Джанис Мейнард - Фантазии о счастье

– Но у меня только одна спальня.

– Это правда, но у тебя есть отличный диван. Мой участок в трех кварталах отсюда, мне было бы очень удобно находиться рядом во время ремонта моего дома. Я буду платить за проживание, а по вечерам что‑то делать для твоего дома.

Фиона закрыла глаза. Было слишком раннее утро для того, чтобы вступать в пререкания с этим чародеем.

– Я тебе уже говорила, мне нравится мое уединение и мое пространство.

– Твоя студия находится в задней части дома, я буду держаться от тебя подальше. Ты даже не будешь знать, что я здесь.

Ее мозг был затуманен. Она чувствовала запах его согретой сном кожи. Ей хотелось вернуться в постель. «Ты даже не будешь знать, что я здесь». Он что, шутит?

Он осветил утро своей улыбкой, эта чарующая улыбка была одной из причин, почему она оказалась в таком плачевном положении.

С того момента, как Фиона встретила красавца‑шафера, когда они вместе провожали своих общих друзей к алтарю, она чувствовала, что погибла. Никогда еще она не встречала такого, как Хартли. Упрямый альфа‑самец, который формировал мир по своему вкусу, мог посмеяться над собой и заманить женщину в свою постель, очаровав ее своей улыбкой и блеском в глазах.

У нее не было оружия против его обаяния, он был так искренен в своих добрых намерениях. Хартли полагал, что может управлять миром или, по крайней мере, частью его.

Она потерла виски.

– У тебя куча денег, Хартли. Найди отель поблизости. Их там десятки.

– Я скучал по тебе, Фи. Скучал по твоему телу. Я хочу быть здесь, с тобой. Пусть будут платонические отношения, если это необходимо, пока ты снова не сможешь мне доверять.

– Ты действительно думаешь, что это возможно: я буду спать в своей постели, а ты на диване? Я не настолько наивна, Хартли.

Его большой палец скользнул вверх по ее руке, дразня внутренний изгиб локтя.

– Это зависит только от тебя.

Теперь, когда тошнота отступила, ее охватило возбуждение.

– Отведи меня обратно в постель. Еще слишком рано. У меня голова не работает.

– Как пожелаешь, дорогая.

Он взял ее руку и пососал мизинец, слегка покусывая костяшки пальцев. Фиона поразилась своей реакции, задаваясь вопросом: всегда ли у нее была эта эрогенная зона или беременность сделала ее ненасытной?

Спохватившись, что еще нет и семи часов, Фиона отдернула руку, пробежала по коридору в спальню и забралась под одеяло. Хартли улегся за ее спиной и уткнулся ей в шею.

– Ты хочешь спать или трахаться?

Ее смущенное хихиканье было предательски девичьим.

– А у меня есть выбор?

Он наклонился над ней, выражение его лица было абсолютно серьезным.

– У тебя всегда есть выбор, Фи.

– Я тебя ни в чем не обвиняю, ну, кроме того, что совершенно не в состоянии тебе сопротивляться, – скороговоркой произнесла она, чувствуя себя маленькой и беззащитной.

– О, Фи, это комплимент?! Я так польщен, даже не знаю, что сказать.

Она обняла его за шею, притягивая для поцелуя.

– Ты дашь мне время подумать насчет нашего совместного проживания?

«Может быть, утренняя тошнота скоро пройдет и присутствие Хартли в моем доме не будет такой уж проблемой», – решила она.

– Вполне справедливое требование.

Хартли встревожился, проснувшись утром и обнаружив, что лежит в постели один.

Найдя Фиону в кухне, он заметил, что она расстроена, словно ее нервировало его присутствие. Но теперь она была нежной и ласковой. Он запустил пальцы в ее взъерошенные кудри.

– Я тебе говорил, как сильно люблю твои волосы?

Она поморщилась.

– Я ненавидела их почти всю свою жизнь. Мне не часто разрешали ходить в кино, но у одной из моих приемных мам была огромная коллекция дивиди. Я обожала смотреть на Гвинет Пэлтроу в «Эмме», на Кейт Хадсон в фильме «Как отделаться от парня за десять дней». Я завидовала их белокурым волосам, красоте, потому что была полной противоположностью – тощей, веснушчатой и застенчивой.

– Ни одна из них не может сравниться с той женщиной, которой ты стала. В тебе есть огонь – может быть, это творчество, я не знаю. Я отчаянно хочу тебя с нашей первой встречи. Я не могу расстаться с тобой, и никакие доводы рассудка на меня не действуют. Ты понимаешь, почему так?

– Ты действительно не знаешь? – спросила она, теребя мочку его уха.

– Не знаю и не понимаю, а я всегда с подозрением относился к вещам, которых не понимал. – Он просунул руку в ее пижамные штаны, нашел жаркое, влажное местечко, и его охватила дрожь желания. – Но я учусь жить с незнанием.

– О, какая жертвенность!

– Тебе никто не говорил, что ты ехидная?

– Нет, большинство людей считают меня очаровательной! – с хитрой улыбкой ответила Фиона.

– Даже не подумаю с этим спорить, – усмехнулся Хартли.

Секс с Фионой всегда был потрясающим. Ее тело было нежным и податливым. Эта удивительная женщина была маленькой, очень женственной, но достаточно сильной, чтобы сделать его слабым. Но он готов был поспорить, что она не подозревает о том, какую власть имеет над ним.

Возможно, лучше ей пока об этом и не догадываться, ведь он сам еще не разобрался, насколько серьезны их отношения.

Хартли снял брюки и трусы, Фиона обернулась и тут же обхватила рукой его возбужденную плоть. Глаза охваченного страстью мужчины затуманились, он накрыл руку возлюбленной своей ладонью.

– Теперь полегче. Позволь мне сначала тебя раздеть.

– Я помогу, – сказала она. – Ты как‑то не торопишься.

Они быстро, в четыре руки избавились от ее пижамы и жадно припали друг к другу, и Хартли сразу забыл все свои невзгоды и неприятности. Эта женщина сводила его с ума. Вдруг он спохватился – презервативы, есть они у него? Он потянулся к своей брошенной на пол одежде, пошарил в карманах, нашел один, дрожащими руками надел на свой возбужденный член, спросил с усмешкой:

– Прелюдия?

– Даже не думай, – жарко выдохнула она. – Иди ко мне!

И он вошел в нее одним мощным толчком. Это было падение в бездну и полет в небеса. Все смешалось в их сознании, в этом безоглядном слиянии их тел и душ: страхи, душевные муки и надежда на счастье. Уткнувшись ей в шею, он пытался сосчитать удары ее сердца, запомнить запах ее кожи под маленьким розовым ушком.

Ее тело радостно отдавалось ему, притягивало к себе, держало в плену. Никогда еще он так не радовался тому, что родился мужчиной.

– Я не могу перестать хотеть тебя, – простонал он.

– Я тоже, но мы не можем оставаться в постели весь день, – проговорила она, тяжело дыша. – Мы взрослые люди и должны установить границы.

Он оперся на руки и с минуту изучал лицо Фионы.

– Я никогда не встречал границ, которые не хотел бы разрушить.

– А я всегда считала себя хорошей девочкой.

– Просто думай обо мне, как о своем разнузданном любовнике.