Кей Грегори - Двойной обман

— Я просто хотел убить одним выстрелом двух зайцев.

— Ненавижу эту поговорку. Зачем убивать зайцев? И в любом случае это не имеет никакого смысла.

— Имеет, имеет. Мне нужен душ. Тебе нужен секс. Почему не удовлетворить оба желания сразу?

Одной рукой открыв дверь в ванную комнату, другой он ловко втолкнул Оливию внутрь.

— Но…

Не обращая внимания на ее возмущение, он начал снимать рубашку.

Оливия наблюдала за ним, кусая губы и пытаясь сообразить, как вести себя, как справиться с этим непривычным, странным Люком. Что это с ним случилось? Обычно он хотя бы старался быть любезным и милым. Но ничего милого не было в этом прагматичном мужчине, который ждал, что она сейчас прыгнет вместе с ним под душ и быстренько займется сексом. А когда наконец с досадной обязанностью будет покончено, он сможет спокойно поужинать.

Он сбросил ботинки, и Оливия приняла решение. Она медленно расстегнула свое облегающее летнее платье, и оно упало на пол. Затем включила душ и встала под прохладный поток, не потрудившись снять белье.

За ее спиной Люк пробормотал что-то, чего она не хотела слышать. И вдруг оказался рядом — его руки заскользили по ее телу, освобождая от остатков одежды…

Оливия тихонько вздохнула. Когда на его лице появилась знакомая пиратская улыбка, так возбуждавшая ее, она крепко обхватила руками его шею и, подпрыгнув, обвила ногами его бедра.

Люк ругнулся, не сдержавшись, и прижал ее спиной к кафелю. Струи воды стекали по плечам.

Он выглядел великолепно: мокрая шелковистая кожа, влажные волосы, горящие глаза.

Оливия провела ногтями по его спине и, рассмеявшись, услышала его удивленный вскрик. А потом наступила ее очередь вскрикнуть, когда его пальцы скользнули между ее бедер, нежно касаясь, лаская, приближаясь к точке, откуда нет возврата.

— Люк, — простонала она, — я…

Он не дал ей закончить. Его губы прильнули к ее рту в поцелуе столь эротичном, что, казалось, она сейчас умрет от желания. Вода струилась по их телам, и Оливия уже не понимала, изнутри или снаружи исходит жар, который она ощущает повсюду. И когда они вместе обрели тот рай, которого искали, из уст Оливии вырвался крик нечеловеческого восторга и удовлетворения.

А потом Люк был необычно молчалив и мрачен, и когда Оливия спросила его, что случилось, он сначала фыркнул было, а потом ответил:

— Ничего. А что такого?

Когда они занимались любовью этой ночью, все происходило как-то по-другому. Страсть присутствовала, но не было ни нежности, ни радости. И хотя, как всегда, он позаботился о том, чтобы она не осталась неудовлетворенной, Оливия чувствовала себя так, словно с ней в постели присутствует лишь тело Люка. А сердце его где-то далеко.

Засыпая, Оливия чувствовала себя опустошенной, измученной и, в конце концов, абсолютно неудовлетворенной.

Наутро, с ясной головой, она вспомнила, что Люк женился на ней только ради ребенка. В последние несколько недель она просто забыла об этом. Но тогда не бросит ли он ее вскоре?

Нет, конечно, нет. Рано или поздно она его бросит. Лучше бы, конечно, подождать, не спешить выяснять отношения по поводу ребенка — чтобы до него успело дойти, как безумно он влюблен. В конце концов он это поймет.

Как понимали все остальные.

В этот вечер Люк вернулся домой после семи. У Оливии, слава Богу, начались занятия в университете, и он надеялся, что она тоже устала за день. Скучающая отдохнувшая жена, требующая к себе внимания, — это то, без чего он предпочел бы обойтись сегодня вечером.

Это вовсе не значило, что он не смог привыкнуть к ней — так люди в конце концов привыкают ладить с милыми капризными детишками. А с точки зрения секса лучшей партнерши было не найти. Но в их жизни присутствовала некая внутренняя пустота; за милым лицом и сексуальными упражнениями в постели не было тепла, доверия и искренности. Ко всему прочему примешивалось подозрение, с каждой неделей становившееся все более отчетливым, что дела обстоят не совсем так, как представлялось в день свадьбы.

— Люк! Ты уже дома. Что случилось на этот раз?

— Просто работа, — ответил он, устало улыбаясь в ответ. — Но скоро будет легче. Нерест почти закончился.

— О, здорово! — Она просияла, и он тут же почувствовал себя гораздо более бодрым. — Я не успела приготовить ужин. Может, сходим куда-нибудь? Мы ведь так и не отметили свой маленький юбилей.

Люк подавил стон. Вот уж чего точно не хотелось, так это выходить из дому. Но Оливия была так заботлива и приветлива всю последнюю неделю. В конце концов, он не умрет, если сводит ее куда-нибудь поужинать.

— Хорошо, — сказал он. — Как насчет «Пьетро»?

— О, я думала…

— Я знаю, что ты думала. Мы не можем себе этого позволить.

— Ну ладно. Тогда «Пьетро», — вздохнула Оливия.

Она была разочарована. Дьявол! Люк пошел в ванную, включил душ и, не сдержавшись, стукнул кулаком в голубой кафель.

Неужели она не может понять, что он никогда не возьмет ни цента из денег ее отца просто потому, что хочет сохранить самоуважение? И что в следующем году, когда истечет срок аренды, они переедут в более скромное жилье, которое он сможет оплачивать?

Наверное, нет. Люк тихо выругался и принялся смывать с себя грязь и усталость рабочего дня.

Они вышли из ресторана, и Оливия взяла Люка под руку. Был теплый тихий вечер начала сентября, в воздухе уже ощущалось дыхание осени.

— Мне понравилось в «Пьетро», — сказала Оливия. — Я и не думала, что там так мило, так уютно.

— Мне тоже, — согласился Люк.

Вечер и в самом деле оказался приятным. Ресторанчик «Пьетро» был скромным и без претензий, но еда превосходная и внимательные официанты. Впервые с тех пор, как они познакомились, Оливия проявила искренний интерес к его работе. И оживленная беседа угасла только после того, когда он слишком настойчиво начал задавать вопросы о ее детстве. Она нехотя, вскользь упомянула о том злополучном дне рождения и вновь вернула разговор к обсуждению проблем Люка.

Бедная малышка, подумал он, с удивлением обнаруживая в себе сочувствие. Даже его тетушка и дядя всегда помнили о его дне рождения. В следующем году он непременно порадует ее праздничной вечеринкой. Это, конечно, не исправит прошлого, но может помочь будущему.

— Я вот все думаю, — говорила между тем Оливия, пытаясь приноровиться к его походке.

Люк слегка замедлил шаг.

— Все хорошо, Оливия. Не думай ни о чем.

Он совсем не хотел серьезных разговоров. Вечер удался, и не стоило его портить.

— Нет, в самом деле. — Она не собиралась уступать. — Я думаю, пора пригласить Розмари на обед.

Люк застыл как вкопанный:

— Я думал, ты не любишь Розмари.

— Не то чтобы очень, но ведь она твоя сестра. И потом, я ошибалась в ней. Она вовсе не такая беспомощная плакса, как я думала. Уверена, что смогла бы подружиться с ней, узнай я ее получше.