Мейси Ейтс - Требую перемирия

А может, он говорил правду. Может, он в самом деле никогда не считал ее особенной.

Аллегра прогнала эту мысль прочь и еще теснее прижалась к Кристиану.

И он не смог устоять перед силой их страсти. Кристиан крепко обнял ее и начал целовать ее в ответ так жадно, что у нее закружилась голова.

Кристиан стянул с нее футболку и застонал, обхватив ладонями ее обнаженную грудь, проводя большими пальцами по ее набухшим соскам.

Она с ума сходила по его ласкам. И теряла голову от него самого. Она любила Кристиана всем своим сердцем. И не хотела сохранять спокойствие, вести себя благоразумно или сдержанно. Поэтому она озвучивала свое наслаждение, даже не думая смущаться, потому что тут нечего было стыдиться. Не сейчас. И не с ним.

Он взывал к тому, что было в ней самого потаенного и сокровенного, и проливал на него свет. И Аллегра радовалась, обнаруживая в себе эти кусочки, и старалась собрать их в одно целое. Как ему могло прийти в голову, что он разрушит ее? И как она могла бояться, что поломает себе жизнь, когда устремится за своей страстью? Ведь в объятиях Кристиана она преображалась и становилась целостной.

Он наклонился и обхватил губами ее тугой сосок. И Аллегра крепко вцепилась в его плечи и изогнулась, наслаждаясь его прикосновениями. Потом Кристиан опустился на колени, стягивая с нее одежду, пока она не оказалась совсем голой. В его глазах светилась животная страсть, когда он провел руками по ее бедрам и сжал ее ягодицы, притягивая к своему лицу и доводя ее до безумия своими грешными губами и языком.

Кристиан доставлял ей такое удовольствие, о котором она даже не мечтала. Он удовлетворял ее и заставлял желать еще большего. Он околдовал Аллегру, и она знала, что больше никогда не будет прежней. Она сама не хотела быть прежней.

Раньше она ничего собой не представляла, ее лепили другие по своему подобию.

Но теперь она была Аллегрой. Созданной из страсти, которую питала к этому мужчине, и для любви, которая прогоняла всякий страх и не оставляла места для фальши.

Она двигала бедрами в унисон с его ласками, теряя голову от охватившего ее возбуждения. Сейчас она ничего не стыдилась и не боялась. Их с Кристианом близость была самым безопасным местом, где они оба могли выразить себя, ничего не опасаясь. А вот после, когда начинались разговоры, все снова становилось каким-то сложным и рискованным. Но в моменты близости Кристиан переставал сдерживаться, и его тело было предельно откровенным с ее телом.

Каждое движение его языка по тугому узелку нервов Аллегры уносило ее все выше и выше. И ее наслаждение было таким острым, что ей казалось, что она не выдержит. А потом ее накрыла волна блаженства, заставляя почувствовать себя не разбитой вдребезги, но как никогда целостной.

Кристиан обнял ее и, уложив на пол, раздвинул ей ноги. А затем он рывком вошел в нее, изгибая свои бедра, чтобы проникнуть в нее еще глубже. Чтобы насытиться ею и наполнить собой без остатка.

Он был вокруг нее, над ней, внутри ее. Его аромат, вес его тела и пронзительный, обжигающий взгляд сводили ее с ума.

В этот момент Кристиан был всем для нее. Самим воздухом, которым она дышала.

Он опустился и, обхватив ее лицо рукой, поцеловал с такой сокрушительной нежностью, что ее сердце болезненно сжалось. И этот поцелуй каким-то образом был таким же интимным, как и его стальная плоть, находившаяся внутри Аллегры.

Когда Кристиан начал двигаться, в его движениях не было сдержанности. Что только радовало Аллегру, потому что ей хотелось, чтобы он наконец расколол эту стену внутри себя и стал таким же целостным, как она сама. Чтобы Кристиан перестал прятать самое лучшее, что было в нем, желая защитить то, что однажды было ранено настолько сильно, что почти не поддавалось исцелению.

Аллегра обвила ногами его узкие бедра и выгнулась навстречу ему, призывая его продолжать. А потом она почувствовала, как он начинает терять контроль над собой.

Тело Кристиана начало вздрагивать, и при виде этого мужчины, в остальных случаях абсолютно невозмутимого, но теперь теряющего голову у нее на глазах, ее саму унесло потоком бурного наслаждения.

Они вцепились друг в дружку, переживая бурю эмоций, и держали друг друга в объятиях, пока она не затихла. Дыхание Аллегры выровнялось, и к ней снова вернулась способность соображать.

И когда туман рассеялся и все стало предельно четким, она заговорила:

– Кристиан, я люблю тебя.

Слова Аллегры поразили его в самое сердце. Кристиан очень хотел услышать их и вместе с тем очень их боялся.

Они с Аллегрой лежали на полу, потому что у него не хватило выдержки добраться до кровати, которая находилась всего в нескольких шагах. Во что превратила его эта маленькая ведьма? Почему с ней он терял всякое самообладание?

Этот вопрос Кристиан задавал себе с того самого момента, когда посмотрел на нее и увидел женщину, а не ребенка. С тех пор он язвил в ее присутствии и все пытался найти в ней какие-то недостатки. Найти что-то такое, что могло бы помешать ему добраться до истины. А истина заключалась в том, что в Аллегре не было недостатков, потому что она была само совершенство.

И это самое совершенство могло просочиться сквозь его оборонительные сооружения и разрушить все, что он выстроил для себя.

– Нет. – Кристиан оттолкнул ее и поднялся на ноги.

– Ты… говоришь мне «нет»? Так, словно ты можешь контролировать мои чувства?

– Аллегра, ты не любишь меня.

– Это не тебе решать.

– Ты на самом деле избалованный ребенок. Тебе показалось неинтересным строить свою жизнь с принцем, поэтому ты придумала заняться любовью с незнакомцем. И сейчас ты продолжаешь жить своей фантазией. Неужели ты не понимаешь этого? – Кристиан отчаянно пытался убедить себя в том, что говорил.

– Какая увлекательная история. Кристиан, если у тебя не заладится карьера герцога, попробуй свои таланты в литературе.

– Я знаю, что ни один ребенок не любит, когда ему говорят, что он еще маленький. Но в этом случае тебе лучше прислушаться ко мне.

– Зачем? Чтобы ты попытался выставить меня сумасшедшей? Что бы ты ни говорил мне, там, на балу, я знала, что это был ты.

– Неправда. Ты просто придумала эту историю, когда поняла, что ситуация вышла из-под твоего контроля и ты ничего не можешь изменить. Ты пытаешься превратить то, что случилось, в какую-то сказку и мечтаешь о счастливом конце. Но, Аллегра, со мной ты напрасно рассчитываешь на «жили они долго и счастливо».

– Ты уверен?

– Я уже видел подобный сценарий. Брак моих родителей обернулся настоящей трагедией. Отец спился, а мать после его смерти отправилась колесить по Европе, чтобы попытаться забыть, как хрустели кости сына в руках ее мужа. И не будем забывать Сильвию. Беззащитную, хрупкую женщину, которой достался в мужья мужчина, способный лишь крушить и ломать все то, что красиво. Она хотела от меня того, что я не мог ей дать. И это убило ее.