Джеки Эшенден - Один шанс на соблазнение

Машина тронулась с места, и его наполнило странное чувство удовлетворения. Как будто впервые за свою эгоистичную и никчемную жизнь он совершил правильный поступок.

Гостиница находилась недалеко от Испанской лестницы, и персонал, который Данте знал по именам, уже ждал его, чтобы препроводить в пентхаус. Он понимал, что появление в его номере Стеллы, одетой совсем не так, как те женщины, которых он обычно приводил к себе, вызовет любопытство, и видел в этом определенную проблему. Не исключено, что кто‑то задастся целью выяснить, кто такая Стелла и как она вдруг оказалась в обществе Данте.

Подобная перспектива беспокоила Данте. Раньше сплетни его не пугали – ведь он сам своим поведением инициировал их, – однако сейчас ситуация была другая. Он не хотел, чтобы люди делали неверные выводы в отношении Стеллы. Пока, во всяком случае. До тех пор, пока он не решит, как быть дальше.

Данте не стал приглашать горничную, чтобы та помогла Стелле, велел дворецкому принести еды и настоятельно порекомендовал персоналу держать язык за зубами, а затем прошел в роскошную гостиную и усадил Стеллу на диван, стоявший перед окном, из которого открывался прекрасный вид на древние крыши Рима. Стелла, измотанная до крайности, сразу легла и свернулась клубочком. Не прошло и минуты, как она погрузилась в сон.

Данте стоял над ней и смотрел на нее. Она казалась ему крохотной и напоминала маленькую и хрупкую фарфоровую куклу с золотистыми волосами. Ему с трудом верилось в то, что эта женщина сначала пыталась убить его, а потом подарила ему соитие, сладостнее которого у него в жизни не было.

И вот теперь эта женщина носит его ребенка.

Его опять охватило настоятельное желание защитить ее. Это чувство было внове для него и настолько сильным, что прогнать его не было никакой возможности. Сдавшись, Данте взял с подлокотника бледно‑серый кашемировый плед и бережно накрыл Стеллу.

Все это только ради ребенка, естественно. А до самой женщины, которая всего пять недель назад целилась в него из пистолета, ему дела нет.

«По сути, ты заботишься о ребенке».

Он счастливо жил, не заботясь ни о чем, поэтому для него эта мысль стала шоком.

Его ребенок.

В той мерзкой квартире, где он разыскал Стеллу, он думал только о том, чтобы обеспечить безопасность своему ребенку. Сейчас же, когда Стелла и ребенок оказались на его территории, он понял, что все гораздо глубже, чем забота о безопасности. Где‑то внутри его росло и набирало силу нечто, что он называл бы биологическим императивом. Это нечто неуклонно подводило его к осознанию того факта, что ребенок имеет для него значение.

«Конечно, он для тебя имеет значение. А зачем еще ты настоял на том, чтобы она сохранила его?»

Эта мысль вызвала у него ощущение дискомфорта. Однажды он уже ушел от проблемы, которую не захотел решать, и с тех пор жил с последствиями своего поступка. Последствиями, которые он изо всех сил старался не замечать даже сейчас.

Однако ребенок не просил, чтобы его зачинали эгоистичный плейбой и потенциальная убийца. Ребенок невинен. И он сам, Данте, отлично знает, каково это, когда невинный ребенок попадает в ловушку проблем взрослых. Поэтому пусть он и не самая подходящая кандидатура на роль отца, он все же постарается стать для малыша поддержкой и опорой.

И ему плевать, понравится это Стелле Монтефиори или нет.

Стелле не хотелось просыпаться, но ее манил восхитительный аромат, наполнявший комнату. Она вдруг ощутила острый голод. Она понимала: чтобы утолить его, придется открыть глаза, только вот пока еще открывать глаза у нее желания не было. Не было у нее желания ни двигаться, ни выбираться из уютного тепла.

Рядом кто‑то что‑то говорил. Мужской голос, низкий и рокочущий, как ни странно, успокаивал. Мужчина говорил по‑английски, а так как ответов слышно не было, она сделала вывод, что разговор ведется по телефону. И речь шла о ребенке…

Реальность подействовала на нее, как ушат ледяной воды.

Тест на беременность. Появление в квартире Данте Кардинали. Данте Кардинали обнаруживает, что она носит ребенка…

Стелла напряглась, слушая этот красивый голос.

Это он.

Она очень удивилась, когда Данте стал настаивать на том, чтобы она вместе с ним поехала в его гостиницу, не ожидала, что он так быстро возьмет на себя ответственность за ребенка, а не проявит свой обычный эгоизм. Такой поворот событий был ей на руку, поэтому она сопротивлялась только для виду, чтобы он ничего не заподозрил. Стелла даже позволила ему донести ее до машины, и это не имело никакого отношения к тому, что она едва держалась на ногах.

Стелла приоткрыла глаза и сквозь щелочки огляделась, чтобы понять, где она находится и что происходит.

Судя по освещению, был ранний вечер, и в лучах заходящего солнца белые стены будто стыдливо зарделись. Большие стеклянные двери были открыты и вели на террасу, где и стоял Данте, сунув одну руку в карман, а другой удерживая телефон.

Стелла попыталась вызвать у себя хоть какую‑то злость на него – какая наглость, взял и привез ее сюда, будто она его собственность! – однако гнев все куда‑то ускользал.

Неожиданно Данте повернулся, и в нее уперся взгляд его темных глаз. У Стеллы перехватило дыхание. Данте улыбался, но, как выяснилось, не ей: его улыбка угасла, едва он отключил телефон и убрал его в карман.

– Ты проснулась, – сказал Данте утвердительно.

Понимая, что нет смысла притворяться, Стелла села, заправила за ухо прядь волос и укуталась в мягкий шерстяной плед.

– Да. Похоже на то.

В его глазах промелькнуло нечто, отчего ей стало неуютно. Как будто он принял какое‑то решение. Неужели он передумал насчет ребенка и вызвал полицию?

«А ты именно этого и заслуживаешь».

Стелла сглотнула, стараясь спрятать свой страх.

– Тут доставили кое‑какую еду. – Данте кивнул в сторону маленького каменного столика и двух каменных скамеек с подушками на террасе. Столик был накрыт и сервирован, свечи в стеклянных подсвечниках отбрасывали золотистые блики. – Тебе надо поесть.

Стелла стиснула зубы: первый ее порыв был возразить, однако она сдержалась. Если она намерена разработать новый план мести, ей нужно усыпить его бдительность и показать, что она не представляет для него угрозы. А это означает, что она не должна противостоять ему.

«К тому же ты голодна».

Да, она действительно голодна, так как токсикоз, кажется, прошел.

Под пристальным взглядом Данте Стелла медленно встала с дивана. У нее возникло чувство, что, если она сейчас не устоит на ногах перед тем как потерять сознание, он поймет это раньше ее и подхватит, не дав упасть.

Почему‑то эта мысль вызвала у нее раздражение.

– Со мной все хорошо, – резко проговорила она. – Не смотри на меня так, будто я в любую секунду могу упасть в обморок.