Мишель Смарт - Искушение на Фиджи

– Я тоже так думала, но сейчас…

Внезапно он остановился и обернулся. Если бы Ливия не остановилась вовремя, то налетела бы на него.

– Ничего не изменилось, То, что ты сделала, достойно сожаления. Мне нужно вернуться в офис в понедельник. Я должен тестировать прототип…

– Почему именно ты? – Она старалась говорить спокойно, но чувствовала, как ее распирает от злости. – На тебя работает четыре тысячи человек. По‑твоему, никто из них не сумеет протестировать прототип без тебя? Почему менеджер проекта не может это сделать? – Это был знакомый довод, который она постоянно приводила по вопросам его бизнеса.

– Это строго контролируемый эксперимент, за которым я должен следить. – Этот вариант ответа он давал ей бессчетное количество раз.

– Ты должен следить только за своим сердцем, – отрезала она.

Он скривился:

– Я не желаю это слушать.

– О да, как обычно! Если ты не заметил, ты застрял на острове вместе со мной. Тебе некуда бежать, если ты не заплатишь кому‑нибудь, чтобы тебя вытащили отсюда. – Видя, что Массимо собирается уйти, Ливия схватила его за запястье и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сильная пульсация его вены на запястье не давала ей шанса сосредоточиться. – Пожалуйста, Массимо, дай мне всего один день. Самолет заберет нас утром. Если завтра ты по‑прежнему захочешь, чтобы мы пошли разными путями, я смирюсь. Но если я когда‑нибудь что‑то для тебя значила, и если наш брак когда‑нибудь был дорог тебе, пожалуйста, дай нам этот шанс.

Он немного расслабился, и она увидела, как его ледяной взгляд слегка потеплел.

Он посмотрел на ее руку и осторожно убрал пальцы со своего запястья.

– Судя по всему, я опоздаю домой на день, поэтому мне надо сделать несколько звонков, – сказал он.

– Ты остаешься? – Ей с трудом в это верилось.

Он снова встретился с ней взглядом, выражение его лица стало непроницаемым.

– Я останусь, но только из‑за сложившейся ситуации. Я не остаюсь ради нас. Не хочу быть жестоким, но я не готов спасать наш брак. Я уже все понял и решил.

Массимо сидел на веранде в задней части бунгало. Он переговорил по телефону и потер пальцами голову. Испытания прототипа, над которым он работал в прошлом году, перенесены на сутки. Впервые в жизни он отложил на потом то, что было связано с его работой. Ливия сломала его тщательно спланированный рабочий график.

Зачем она это делает? Она решила отомстить ему за все те ночи, что он провел в своем офисе? Неужели она настолько коварна? Он не подозревал, что она может быть такой.

Ливия вряд ли всерьез решила спасти их брак. После всего, через что они прошли и что пережили, она хочет остаться с ним? Эта идея казалась ему нелепой.

Они пытались ужиться два долгих года. Тогда он не сумел сделать ее счастливой, так почему она думает, что он сделает ее счастливой сейчас?

Массимо отмахнулся от мысли о том, что первый год их брака был лучшим в его жизни. Это легко объяснить высоким уровнем дофамина и других гормонов после отличного секса.

Не надо было заниматься с ней любовью прошлой ночью. Именно сексуальные утехи спровоцировали ее глупое и коварное поведение. Страсть ударила ему в голову, но при ярком дневном свете туман рассеялся, и Массимо снова начал здраво соображать.

Он надеялся, что его грубоватые напутствия помогут Ливии образумиться.

Внезапно его накрыло волной разочарования, и он, не задумываясь, швырнул телефон на терракотовую плитку веранды. Если бы не защитный чехол, телефон разбился бы.

Хмуро пялясь на телефон, словно он по собственной воле выпрыгнул на пол, Массимо поднялся со стула и наклонился, чтобы поднять его. Как только он обхватил пальцами телефон, перед ним появилась пара босых ног с красивыми накрашенными ногтями. На одной из гладких голеней виднелся рваный шрам, который исчезал под светло‑голубым саронгом. Было очевидно, что под саронгом Ливии ничего нет. Она завязала каштановые волосы на макушке, а отдельные прядки обрамляли ее лицо; у нее на носу были большие солнцезащитные очки‑авиаторы.

Массимо выпрямился и пришел в ярость, почувствовав возбуждение. А потом заметил под мышкой Ливии ведерко с бутылкой шампанского и два бокала, которые она держала за ножки.

По‑видимому, не замечая, что ее присутствие нежелательно, она осторожно поставила все это на стол и, не говоря ни слова, разлила шампанское в бокалы. Потом сделала большой глоток и сняла очки. И нахально уставилась на Массимо в упор.

По‑прежнему не произнося ни слова, она повернулась и пошла к ступенькам, ведущим в частный сад и к бассейну. Прежде чем спуститься вниз, она остановилась.

Массимо затаил дыхание.

Ее саронг упал на землю.

Он изо всех сил сжал губы, чтобы не простонать.

Что она затеяла на этот раз?

Что бы это ни было, Массимо не станет ей подыгрывать.

Но как ему отвести взгляд от ее роскошной фигуры?

Ее обнаженное тело мягко покачивалось, когда она медленно и соблазнительно шла вниз по ступенькам на зеленую лужайку. Дойдя до бассейна, Ливия опустила палец ноги в воду, потом вошла в бассейн. Она неторопливо спускалась по широким, пологим ступеням, пока не вошла в воду по пояс. А затем поплыла медленным брассом.

Массимо уже не сдерживал стон, когда увидел, как она плавает.

Ливия добралась до края бассейна и остановилась. Вода доходила ей до груди. Она положила руки на выступ бассейна, оперлась о них подбородком и уставилась на мягкие волны океана, расположенного всего в нескольких ярдах от частного сада. Она явно наслаждалась тем, как солнце ласкает ее кожу.

Реакция Массимо на то, что она заманила его в ловушку на острове, не удивила ее, но обидела. Но что бы он ни говорил по поводу спасения их брака, она не собирается поднимать белый флаг и признавать поражение. Она знает, что он все еще испытывает к ней чувства. Ей надо просто сломать барьеры, которыми Массимо отгородился от нее, и тогда он поймет, что с небольшим компромиссом и большими усилиями они сумеют жить вместе, о чем когда‑то мечтали.

Защитные барьеры, которые она установила вокруг себя, рухнули за одну ночь удовольствия. Поэтому ей больше нечего терять.

Проведя этот уик‑энд с любимым мужчиной и семьей, которую всегда хотела иметь, Ливия испытала те чувства, что были у нее в начале их брака.

Когда‑то они с Массимо мягко поддразнивали, поддерживали и любили друг друга, веселились и смеялись.

Если она проиграет, то, по крайней мере, сможет посмотреть себе в глаза и сказать, что пыталась спасти их отношения. По меньшей мере, она сумеет двигаться дальше, а не прозябать в ужасном подвешенном состоянии, в котором провела прошедшие четыре месяца.

Ливия почувствовала движение у себя за спиной, а потом услышала плеск воды. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, но она запретила себе двигаться.