еще неродившееся…

И я пересилил себя. Вцепившись в край стола побелевшими от напряжения пальцами, сжав зубы так, что стало больно, я помотал головой и процедил:

— Завтра… Заходи завтра. Поговорим…

Майя снова взмахнула полами плаща и вылетела за дверь, не попрощавшись.

А когда наступила ночь, она исполнила мою просьбу…

Я стоял по пояс в океане, когда Майя появилась на берегу, возникла, словно сплелась из воздушных нитей, обнаженная и прекрасная, будто увязший в песке луч солнца, и, сотворив из брызг радугу, побежала ко мне, раскинув в стороны руки. Когда вода достала ей до пояса, она тряхнула солнечной гривой, подпрыгнула и нырнула, а вскоре ее цепкие пальцы ухватили меня за щиколотки. Потом ладони поднялись выше, руки любимой обняли мои бедра. Затем она прижалась к ним грудью, волосы шелковой кистью мазнули низ моего живота, вмиг разбудив то, что в общем-то уже лишь притворялось сонным, а потом голова Майи вынырнула передо мной, ее глаза блеснули снизу вверх лучистыми искрами, и наконец, словно рождающаяся Афродита, она предстала передо мной из океанской пены и прижалась ко мне теплым, податливым, требующим немедленных ласк телом.

Но я обманул ее ожидания. Вместо этого я подхватил тело Майи и приподнял его перед собой, почти невесомое в океанской воде. Теперь вся она пахла морем, и ее порывистое дыхание несло неповторимый аромат соленых брызг, чуть уловимый йодистый запах водорослей, что-то такое еще — на пределе обоняния, волнующее и загадочное, как сам океан. Губы ее оказались на одном уровне с моими, и я прижался к ним, легонько провел по ним языком — и только. Мне не терпелось сделать иное, и Майя, кажется, поняла мое желание. Она обвила ногами мою талию и чуть откинулась назад, словно призывая меня к действиям. Я кивнул, подвел ладони под ягодицы девушки и стал медленно опускать ее тело. Мягкий живот Мани заскользил по моему, щекоча его курчавыми волосками…