Дэни Вейд - Откровения соблазна

– Вы, кажется, не собираетесь предоставлять нам отчет о своей работе, потому, думается, вам следует сделать это в личной беседе, – начала Патриция начальственным тоном.

– Вам и Ларри сказали, что, вероятно, в сложившейся обстановке отчет не будет возможен. Если я расскажу вам все в личной беседе, это лишь увеличит риск вскрытия тайны.

Патриция бросила на мужа многозначительный взгляд.

– Мы считаем, что не удовлетворены качеством вашей работы за те деньги, что вам платим.

Ретт ухватился за предоставленный ему шанс.

– Поскольку вы не платите мне деньги, полагаю, что все справедливо.

Супруги переглянулись – оба были заметно удивлены.

– Вы не думали, что секрет вскроется? – поддел их Ретт. – Мое жалованье в качестве консультанта платит «Хайатт Хайтс» – разве это не удобно?

– Вы подписали контракт о неразглашении, – заметил Ричард.

– Да, – согласился Ретт. – Но это был другой контракт, на иные услуги, нежели просто консультирование. Я из великодушия не стал требовать у вас вашу долю – а вы, вообще, собирались платить?

Оба едва не задохнулись от негодования.

– Уверяю вас, теперь я продолжу свое расследование, потому что хочу, чтобы состояние Майкла перешло к тому, кто этого заслуживает.

– И это явно не женщина, что вышла за Майкла ради денег за неделю до его смерти. Возможно, она приложила руку к организации несчастного случая.

Ретт не стал отвечать – те, кто расследовал причины катастрофы, ясно указали на то, что это был несчастный случай. Пилот Майкла имел многолетний опыт и сам погиб – тут и речи не могло быть ни о каком умысле.

– Я выясню, ради чего она вышла за него, – возразил Ретт. – Но у меня к вам тоже есть вопросы.

– С чего это вам допрашивать нас?! – возмущенно воскликнула Патриция.

– Потому что мне важно понять, что происходит – составить объективное мнение. Вчера я побывал в «Мэзон де Жардан». Особняк и окружающий его участок очень красивая и дорогая собственность.

От него не ускользнул взгляд, которым снова обменялись супруги. Однако Ричард, очевидно, был готов к вопросам подобного рода.

– Вижу, вы в курсе слухов о том, как легко было бы продать особняк.

– Да, конечно, – подхватила Патриция. – Но это никогда не было нашим намерением.

Ретт не поверил ее словам – по его мнению, все, кому хоть раз довелось увидеть «Мэзон», задавались вопросом о том, сколько стоит особняк.

– Вы никогда не говорили Майклу о том, что здание и участок можно продать и перевести приют в другое место?

– Много раз, – отмахнулась Патриция. – Но это было еще до его смерти и никак не связано с нашим желанием стать его наследниками.

– К тому же бизнес стоит гораздо больше, чем приют, – уверенно произнес Ричард.

– Но бизнес не так‑то просто превратить в наличность, если вдруг понадобятся деньги, – заметил Ретт.

– Вопрос не в этом, – резко бросила Патриция.

– Согласно Службе по внутреннему налогообложению, именно в этом.

Патриция изумленно ахнула.

– Вас должна интересовать Тринити.

Что ж, подумал Ретт, пусть думает так, если ей от этого легче – к тому же она не опровергла его слова. Вслух же он произнес:

– Я обязан задавать вопросы всем участникам дела. Как я и говорил многократно, если вы не сделали ничего плохого, вам нечего скрывать.

– Не сравнивайте нас с Тринити и подобными ей людишками, – прошипела Патриция. – Мы не преступники.

Ричард, однако, сохранял спокойствие.

– Он прав, дорогая. И нам абсолютно нечего скрывать. – Он кивнул Ретту. – В последнее время мы и впрямь были стеснены в средствах – что же до «Мэзон де Жардан», это не секрет, что Майклу не раз поступали предложения о продаже. Не только ему, но и его родителям. – Ричард сделал несколько шагов навстречу Ретту, глядя ему в глаза. – Сейчас для нас важнее благополучие корпорации.

В этот момент телефон Патриции звякнул – и Ретт даже не обратил на нее внимания, пока она с ухмылкой не протянула телефон мужу.

– Что ж, если вы хотели создать ей негативный образ, вы не могли справиться лучше.

Ричард, бросив взгляд на фото, удивленно кивнул.

– Да, сэр, – отозвался он. – Вы и впрямь профессионал.

Он повернул телефон так, чтобы Ретт мог увидеть экран – и фотографию себя и Тринити, застигнутых во время поцелуя.

Тринити не сразу услышала смешки в зале – поначалу ей показалось, что люди просто беседуют как обычно. Но вот рассмеялся один, потом второй – и зал наполнился перешептываниями и усмешками, такими знакомыми Тринити с тех пор, когда она начала выходить в свет после смерти Майкла. Но сейчас обстановка была больше всего похожа на ее давний кошмар о том, как она идет по школе в пижаме, а окружающие смеются. Тринити пыталась успокоить себя: может быть, сейчас предметом всеобщего оживления является вовсе не она? Но, оглянувшись, она увидела несколько взглядов, брошенных на нее украдкой, что подтвердило ее опасения. Что произошло? Неужели эта ужасная женщина снова что‑то про нее написала? Тринити потянулась за телефоном, но рядом появился Билл.

– Тринити, как ты могла?

– О чем ты? – с тревогой спросила девушка.

Он показал ей телефон – и ее бросило в жар от смущения. На экране красовалась фотография ее и Ретта, стоящих на улице и целующихся – по крайней мере, так могло показаться тому, кто прочел бы блог, потому что фотограф представил ситуацию весьма пикантной. Только она и Ретт знали, что поцелуй был коротким и ничего не значащим и что в нем не было места желанию и страсти. Тринити показалось, что Ретт просто хотел выказать свое восхищение – такого с ней не происходило никогда. Но кто теперь в это поверит?

Билл взял Тринити под руку и повел в другую комнату. По пути к ним присоединился Ларри. Потрясая телефоном, он воскликнул:

– Билл, я хотел создать совсем другое впечатление!

Тринити готова была провалиться под землю – мало того, что в ее жизни не было любовных приключений, она не привыкла к тому, что ее личная жизнь была на слуху. Сколько себя помнила, они с матерью старались избегать общественного внимания – и вот после смерти Майкла оно, кажется, окружает ее постоянно. Сколько она готова выдержать? И, к своему огорчению, порой она начала ловить себя на мыслях о том, что любая преданность имеет свои границы.

Тринити шла, сопровождаемая с обеих сторон коллегами, – на миг ей показалось, что ее с позором выпроваживают вон. Обида и смущение овладели ею, закружилась голова, в желудке встал тяжелый ком – как это все могло произойти? Как мог Майкл оставить ее справляться со всем этим одной? Слезы начали закипать в глазах, и Тринити склонила голову, чтобы скрыть их, одновременно увеличивая скорость, – нужно уйти в укромное место, прежде чем эмоции одержат верх. Но тут кто‑то преградил ей путь, и, не поднимая головы, Тринити уже знала, что это Ретт. Она узнала его по аромату туалетной воды и мягкому прикосновению. На миг ей захотелось разрыдаться в его объятиях и позабыть обо всем – и, чтобы перебороть этот импульс, Тринити выпрямилась и на миг зажмурилась. Тут заговорил Ларри: