Дениз Робинс - Запретная любовь. Колечко с бирюзой [сборник]

Тонкое, приветливое лицо Эшли Риверса разом изменилось: оно словно окаменело. Его голос зазвучал холодно и отрывисто:

— Да, это несчастье. Спасибо, что выручили меня с билетом. Доброй ночи.

Он повернулся, надел шляпу и вышел на улицу. Рози закрыла дверь на ключ.

Эшли Риверс не пришел за билетом, а прислал рассыльного. Когда Берил сказала, зачем прибегал парнишка, Рози Беннет, к своему удивлению, по-настоящему огорчилась. Оказывается, ей очень хотелось увидеть мистера Риверса еще раз. Даже похвала мистера Трамма, отметившего, как хорошо она управлялась без него в агентстве, не утешала. Трамм был особенно доволен, что ей удалось достать билет на Мальорку на послезавтра. В сезон отпусков сделать это далеко не просто.

— Вы молодец, мисс Беннет, — сказал мистер Трамм, глядя на нее поверх толстых очков. Он был очень близорук. Высокий, тощий, сутулый человек с большой лысиной и печальным лицом, которое сейчас озаряла добрая улыбка.

Рози всегда жалела мистера Трамма. Он так много работает, а здоровье у него неважное. Жена его, властная, суетливая женщина, иногда заходила в офис и не упускала случая показать девушкам, что главная в доме — она. Рози никогда не понимала сварливых жен. Как они рассчитывают удержать любовь мужа? Ужасно позволить первому яркому чувству угаснуть, превратиться в серый холодный пепел безразличия или, что еще хуже, обернуться иным жаром — жаром неприязни.

Родители самой Рози относились друг к другу заботливо. Мистер Беннет был веселый, общительный человек, очень любил свою семью и делал для нее все, что мог. Но даже он не вел себя с женой как влюбленный. Рози это огорчало: ведь маме нет еще пятидесяти и она по-прежнему хороша собой. Кто-кто, а уж Рози, часто говорившая с мамой, знала: миссис Беннет очень романтична в душе. Рози много раз слышала рассказы о том, как ее родители познакомились на танцах в Лейк-Дистрикт: Уолтер Беннет был родом из Улверстона, а его жена Маргарет из Уиндмера. Для обоих это была любовь с первого взгляда. Оба любили пешие прогулки и весь медовый месяц пробродили среди прекрасных озер. Однажды миссис Беннет показала Рози письмо, которое Уолтер прислал ей вскоре после помолвки. Простое и четкое. Все северяне такие. Однако некоторые строчки явственно говорили о пламенном чувстве. Он называл ее «моя обожаемая Мэгги». Писал, что ждет не дождется, когда снова увидит ее и заключит в свои объятия.

Но это было двадцать три года назад. А теперь? Рози уже и не помнила, когда папа последний раз обнимал маму за плечи. «Обожаемая Мэгги» превратилась в «Маргарет, старушка» и «дорогая». Родители по-прежнему спали на большой двуспальной кровати, которую купили к свадьбе, но Рози не могла вообразить, чтобы между ними сохранялось пылкое чувство. Правда, когда у мамы после близнецов было осложнение, папа утратил обычную невозмутимость и очень волновался, пока она не поправилась. Он хороший отец и хороший работник. Начальство его ценит.

Однако Рози, размышляя о родителях и сотнях других супружеских пар, все больше укреплялась в решении любой ценой сохранить свою любовь. Они с Клиффом никогда не остынут друг к другу и навсегда останутся влюбленными. Она и думать не могла, что они заживут скучной семейной жизнью и муж, бросив «Спокойной ночи, дорогая», повернется на бок и начнет храпеть, позабыв о ее существовании.

Вчерашний вечер дома прошел ужасно: Рози пересказала родителям письмо от Клиффа, а они как назло обрадовались.

— Конечно, я жалею тебя, дорогая, — начала мама. — Просто мы с папой радуемся, что ты пока не уезжаешь в Южную Африку. Клифф правильно делает, что откладывает свадьбу.

— Вот-вот, — согласился папа. Судя по его голосу, он предпочел бы, чтобы свадьбу отменили раз и навсегда.

Рози ушла спать в слезах, чувствуя себя обманутой. Ох уж эти противные события в Южной Африке! Она не могла слышать саму фамилию Фервурд. Из-за этого гадкого политика она, может быть, еще несколько лет не увидит Клиффа.

Собираясь утром на работу, Рози с радостью думала, что сегодня снова увидит мистера Риверса. Его-то она и спросит о положении в Южной Африке. Он с виду такой умный, во всем разбирается. Она чувствовала, как ее тянет к нему: это все потому, что он тоже инженер, как и Клифф. Очень преуспевающий инженер!

Рози жалела, что не смогла объяснить мистеру Риверсу, чем именно Клифф занимается. Она ровным счетом ничего в этом не понимала.

Вчера перед сном она написала Клиффу письмо, в котором просила сообщить хоть какие-нибудь подробности. Мистер Риверс однажды может оказаться Клиффу полезным. Рози решила, что, как хорошая, заботливая будущая жена, должна поддерживать отношения с великим Эшли Риверсом — не только потому, что он ей самой симпатичен, но и для блага будущего мужа.

Поэтому она и почувствовала разочарование, узнав, что мистер Риверс не зайдет в агентство за билетом.

Мистер Трамм вернулся, дел у Рози стало поменьше, зато поводов для досады больше. Опять заявился назойливый Джон Уисли и попытался назначить ей свидание. Она отвечала довольно резко. Когда он вышел, Берил хихикнула:

— Ну, Рози, как ты отшила беднягу!

Рози вспыхнула. Глаза ее сердито сверкнули.

— Терпеть его не могу. Даже если из-за меня агентство потеряет клиента, мне наплевать!

— Просто ты очень хорошенькая, Рози, — сказала Берил, с восхищением глядя на старшую подругу.

Рози вздохнула. Она не стала говорить Берил про дурные вести от Клиффа. Ей вообще не хотелось об этом распространяться. Обида была еще слишком свежа. Она знала, что могла бы, если бы хотела, поужинать и потанцевать с Джоном Уисли. Но это исключено, даже если бы он ей нравился. Теперь она безраздельно принадлежит Клиффу.

Мистер Трамм ушел домой рано и, прощаясь с Рози, сказал почти виновато:

— Мне попадет, если я задержусь. Жена считает, что мне нельзя пока переутомляться.

— Конечно, конечно. И вообще до конца работы — всего полчаса. Я справлюсь.

Потом ушла Берил. Оставшись одна, Рози села за стол и попыталась написать деловое письмо, но мысли ее разбегались. Главным образом они устремлялись к Клиффу… но иногда и к Эшли Риверсу, который завтра улетает на Мальорку.

С легкой завистью она представила его в саду, о котором он рассказывал, — саду, полном удивительных деревьев и тропических цветов, на берегу синего-пресинего моря. Ох, побывать бы в Каларатьяде! В Лондоне сегодня так мерзко. Ветер холодный. Утром пришлось вместо ситцевого платьица надеть трикотажный костюм. Она напомнила себе, что вечером надо вымыть и уложить волосы. Просто ужас какой-то на голове. Впрочем, какая разница, ведь он, ее ненаглядный, так далеко! Вот если бы Клифф очутился рядом, успокоил бы ее прикосновением рук и губ, утешил бы игрой на гитаре, приятным негромким пением.