Алексей Суслов - Кружение времени

На столе в их спальне лежало письмо, написано оно было второпях, так что буквы мешали одна другой и создавалось ощущение, что и не буквы это вовсе, а цыплята в тесной клети.

Письмо содержало следующее:

"Милая моя, ненаглядная, Анжелика!

Переосмысливая свою жизнь, пережёвывая зубьями души бытийную еду, я восторгаюсь, какое колоссальное внимание ты оказывала мне. Может статься, что и не я вовсе живу, а твой двойник, сросшийся с тобой незримой нитью. Такое случается, если все часы думать об одном объекте своей страсти, мечтать зреть что-то высокое, на что способен вызволенный из потока тлена человек.

Моя учёба в университете дала мне чувство сходности с людьми мыслящими, но пришлось всё бросить из-за болезни, виной которой был Вьетнамский. Я простил ему все свои беды, я даже молюсь за него как умею в этой хижине старца Лазаря и мои думы – о быстротечности жизни.

В больнице я стал иным человеком. Эта перемена – а она была заслуженной наградой за встречу с тобой – эта перемена создала нового меня: я ощутил, что чем незащищённее и беспомощнее человек, тем он богат духовно и более стремиться к небу.

Старец учил меня о значимости насыщения своего бытия духовной мудростью и разбирая его учение, я заметил, что это делание всей его жизни. Это восхитительно! Я будто купаюсь в таинственном источнике благодати и нет у меня желания создавать семью, растить детей – я достоин более существенной стези, я могу дать миру вокруг идею о праведной жизни, о том, с кем идти и куда идти… Знаю, для тебя всё это избраничество, данное Всевышним, есть чудачество, но оно способно принести добрые плоды.

Если у тебя возникнет необходимость говорить со мной. приходи, одна или с ребёнком. Пусть своему сыну я буду плохим отцом, но зато я буду Богу хорошим сыном. Главное – я всё также люблю тебя!"

Письмо было бы ещё больше, но писавшему не хватило бумаги. Но и то, что было написано, вызвало у девушки мурашки по коже. Сердце Анжелики стучало столь сильно и напористо, что она не сразу услышала плач ребёнка.

-Сейчас, мой маленький – напевно произнесла она – И ты знаешь, что мы все будем вместе. Все трое – как в кулаке.

Глава 9

Мельников, обросший небольшой бородкой, ставший сама серьёзность, проводил часы после исчезновения Лазаря в молитве и чтении духовной литературы. Странные ощущения нагрянули на него – он будто уже не боялся смерти, ощущая что-то вроде безумного бессмертия, когда всё равно, как жить в настоящем, если у тебя уже имеется в активе будущая светлая, благодатная жизнь.

Без старца он потерял счёт времени, полагаясь на некоторое звериное чутьё. Глаза воспалились и чесались жутким зудом, десны опухли и некоторые зубы стали шататься, а потому Егор потерял стремление принимать пищу, отдаваясь как йог духовным дисциплинам.

"И где он нынче?" – думал о Лазаре Мельников, массируя дёсны пальцем. Тишина хижины впечатляла неким глубинным ритмом и желалось что-то делать (жаль, сил уже не было), что-то начать, но не отдаваться тоске, которая глушит сознание, истощает организм хлеще жары.

Вьюга за окном утихла.

"Не могу так. Пойду искать Лазаря. – решил Егор. оделся в толстенную телогрейку, обул валенки и открыв дверь, перекрестился. Мороз как морская волна возбудил свежестью, так, что парень едва не упал, ухватившись за дверную ручку.

Выйдя на дорогу, которая разделяла Тихий Яр надвое, он взглянул на небо и тотчас хмарь показалась ему удачным предызвестием. Он подумал, что найти старца хоть и будет не легко, однако, шанс вернуть в хижину мудрость и живость был велик.

Шёл он чуть сгорбившись, помогая себе палкой. Снег был глубокий, от чего дыхание несколько сбилось и ощущалась вся вселенская слабость в мышцах, от которой хотелось выть волком.

В дали показалась машина, мчавшаяся на большой скорости. Егор остановился, смахнул иней с ресниц.

"Боже мой! Куда идти, подскажи!" – прошептал Егор; хотелось ещё и ещё молить о помощи, но замёрзшие губы плохо слушались.

Гул автомобиля ревел в тишине как рёв самолёта. Слышались пьяные крики, женские визги перемешивались с этими возгласами возбуждения, которое отзывалось эхом.

Егор отошёл в сторону. Машина едва не наехав на него, кружилась на гололедице.

-Эй. ты кто? – крикнул один из попутчиков, докуривая окурок. Из открытого окна валил пар, обдавая Мельникова как из парилки.

-Странник я – произнёс Егор тихо.

Сидящие в автомобиле затихли, будто ответ потряс их.

Одна из девиц, бросив пустую бутылку в сугроб, хотела что-то сказать, но парень, уже до этого говоривший, опередил её:

– Садись к нам – он сказал это, трудно выговаривая слова – Жи-ить надо!

Егор отшатнулся как от чумового гроба.

-Иная у меня жизнь. Вот иду, ищу наставника, но имею и сам так сказать, что и ваши души оживут. Хотите говорить со мной.

Девица захохотала.

-Да пошёл ты… – отрезал парень и хлопнув водителя по плечу, вскрикнул:

-Поехали!

Машина скрылась за горизонтом. Солнце. выглянув из-за туч, садилось, давая морозу команду ещё крепчать.

…После двух часов поиска Лазаря Егор упав в овраг, заметённый снегом. потерял сознание.

***

В Тихом Яре Анжелику недолюбливали, говоря, что от доброй жены добрый муж не уйдёт, а Егора боготворили. Тайга сделала своих жителей людьми ограниченными в запросах о благополучии и достатке, но была в них тяга к познанию духовному и потому умели стремиться к этой мечте: стать свободными.

И этой зимой в таёжной глуши говорили вовсю о богоискателе Мельникове с предыханием, восхищаясь его способностью в сложных причинах зреть главное. А Анжелика, которая кормила ребёнка грудью, мечтала о крепкой семье и не раз вспоминала в мыслях образ Вьетнамского. Она уже подумывала возвращаться в Москву, но из немногочисленных сочувствующих ей посоветовала ей идти к Егору "с открытым сердцем и говорить что есть на духу". Девушка и пошла. вместе с Ильёй и шустрой собачонкой, прибившейся к её дому этой зимой.

Подойдя к хижине, её потряс запах вокруг – пахло некоторой весной, будто здесь был ключ и цвели подснежники. Но был лютый февраль, люди утепляли окна кто чем мог и редко выходили на воздух, предпочитая чтение хороших книг.

Она вошла, не постучавшись. Он лежал на топчане, укрытый медвежьей шкурой, а рядом с ним сидела толстая девушка, остужавшая чай своим дыханием.

Анжелика едва не вскрикнула, увидев Егора таким беспомощным в эту минуту.

-Что с ним? – спросила она.

-Он провалился в овраг и едва не замёрз. Мой батя еле откопал его. Смотри, какие у него пальцы: они все в волдырях.

Анжелика присела в ноги лежащего. Илья что-то просил, улыбаясь, будто был рад видеть своего отца.

-Я его невеста – произнесла задумчивая Анжелика – Мы должны пожениться весной, а это его сын.