Софи Пемброк - Самый нежный поцелуй

Что он собирается ей сказать? Почему виконт Дарлтон так нервничает?

– Что происходит? – спросила она, заметив его нерешительность.

Он подошел к скамейке на берегу, смахнул снег и жестом предложил Тори присесть, а затем уселся рядом.

– Это касается отца, – медленно начал он.

– Что с ним? Он болен? Я могу чем‑то помочь? – нетерпеливо спросила она.

– Нет, не совсем так… – Джаспер глубоко вздохнул и судорожно сглотнул, а потом заговорил так серьезно, что Тори не осмелилась прервать его:

– Пять лет назад я узнал, что у моего отца есть еще один сын, от другой женщины. Это Феликс, и теперь граф хочет публично его признать.

Тори на мгновение зажмурилась, а открыв глаза и взглянув на Джаспера, она всем сердцем пожалела, что Генри не добавил к пирогам спиртного. Сейчас оно им очень пригодилось бы.

Тори уставилась на Джаспера. Он тоже не сводил с нее глаз в ожидании реакции на его признание.

– Так вот почему ты уехал, – наконец вымолвила она. – Твой внезапный отъезд меня тогда сильно озадачил.

– Я не мог остаться. – Джаспер посмотрел на сидевшую на ветке крошечную малиновку. – Я просто… не знал, что с этим делать. Мой отец, Феликс, вся эта ложь… Мне нужно было оказаться там, где мне было бы все равно, лгут люди или говорят правду. Иначе я просто весь выгорел бы. Феликс никогда тебе не говорил?

Тори покачала головой:

– Я понятия не имела. А как ты узнал?

Он чувствовал, что это не тот вопрос, который она хотела задать, тем не менее ответил:

– Однажды я наткнулся на копию обновленного завещания отца на его столе. Он говорил о двух своих сыновьях и наследниках. Граф был в отъезде, и я даже не мог поговорить с ним об этом до следующего дня.

– Это было в ту ночь, когда ты пришел ко мне, – догадалась Тори. – Я поняла, что в ту ночь с тобой было что‑то не так.

Джаспер уставился на свои руки.

– В ту ночь я чувствовал себя другим человеком.

– А мне понравился тот, кого я видела в тот вечер. – Тори накрыла его руку своей, затянутой в перчатку, и он крепко сжал ее, благодарный за утешение. – Итак, на следующий день ты потребовал от отца объяснения?

– Естественно. А почему бы и нет?

Тори пожала плечами:

– Некоторые предпочли бы притвориться, что никогда не видели этого документа и не знали правды. Или приберегли бы информацию на потом, чтобы использовать в нужный момент.

– Неужели ты так поступила бы? – удивился Джаспер. Он предпочитал правду. Секреты лишь усугубляют ситуацию.

– Скорее всего, нет. – Тори слабо улыбнулась. – Просто узнать правду порой бывает очень тяжело.

– Я знаю, – согласился Джаспер. Он поначалу тоже надеялся, что это ошибка и у его отца только один сын. Но правда оказалась еще более горькой, чем он ожидал.

Его сводным братом был не кто иной, как Феликс, лучший друг с детства, с которым они выросли под одной крышей.

– А как Феликс отреагировал? – спросила Тори, словно прочитала его мысли.

А может, у него все на лице написано? Джаспер знал, что не умеет скрывать эмоции. Не в пример сводному брату.

– Для него это не было таким сюрпризом, как для меня.

– Он знал? – удивилась Тори. – Когда ты спросил, сказал ли он мне, я подумала, ты имеешь в виду после твоего отъезда. А он, оказывается, раньше знал?

Джаспер кивнул.

– Я… я пошел к нему первому. – Это было так естественно для Джаспера.

Они с детства поверяли друг другу свои секреты и стояли друг за друга горой, и в школе, и в семье. Мать Феликса умерла, когда ему было семнадцать. И с той поры он знал, кто его отец. А Джаспер пребывал в счастливом неведении, считая, что у них с Феликсом нет секретов друг от друга.

– Я хотел переговорить с Феликсом до разговора с мамой. Он воспринял новость на удивление спокойно, только побледнел. И тогда я впервые обратил внимание, как он похож на отца – те же глаза и волосы, похожий взгляд… – Джаспера передернуло. – Короче говоря, я понял, что он уже знает. Представляешь, каково это – узнать, что два главных человека в твоей жизни, родной отец и лучший друг, так долго тебе лгали?

Тори отпустила его руку и схватилась за край скамейки.

– И сколько времени он знал? – тихо спросила Тори.

– С тех пор, как умерла его мать. Она знала, что серьезно больна, и не могла уйти, не убедившись в том, что сын знает правду. Я думаю, что она не верила моему отцу и была права. Феликс совсем слетел с катушек после смерти матери. В то время все думали, что это просто горе. Но, как только Феликс узнал правду, все встало на свои места.

– Значит, он знал об этом задолго до тебя, – задумчиво произнесла Тори. – Я понимаю, как тебе было больно.

– Я боготворил отца и больше всех доверял Феликсу, а они меня предали, – горько обронил Джаспер.

– А что твоя мама?

Джаспер опустил голову и уставился на сцепленные руки.

– Я до сих пор не знаю, что ей известно. Потому я и вернулся. Нужно знать мою маму, даже если она о чем‑то догадывается, то никогда не подаст виду. Она счастливо живет в своем мире и упрямо не желает видеть ничего больше.

– Так ты с ней не говорил об этом?

– Нет, но, видимо, придется. Если отец публично признает Феликса, в газетах поднимется шумиха, и тогда…

– Весь мир узнает. – Тори скорчила гримасу. – Теперь понятно, почему ты вернулся. Но я не понимаю, зачем ты так повел себя во время нашего отчета графу?

– Это все из‑за Стоунбери‑Холл, – вздохнул Джаспер. – Я настоял на том, чтобы поехать туда с тобой и посмотреть особняк, потому что считал это место идеальным для мамы на случай, если разразится публичный скандал. Я хотел ее защитить.

А ведь он прав, подумала Тори. Особняк и впрямь может послужить хорошим убежищем. Но в голове у нее крутилась мысль, что имение можно использовать к обоюдной выгоде, если они с Джаспером разработают совместный план.

– Вряд ли леди Флэкстоун понравится идея превратиться в беженку, – задумчиво произнесла Тори. – Она наверняка дорожит своей репутацией и не захочет, чтобы окружающие думали, что скандал заставил ее скрываться, даже если это на самом деле так.

– Я знаю. – Джаспер казался расстроенным. – Мы уже проходили через это однажды. Когда отец оказался вовлеченным в сомнительную сделку по настоянию старого друга. Это было опрометчивое решение.

Тори знала, о какой сделке шла речь. «Опрометчивое решение» – это слишком мягко сказано.

– А как отреагировала твоя мать?

– Плохо, – решительно ответил Джаспер. – Очень плохо. Скандал практически ее убил. Она слегла с депрессией и долго не могла оправиться. Я боюсь, что новый скандал сломает ее окончательно.

– А что, если она переедет в Стоунбери не прятаться, а заниматься обустройством имения вместе с командой помощников?