Кэрол Маринелли - Дай нам шанс

А может, это подсадная утка? Может, Изабелл решила воспользоваться ситуацией, узнав, что он в «Харрингтоне»? Да, Изабелл пойдет на все, лишь бы дискредитировать Чатсфилдов.

– Хочешь позавтракать? – предложил Джеймс.

– А почему бы нам не позавтракать в номере? – Лейла понимала, что покажется странным, если она наденет к завтраку вечернее платье.

– Почему бы нам не пойти куда-нибудь? – продолжал настаивать он.

Лейла подняла на него глаза. Они покраснели от недостатка сна. И пока она смотрела на Джеймса, ей стало ясно, что связавшая их магия прошлой ночи исчезла.

– Ну, хватит меня гипнотизировать, – буркнул он. – Вставай, и пойдем завтракать.

Джеймс надеялся, что она скажет, что ей нечего надеть, поскольку ее багаж еще не прибыл. Но Лейла молчала.

– Почему ты решил одеться? – наконец спросила она. – Еще рано.

– На девять у меня назначена встреча.

А сейчас только начало седьмого.

Он противоречил сам себе.

Противоречил во всем. С одной стороны, он не хотел уходить. С другой – ему казалось, что его намеренно втянули в странные отношения. В отношения с Лейлой. С ее невинностью. С ее ложью.

Однако уйти просто так Джеймс был не в силах.

– Позвони мне… – Он вырвал из блокнота листок с номером своего мобильного телефона. – И дай мне твой номер.

– Мой номер?

– Номер твоего мобильника.

– У меня его нет… – Лейла прикусила язык. Ведь она бизнес-леди, и, конечно, у нее должен быть мобильный телефон. – Я его не помню… и он у меня в саквояже…

– Разумеется. – Джеймс сухо кивнул и, закончив одеваться, вышел из номера.

Нет, ангелы с небес не спускаются.

Звезды, которые увидел Джеймс, когда его голова ударилась о кирпичную кладку, были совсем не похожи на те, что сияли на небе ночью, проведенной с Лейлой.

На несколько секунд мир потемнел, потом наполнился мерцающими серебристыми вспышками.

И ничего, кроме вспышек, в нем не было.

Джеймс закрыл глаза, желая остаться в этом мире навсегда, однако чей-то сердитый голос приказал ему вернуться.

«Связь с Лейлой не могла остаться без последствий», – подумал Джеймс, смиряясь с судьбой.

В аллее за отелем «Чатсфилд» он был неожиданно атакован наследным принцем Зейном аль-Ахмаром Шурхаади. Тот защищал честь и достоинство своей сестры.

Джеймс с самого начала подозревал, что Лейла лжет.

Но теперь ему стало ясно почему.

Ничего удивительного, что она скрыла от него правду. Зейн кричал об оскорблении не только Лейлы, но и всей королевской семьи и даже нации.

– Это тяжкое бремя для женщины, – сказал Джеймс, отвечая на яростную тираду принца. – Кто бы мог подумать, – прохрипел он, – что честь нации зависит от непорочности твоей сестры.

– Ты не имеешь права рассуждать о непорочности! – Рука Зейна сильнее сжала его горло. – Ты не правитель. Ты ничем не связан. У тебя нет обязательств.

Зейн ошибался. Тем утром, когда он ушел от Лейлы, Джеймс едва дождался десяти часов, чтобы послать ей букет цветов с просьбой позвонить ему.

Она не позвонила. На следующий день он послал ей еще один букет. И через день тоже.

Бесполезно.

Джеймс позвонил в «Харрингтон», но, поскольку он не знал ее фамилии, ему не смогли сказать, уехала она или все еще находится в отеле. Однажды он дошел до двери ее номера, но вовремя остановился, посчитав это безумием. А потом он заставил себя поехать на горнолыжный курорт, рассчитывая избавиться там от этого наваждения.

Он танцевал. Он флиртовал. Он целовался. Но ничто не трогало его. Каждый вечер он один возвращался в свой номер.

И думал о Лейле. Вспоминал, как они сидели и разговаривали. Как легко им было откровенничать друг с другом.

Как, выпив пару коктейлей и отпраздновав, таким образом, свою принадлежность к паршивым овцам, они поняли, что подходят друг другу. Что их мысли и чувства почти одинаковы…

Джеймс посмотрел на Зейна.

– По крайней мере, я не отношусь к женщинам как к собственности.

– Возможно, и нет, Чатсфилд. Однако это не умаляет того факта, что ты недостойно обошелся с тем, что принадлежит мне. Все члены королевской семьи находятся под моей защитой. Тебе повезло, что мы не на моей родине. Там я гораздо более жестко наказал бы того, кто нанес нам такое оскорбление.

Оскорбление?

В той ночи не было ничего оскорбительного. Сколько недель она не выходит у него из головы! Это можно было бы назвать оскорблением, если бы желание не было взаимным. Однако Лейла очень активно участвовала в предполагаемом оскорблении ее страны. Правда, это Джеймс решил не говорить.

Он стряхнул руку Зейна и заявил, что тот чертовски напоминает ему одного одиозного библейского персонажа. А когда Зейн запретил ему даже вспоминать о том, что случилось, не говоря уж о том, чтобы слить информацию в прессу, Джеймс рассмеялся ему в лицо.

– Мне публичность тоже не нужна, – отрезал он. – Здесь, в Нью-Йорке, власть принадлежит Чатсфилдам.

Однако перспектива во второй раз быть избитым на дальней аллее парка, за своим же отелем, ему не улыбалась.

Выбравшись на улицу, Джеймс перевел дыхание.

Он хотел проверить, на месте ли кошелек и ключи, но его пальцы нащупали в кармане тюбик бальзама для губ, и мысли Джеймса немедленно вернулись к Лейле.

Принцесса!

Несмотря на внешне невозмутимую реакцию на угрозы Зейна, Джеймс начал осознавать масштабы своего «преступления».

Он вернулся домой, в свой роскошный пентхаус с видом на Центральный парк, и обозрел себя в зеркале.

Отпечатки пальцев на шее, синяк под глазом и шишка на затылке. Это означало, что визита к врачу не избежать.

Налив себе виски, Джеймс лег на диван, обдумывая свой следующий шаг.

Он посмотрел на телефон – проверить, не звонила ли Лейла.

Кто угодно, только не она.

Единственная женщина, которая ему так и не перезвонила.

Джеймс думал, что Лейла – журналистка и что все это подстроила Изабелл. А она оказалась принцессой из какой-то арабской страны, название которой он даже не мог выговорить. Оставалось надеяться, что с ней все в порядке и что он оказался единственным, на кого излил свой гнев наследный принц Зейн аль-Ахмар Шурхаади.

Зачем Лейла все рассказала брату? Хорошо, хоть не забеременела. Иначе ему наверняка об этом сообщили бы – перед тем, как он сделает свой последний вздох.

Джеймс лежал, сосредоточенно размышляя, зачем Лейле понадобилось поведать Зейну о том, что произошло между ними. Может быть, она хотела избежать нежеланного брака? Королевская семья, несомненно, должна выдать замуж девственную дочь.

Джеймс ощутил злость.

Пять букетов цветов!

Он представил, как она смеялась над ним, получая эти букеты.

Простофиля!

Но теперь он не собирается терять время, оглядываясь через плечо в ожидая следующего наказания, которое припас для него Зейн.