Марион Леннокс - За ним на край света

– Вон, – выдохнула внезапно девушка.

– Другая должна быть рядом.

– Другая?

– Это пара сов, и они всегда прилетают в это гнездо – уже не первый год. Их потомство расселяется по всей равнине. Вот, смотрите, это самка. Она чуть крупнее самца. Они малость напуганы – видите, как сидят? Но они меня столько раз видели, что вряд ли сочтут угрозой.

– А на защиту этих птиц ваши ребята встанут? – робко спросила девушка, и Мэтт улыбнулся.

– Вполне возможно. Никому не нравятся мыши. Но все же вы определенно заслужили бы больше внимания – я бы сказал, что у меня в команде вы обрели верных друзей.

– Мэтт?

– Да?

– Прекратите делать мне комплименты, они ведь ничего не значат, а я не хочу слышать что-то подобное.

– Хорошо, – согласился он. – Больше не будет комплиментов. Но есть некоторые факты – заметьте, факты, – о которых я вовсе не лгал, и я не возьму свои слова назад. Во-первых, вы потрясающе готовите, и я вам бесконечно благодарен. Во-вторых, я согласен с Роном насчет вашей попки – хотя как начальник и не должен вам это говорить. И наконец, еще кое-что. Вас это смутит, потому что это очень откровенно.

– Смелый комплимент? – тихо переспросила Пенни.

– Это не комплимент, – поправил Мэтт, отбрасывая всякую осторожность и беря Пенни за обе руки. – Это чистая правда. Пенелопа Хиндмарш-Ферз, от тебя пахнет свежим хлебом и ароматами еды на кухне – кстати, это моя кухня. И если ты считаешь, что мои слова про твою симпатичную попку – пустышка, то ты сильно ошибаешься. Ночь просто чудесна, а я держу за руки женщину, которая спасла меня. Женщину, в которой красиво все – даже в самые тяжелые моменты в работе. Никаких комплиментов, Пенни, только правда. Вот так.

Мэтт перевел дыхание. Что теперь делать? Глупо было вот так поддаваться минутному соблазну. Но разве мог он молчать?

– Вот так, – прошептала Пенни.

– И нам пора в дом, потому что, если мы останемся еще хоть на миг здесь, я не удержусь от соблазна поцеловать тебя.

Ну вот и сказано, подумал Мэтт, все начистоту.

– А ты не хочешь меня поцеловать? – Ее слова были едва различимым шепотом, но Мэтт отчетливо слышал каждое слово. Казалось, все вокруг, и даже птицы над головой, замерло.

Плохая идея. Ведь их ждет четыре дня работы, а может, и больше, если Пенни согласится остаться. Так что он делает? Болтает с ней о поцелуях. Что она спросила?

– Я хочу, очень, – отозвался Мэтт.

– И что тебя останавливает?

– Пенни…

– Заткнись, Мэтт Фрейзер, и поцелуй меня.

Что можно было возразить на это? Мэтт обнял Пенни и склонился к ее губам.

Он целовал Пенни так, точно у них была впереди вся ночь, точно этот поцелуй был для них обоих первым в жизни. Точно он не знал, что его ждет, и не хотел упускать ничего в этом новом опыте. Его руки спустились на ее бедра, но он не прижимал ее к себе – или, может быть, Пенни сама так тесно прижалась к нему, что вовсе не возражала. Она была свободна в его объятиях, не чувствовала напора или принуждения. Его губы вначале лишь слегка прикасались к ее – но Пенни никогда еще не испытывала ничего более удивительного. Она подняла руки и запустила пальцы в волосы Мэтта, лаская их.

Внезапно Пенни поняла, что Мэтт дает ей право решения и окончательного выбора – продолжать или отступить. И она знала, что не отступит. Вокруг такая чудесная ночь, рядом удивительный мужчина, а она самостоятельная двадцатисемилетняя женщина. В какой-то момент она перестала думать и позволила чувствам овладеть собой. Привстав на цыпочки и обняв Мэтта, она теснее прижалась к нему и поцеловала – настойчиво и требовательно. Теперь слово оставалось за ним, и он сделал выбор в пользу осторожности. Былые страхи победили.

– Мне нужно утром рано встать, – произнес он.

Воцарилось долгое молчание.

– Да, конечно, – дрожащим голосом сказала Пенни.

Ему пришлось совершить над собой огромное усилие, чтобы не обнять ее, иначе бы он уже не смог отойти во второй раз. Но Пенни уже собралась с силами – это было видно по ее осанке, по лицу. «Она привыкла к тому, что мужчины ее постоянно разочаровывают», – подумал виновато Мэтт. Но он не мог переступить через себя и не сдвинулся с места.

– Тогда, Мэтт, спокойной ночи, – прошептала девушка и нежно провела по его лицу пальцами. – Спокойной ночи и сладких снов.

Повернувшись, она пошла к дому – словно не замечая кочек под ногами, пошла быстро, точно в доме можно было укрыться от боли.

Ну вот и все. Разум восторжествовал.

Следующие четыре дня прошли по тому же привычному графику, но все же между ними что-то поменялось. Это можно было бы назвать напряжением – но, скорее, это было просто неким затишьем, неопределенностью.

Пенни поднялась на ноги. Они сидели на веранде всего минут двадцать, хотя обычно позволяли себе час, но завтра был последний рабочий день команды, и у обоих были дела.

– Мне нужно испечь печенье с шоколадом, прежде чем лечь спать, – сказала она. – Завтра ребята отправятся к Макларену, и они уже ноют, зная, какая еда ожидает их там. Так что их надо хоть немного подбодрить.

– Они будут ждать вас через год, – сказал Мэтт, и девушка внимательно посмотрела на него.

– Я к тому времени, надеюсь, уже буду по уши в собственном деле, – задумчиво ответила она. – Но все зависит от того, сколько вы мне заплатите. Не пожадничаете – приеду.

– Так вы все же хотите основать компанию?

– Да, и я намерена сделать ее успешной – я намерена! Может, мне повезет найти компетентных поваров, которые будут заинтересованы в том, чтобы попробовать что-то новое, и тогда я смогу предлагать наши услуги стригалям.

Мэтт не удержался от вопроса:

– Так в этом случае я увижу вас или ваших поваров?

– Кто знает? – беззаботно отозвалась Пенни, но в ее голосе послышалась затаенная боль.

– Пенни?

– Да?

Она наклонилась, чтобы поднять пустую тарелку, но Мэтт поспешно схватил ее за руку.

– Ты останешься на следующие две недели? – спросил он. – Ты не ответила.

Пенни замерла и посмотрела на его пальцы на своем запястье. Он тут же разжал их, не желая давить на нее.

– А ты хочешь, чтобы я осталась?

Вот сейчас удачный момент, чтобы сказать «нет», признать, что это была глупая идея с самого начала. Ведь иначе он лишь причинит Пенни еще большую боль – было бы гораздо разумнее ее отпустить. Но… его рука все еще лежала на ее руке. Если бы Пенни захотела, она бы ушла. Но она не сдвинулась с места.

И внезапно Мэтт подумал: «Да пошло оно все к черту. Попробовать можно».

– То, что произошло между нами… – начал он и умолк. – Пенни, то, что я чувствую… это долгая история. И если начистоту… – Он покачал головой и наконец отпустил ее руку. – Пенни, тебе ведь уже причиняли боль, ты знаешь, что это такое. Но, выбрав меня…