Диана Машкова - Нежное солнце Эльзаса

В кабинете моем, такое ощущение, никто не убирался с тех самых пор, как я покинула его месяц назад: на столе толстым слоем лежала тоскливая серая пыль, цветы в горшках завяли, пахло то ли затхлостью, то ли гнилью. Первой мыслью было поднять трубку телефона и крепко дать кому-нибудь по шее за такое отношение к директору департамента продаж. Я уже протянула было руку, но потом засомневалась: помощницу я на работу так и не приняла, у остальных сотрудников своих забот хватало, да и не просил их никто. Тем более что ключи на вахте могли беспрепятственно выдать только мне либо моему секретарю. Мое же собственное распоряжение пятилетней давности. Так что… Я сама открыла окна, чтобы проветрить помещение, и вызвала уборщицу. Пусть приведет здесь все в порядок, а я пока спущусь вниз кофейку попью. Дома позавтракать не успела. Все-таки невероятно пагубно влияет на русского человека европейская жизнь: он становится каким-то успокоенным, размеренным, никуда не торопится, никого не тормошит. И почти обо всем на свете договаривается, прежде всего сам с собой, а потом уже с другими.

Пришла напуганная уборщица в голубом костюме с пылесосом в руках и попыталась было открыть рот, чтобы робко сказать что-то в свое оправдание. Но я не стала дожидаться. К чему совершенно невиновного человека унижать какими-то извинениями? Тем более что по возрасту эта женщина мне в матери годится. Я ободряюще улыбнулась ей, сообщила, что меня не будет ровно тридцать минут, и вышла из кабинета. Откровенно говоря, идти в кафе не хотелось: мало ли, встретишь кого-нибудь из коллег, придется что-то говорить, поддерживать беседу. А мне сейчас было просто смертельно лень все это делать.

На мое счастье, в кафе было почти пусто. Только за столиком у окна двое совсем молодых людей, одетых по всем правилам деловой униформы — строгие костюмы, дорогие галстуки, рубашки с золотыми запонками, швейцарские часы, еще по перьевому «Паркеру» в руках, — что-то с жаром доказывали друг другу. Я невольно улыбнулась — вот, пожалуйста, совсем еще дети, а уже самозабвенно, со вкусом включились в увлекательную игру под названием «Русский бизнес». Господи! Старая, видимо, становлюсь — не люблю я больше всей этой суеты, всех этих опасных для душевного равновесия азартных игр. Проходя мимо стойки, я заказала капучино и села за столик в дальнем углу. Совершенно не хотелось слышать того, о чем беседуют эти два молодых и чересчур горячих полусветских львенка.

— Рита, доброе утро! — передо мной, сияя фальшивой улыбкой, стояла Жанна. Вот только ее мне не хватало! И главное, откуда у человека столько сил себя переламывать? Ну ненавидишь, и ненавидь. К чему эти комедии? — А я увидела тебя, когда из машины выходила. Подумала, дай подойду, поздороваюсь. Сто лет не виделись!

— Тысячу, — мне совершенно не хотелось улыбаться в ответ. Я и не улыбалась. — Сядешь?

— На минуточку, — Жанна плюхнулась рядом, никак не отреагировав на двусмысленность вопроса.

Надо отдать ей должное, держалась она превосходно. И выглядела хорошо: похудела, новую прическу сделала и вообще имела вид человека, жизнь которого наконец-то пошла на лад. Неужели все эти перемены только потому, что я так долго отсутствовала, давая ей свободно вздохнуть? Как же все запущено, боже ты мой!

— Как тут дела? — я хотела было, как всегда, добавить «у нас», но отчего-то не получилось.

— Все в порядке! — Жанна защебетала с такой скоростью, будто я дала ей команду «пли!».

Половину из сказанного я пропускала мимо ушей. Все это было какой-то мелкой, ненужной суетой, во имя чего — неизвестно. Хотя нет, почему же. Прекрасно известно — суетой во имя денег. Насторожилась я, только когда Жанна слишком уж активно начала расхваливать моих сотрудников и чересчур осведомленно вещала о делах моего департамента. На этом празднике жизни — надо же! — всего лишь за месяц отсутствия я стала лишней. Похоже, милая моя приятельница успешно, правда, пока неофициально, приступила к исполнению обязанностей директора департамента продаж и даже не пыталась этого скрывать. Но что удивительно — мне не было обидно, больно или досадно. Мне было все равно.

— А комиссия-то по делу с «Гранд Домом» завершилась? — наконец я решила, что наслушалась достаточно. Пора было этого Брута в юбке перебить.

— Да! — Жанна горделиво вскинула голову. Умудрилась-таки девушка вылезти сухой из воды. Хотя, если вся операция проводилась под руководством генерального директора, какие тут могли быть сложности?

— И когда мы услышим результаты расследования? — мне действительно стало интересно, что за выводы сделают акционеры из всей этой высосанной из пальца чепухи.

— Сегодня, — Жанна опять заметно оживилась и от нетерпения заерзала на стуле. — В три часа собрание акционеров. Тебя разве не предупредили? — притворно возмутилась она.

— Прекрасно знаешь, что нет. — Ну неужели нужно постоянно ломать дурочку? Неужели и мне в свое время приходилось так же примитивно лгать? Омерзительно.

— А-а-а, — Жанна притихла, расслышав железную наковальню в моем тоне, — ну, тогда я говорю. В три часа ждем тебя на собрании акционеров.

— Ну-ну. — Все-таки какой нужно обладать волей и какими нервами, чтобы жить в этом нарисованном, так непохожем на настоящий, мире.

Жанна вскочила со своего стула и, нервно оглядываясь, продефилировала к выходу. А я продолжала сидеть. Обещала же, что вернусь только через тридцать минут. Осталось десять. Я подняла чашку и отхлебнула остывающий капучино. Кофе показался мне почти безвкусным, даже немного горьким. Черт бы побрал эту внезапную Жанну!

Я вернулась к себе, как и обещала. Уборщицы к тому моменту уже и след простыл. В кабинете было чисто, несколько горшков с безнадежно загубленными растениями пропало, все остальное было педантично оставлено на своих местах. Я вздохнула, включила компьютер и стала разгребать навалившуюся за месяц почту. Нужно бы еще позвонить в канцелярию — попросить принести накопившиеся в мое отсутствие документы, но я решила не торопиться. Как-то несколько неприятно было бы вдруг узнать, что все, что было адресовано мне, кем-то в мое отсутствие уже проработано и разобрано.

Без двух минут три я вошла в почти заполненный конференц-зал. Знакомые все лица — я молча кивала налево и направо, натянуто улыбалась. Но ощущение на самом деле было такое, будто все эти люди присутствовали не в моей жизни, а были когда-то увидены: то ли на экране телевизора в какой-нибудь скучной передаче, то ли в тоскливом и бессмысленном кино.

— Предлагаю начать заседание, — блистательный Лев Семенович даже не взглянул в мою сторону. — Позвольте начать с изложения результатов работы комиссии по делу «Гранд Дома».