Катрина Кадмор - Гостья на собственной свадьбе

Вернувшись в вестибюль, Эмма коротко улыбнулась Маттео, который в этот момент фотографировался с Сэйди, Джонни и мистером Сюэ на фоне фрески, изображающей корабль Одиссея в бурных водах.

Эмма направилась в бальный зал, чувствуя, как спину ей сверлит внимательный взгляд карих глаз Маттео.

В зале все шло по плану. Струнный квартет играл прекрасную музыку, гости угощались едой и напитками.

Затем Эмма собиралась заглянуть на кухню, чтобы переговорить с шеф-поваром, но внезапно негромко вскрикнула оттого, что на ее обнаженную спину легла рука Маттео. Не говоря ни слова, он повлек Эмму в сторону своего кабинета.

Войдя туда, он не включил свет, а сразу шагнул к ней.

– С вами все в порядке?

В темноте этот мужчина казался еще массивнее, чем на самом деле. Эмму против воли притягивало к нему, словно магнитом. Ей хотелось протянуть руку и коснуться его.

Отступив к письменному столу, она ответила:

– Да, все нормально.

– Я хочу, чтобы вы общались с гостями и хотя бы делали вид, что наслаждаетесь этим приемом.

– Мне нужно было проверить, нет ли каких-то проблем.

– Боже, Эмма, вам необходимо расслабиться! Не желаю сегодня вечером беспокоиться о вас!

Щеки Эммы вспыхнули румянцем от унижения. Она мысленно порадовалась, что это осталось незамеченным в темноте. Горло сжало от жестокого разочарования: значит, она все-таки не справилась со своими обязанностями!

– Что значит «беспокоиться обо мне»?

– Вы должны веселиться, а не выглядеть так, словно делаете тяжелую работу.

– Но это и есть моя работа, и я хочу выполнить ее как следует, – возразила Эмма и добавила с горькой усмешкой: – Просто я не знаю, о чем беседовать с вашими гостями. Вряд ли уместно беседовать с нобелевским лауреатом о погоде, правда?

– Это так. Но вы вполне можете спросить, нравится ли ему Венеция, представить его другим гостям. Мне нужно, чтобы вы были рядом со мной.

Маттео произнес эти слова мягким голосом, словно пытаясь помочь Эмме расслабиться. По идее, он должен бы сейчас рассердиться на нее, может быть, даже накричать. Ему сейчас некогда успокаивать и уговаривать ее, словно неопытную стажерку.

На глаза Эммы навернулись слезы. Сглотнув ком в горле, она кивнула:

– Хорошо. Я постараюсь расслабиться. Я не хочу испортить вам этот прием, потому что знаю, как он для вас важен.

Маттео шагнул ближе и посмотрел ей в глаза.

– Вы его вовсе не портите.

Он сказал это негромко, искренне, и сердце в груди Эммы радостно перевернулось. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла подобрать нужных слов.

Маттео потянулся к Эмме, словно хотел коснуться ее лица, но затем безвольно уронил руку, проронил:

– Мне надо идти, – и вышел из кабинета.

Эмма прислонилась к стене и простояла так несколько минут, стараясь собраться с мыслями. Несмотря на увещевания собственного разума, она умудрилась влюбиться в Маттео Виери. Но ведь это бессмысленно, потому что она не хочет заводить еще один роман. К тому же Маттео все равно испытывает к ней только физическое влечение. Вспомнились его слова о том, что она не должна винить себя за то, что случилось в ее прошлом…

Эмма решительно оттолкнулась от стены. Хватит думать о плохом, хватит чувствовать себя неуверенно! Надо делать свою работу!

Исполненная решимости, она вернулась в бальный зал, и первым, кто ей попался на пути, оказался Джонни Норт. Он улыбнулся той же улыбкой, которая все школьные годы сияла Эмме с плаката над ее кроватью в интернате. Эта улыбка так и призывала взбунтоваться против строгих интернатских правил и ожиданий родителей.

Эмму охватило волнение. Еще не поздно победить неуверенность в своих силах, стать беспечной и сильной, забыть о прошлом и уверенно смотреть в будущее!

Она протянула руку и представилась:

– Эмма Фокс.

Джонни ответил рукопожатием и произнес, растягивая слова на американский манер:

– И что привело вас в Венецию, Эмма Фокс?

– Я в бегах.

Норт одобрительно ухмыльнулся:

– Люблю таких девчонок.

Маттео пытался сосредоточиться на разговоре мистера Сюэ с Себастьяном Кингом о концерте, который тот дал в Пекине в прошлом году, но то и дело глаза сами обращались к Джонии Норту, распинающемуся перед Эммой. Та в ответ ослепительно улыбалась и очаровательно краснела. Ее кожа цвета фарфора словно сияла, оттененная ярко-красным платьем.

Маттео вспомнилось, как совсем недавно он касался этой нежной кожи, когда застегивал платье Эммы. До чего же сильно ему тогда хотелось жадно вдохнуть нежный аромат роз, исходящий от нее, коснуться ее обнаженной спины губами, покрыть поцелуями стройную шею балерины!

А там, в темном кабинете, несколько минут назад он чуть не поцеловал Эмму!

Маттео в раздражении стиснул зубы. Что ж, она, как ее и просили, вполне расслабленно общается с гостями. Но неужели обязательно нужно было выбрать для этого самого красивого из присутствующих в этом зале и выглядеть настолько поглощенной и очарованной разговором? Не пора ли ей пообщаться и с другими гостями? Может, она лучше поговорит с ним, с Маттео, вместо Норта?

Извинившись перед собеседниками, он направился к Эмме и Джонни. Актер стоял, вальяжно прислонившись плечом к стене, украшенной средневековой фреской. Одного убийственного взгляда хозяина палаццо было достаточно, чтобы Джонни тут же уловил намек, оттолкнулся от стены и выпрямился. Маттео подошел к Эмме и положил ладонь на ее поясницу. Что ж, иногда мужчины понимают друг друга без слов.

Сэйди, болтавшая неподалеку с группкой политиков, одарила их своей фирменной улыбкой и направилась к Джонни. Приблизившись, она поцеловала его в щеку. Норт прижал ее к себе и прошептал ей что-то на ухо. Сэйди хихикнула и игриво подтолкнула его локтем. Эта парочка словно излучала любовь и счастье.

Сэйди шагнула к Эмме и протянула ей руку.

– Привет! Я – Сэйди… Сэйди Норт. – Она рассмеялась и взмахнула руками. – Я пока еще не привыкла к своей новой фамилии.

Эмма улыбнулась в ответ.

– Вы живете в Венеции или приехали на время? – полюбопытствовала Сэйди.

– Она сбежала сюда, – ответил за Эмму Норт, подмигнув ей.

Сэйди в восторге захлопала в ладоши.

– Ой, правда? Как здорово! Если уж сбегать, то в Венецию, правда? Боже, сколько раз мне тоже хотелось все бросить и сбежать от некоторых режиссеров, с которыми приходилось работать, не говоря уж о некоторых из моих бывших бойфрендов! – Сэйди многозначительно замолчала и посмотрела на Маттео. – Речь не о тебе, с тобой-то мне было очень хорошо!

Маттео ощутил, как напряглась Эмма. Чертова Сэйди! У нее язык совсем без костей! Вечно она говорит обо всем прямо в лоб, не понимая, что ее прямота не всегда уместна. Неужели она не видит, что этот разговор Эмме неприятен?