Карен Бут - Рискнуть всем ради любви

Выскочив из машины, она побежала к входу, напрасно стараясь ускользнуть от струй дождя. Крыльцо было крытым, но Тереза не успела даже собраться с духом, потому что в проеме двери стоял Лиам.

– Что тебе нужно? – Даже сквозь шум дождя голос его, казалось, прокатился эхом.

– Нам нужно поговорить, а ты не отвечаешь на звонки. – Все еще тяжело дыша, Тереза откинула с лица влажные волосы.

– Нам нечего сказать друг другу, особенно после твоей выходки вчера. Точнее, двух выходок, ведь было еще интервью. Ты что, хочешь, чтобы Мэтт тебя уволил? Или твоя основная цель – я?

Тереза чувствовала себя абсолютно униженной – капли дождя уже начали стекать с кончика ее носа.

– Ты не хочешь впустить меня? Я тут стою мокрая, точно мышь. Может, хотя бы полотенце принесешь и дашь взаймы зонт?

Лиам сжал губы – сейчас он был меньше всего похож на того привлекательного парня, с которым она познакомилась давно. Прошедшие годы его изменили – теперь он был жестче, упрямее. Наконец он отступил:

– Так и быть. Но ты сразу же уйдешь!

Тереза шмыгнула в дом, встала на коврике.

Лиам ушел в комнату, по‑видимому гостиную, но она не осмелилась последовать за ним. Слишком уж внушительно выглядели темные паркетные полы в холле. Чуть поодаль в камине пылал огонь – и Терезе очень хотелось сесть около и спокойно побеседовать с Лиамом, но она знала, что этого не будет.

Вернувшись в прихожую с пушистым белым полотенцем в руках, Лиам передал его Терезе и, отойдя на шаг, сложил на груди руки. Она собрала волосы в пучок и выжала их, накрыв полотенцем. Краем глаза она смотрела на Лиама и не переставала им восхищаться. В темно‑сером кашемировом свитере и темных джинсах он смотрелся безукоризненно.

– Я так понимаю, ты прочел интервью, – начала Тереза.

– А ты только что угробила лучшие годы напряженной работы.

Она покачала головой:

– Это не я, я и словом не обмолвилась о проекте, а уж название «Саша» и подавно не называла. Могу поклясться.

– Но ты его знаешь, так отчего я должен тебе верить?

– Думай что хочешь, но я хочу, чтобы ты преуспел в проекте. И Мэтт тоже. Хочу, чтобы вы оба ушли с корпоратива под впечатлением.

Лиам хмыкнул:

– Не слишком разумно целовать на танцполе того, кто принял тебя на работу, чтобы произвести на него впечатление.

Ну вот, подумала Тереза, настало время извиняться за свой второй промах. Быстро же, однако, накаляются страсти…

– Ты говорил об этом с Мэттом?

– Нет. Он и сам все видел. Все видели, Тереза. О чем ты только думала?

Тереза посмотрела на Лиама – в его взгляде бушевала ярость. Интересно, суждено ей когда‑нибудь снова увидеть его таким, как вчера? Единственным ее оружием была правда.

– Хочешь знать, о чем я думала? О том, что ты один из самых сексуальных, загадочных и интересных мужчин, которых я когда‑либо встречала. И еще о том, что в ту ночь, когда мы познакомились, я тебя так и не поцеловала – о чем потом сожалела.

Все это Тереза выпалила на одном дыхании, и теперь, стараясь унять отчаянно бьющееся в груди сердце, она ждала, что ответит Лиам. На его лице было написано удивление, но глаза выдавали, что это не все. Он обдумывал услышанное, и, поскольку не говорил при этом ни слова, Терезе оставалось ждать самого худшего.

– Не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но это правда. – Тереза положила полотенце на столик рядом с дверью. – Я пришла сюда, чтобы объясниться. Клянусь, я не говорила журналисту ни слова о вашем проекте. А еще я хочу извиниться. Прости, что я поцеловала тебя – и мне жаль, что тебя это так расстроило.

Повернувшись, она дернула за ручку и вышла. Дождь усилился, но Терезе было все равно.

– Постой, – позвал Лиам. – Остановись.

Девушка притормозила и взглянула на него через плечо.

– Что? Хочешь сказать еще что‑нибудь обидное?

Он опустил глаза:

– Прости.

– За что?

– За то, что подумал о тебе так плохо. Понятия не имел, что ты вспоминала тот вечер, когда мы познакомились.

Повернувшись, Тереза покачала головой:

– И теперь, зная, что я хочу тебя, ты готов меня простить? А я и понятия не имела, что у тебя столь низкая самооценка.

– Дело не в этом. Теперь я знаю, что ты поцеловала меня не ради какой‑то скрытой цели. И знаю, что я тоже не схожу с ума.

– О чем это ты?

– О том, что я тоже вспоминаю вечер нашего знакомства. Прошло столько лет, а я все не могу забыть.

Тереза не могла поверить в то, что он сказал – настолько удивительно ей было слышать, что Лиам не всегда такой непоколебимый и уверенный в себе. Однако она решила, что обдумает это позже, когда останется наедине с собой.

– Что ж, теперь ты знаешь, каково живется большинству людей.

Надия прибыла к дому Мэтта чуть позже, чем планировала. Охрана пропустила машину через ворота, и она припарковалась перед величественным особняком. В последний раз Надия была здесь на следующее утро после благотворительного вечера, когда и начались их отношения. Подумать только, когда‑то она и в мечтах с трудом могла себе представить, каково это – лечь в постель с Мэттом. С тех пор многое поменялось и, хоть реальность оказалась даже лучше, чем она могла подумать, возникли другие сложности.

Захватив зонтик, Надия взошла по ступеням, позвонила и поправила пуловер. Собираясь к Мэтту, она надела темно‑синий кашемировый пуловер с треугольным вырезом – а эту вещичку она никогда не надевала без повода. Мэтт не уставал делать ей комплименты, когда Надия надевала что‑то синее, и она знала, что ему нравится ее декольте. Его нужно было отвлечь от серьезных разговоров о будущем – Надия и сама пока не решила, стоит ли ей рисковать своей карьерой ради попытки построить более долгие отношения.

Дверь отворила Карла, одна из горничных. Некогда все они обращались к Надии вежливо, но с недавних пор на их лицах застыло холодное выражение отчужденности. По‑видимому, они не одобряли ее поведения.

– Мистер Ричмонд внизу в тренажерном зале, – произнесла Карла.

– Я хочу с ним поговорить, если возможно. Дело срочное.

– Мистер Ричмонд проинструктировал нас, что вы можете делать здесь все, что хотите, мисс Гонзалес.

Слова, в общем‑то не враждебные, лишь сильнее огорчили Надию.

– Спасибо. Я знаю, куда идти.

Надия оставила у двери зонт и поспешила по широкому холлу, мимо гостиной, библиотеки и кухни, к задней лестнице, что вела на нижний этаж. Дом Мэтта стоял на возвышенности, и он не преминул воспользоваться ситуацией, превратив нижний этаж в этакий «рай холостяка». Там было некое подобие театра с небольшим киоском с закусками с местами для по крайней мере двадцати человек. Еще там была комната отдыха – и какая! Бильярд, игры‑аттракционы, бар и набор телевизоров с плоским экраном для просмотра самых разных игр. Стеклянные двери открывали вид на бассейн и спа. Полюбовавшись высокими деревьями и ландшафтным дизайном, полускрытыми в туманной дымке дождя, Надия отправилась дальше. Из окна ее собственного дома открывался весьма неприглядный вид на вечно забитую машинами парковку, а тут тишь да гладь. Такой, казалось, выглядит жизнь без забот, но Надия знала, что это иллюзия. И еще она понимала, что такая жизнь ей не светит – да она и не была уверена, хочет ли этого. У богатых людей и проблемы иного масштаба, нежели у нее.