Марина Светлая - Если это любовь (СИ)

– Кстати, еще Высоцкий есть? Или после Пинков уже не пойдет? – вдруг подал голос тот, который то ли Витя, то ли Коля.

– Борюсик! Оставим лучше Высоцкого на следующий раз, – манерно проворковала Вика, одна из девиц у окна. – Что-нибудь в том же духе давай, – подошла она к рыжему посмотреть, что еще есть из пластинок.

Павел проводил ее взглядом. Ему тоже было категорически скучно, и для себя он решил, что через полчаса вежливо откланяется и пойдет с Лизой домой. Партия в шахматы с отцом куда интереснее. А ведь когда-то ему нравилось такое времяпрепровождение. Впрочем, это было очень давно. Почти в прошлой жизни. Или параллельном мире.

«Есть ли жизнь на Марсе?» – усмехнулся Павел и потянулся за журналами, небрежно валявшимися на столике у дивана. Под руку попался «Америка», майский выпуск. Павел лениво листал журнал, думая о том, что Лизе, конечно, и дома будет скучно. А он совершенно не представляет, как это исправить.

– Ну, ты б еще Кобзона приволок! – взвизгнула Вика у проигрывателя.

– А може, что-то повеселее, танцювальне? – вдруг встрепенулась Лизка. Танцевать она любила, в клубе ни одного танца не пропускала во времена, пока замуж не вышла. Соскучилась!

– О, это без меня! – рассмеялась Таня. – Мне хватает театра!

– Ну, мы в театре не танцюем, па балетные не вмієм, а шо-небудь веселенькое – это с радостью!

– Чабби Чекер! – провозгласил Борюсик, выдернув одну из пластинок. – Лиза, вы любите твист?

– Обожаю!

– Тогда лучше Высоцкого, – возмутилась Вика.

– Не нуди, вспомни молодость, Виктория! – отмахнулся Боря, решительно поставив пластинку на блин, повернув тонарм и опуская иголку. – Лизавета Петровна, позвольте вас пригласить!

Лизка растерянно посмотрела на мужа. Танцевать ей очень хотелось.

– Иди, иди, – улыбнулся Павел. – Боря у нас танцовщик со стажем.

Лизка ударила в ладоши, поцеловала Павла в щеку, запоздало подумала о том, что зря она нежничает при посторонних – неловко как-то, но через минуту эта мысль выветрилась из головы.

Пола она почти не ощущала. Во всяком случае, первые четыре живеньких танца.

И Боря действительно оказался танцовщиком со стажем. Коля, кстати, подоспевший к пятому, ему совсем немного уступал. А Витя, который был все-таки лысоват, пригласил ее на шестой, медленный, видя, что Лизка подустала от быстрых. И что-то бормотал про то, что Вика, его жена, всю жизнь идет против течения. А начиналось все, когда та стала увлекаться самиздатом.

– А вы, Лиза, что читать любите? – поинтересовался Витя.

Лиза, слушая его вполуха, наблюдала за собственным мужем, возле которого вполне ожидаемо оказалась Татьяна. Тот то исчезал, закрываемый другими танцующими парочками, которых образовалось уже несколько – разве устоишь под старика Чекера? – то снова появлялся все на том же диванчике. И еще она догадывалась, почему именно Витя оставил свой пост возле хозяйки дома – это он законную жену Горского взял на себя. А она отдала бы свой мизинец на отрубание, чтобы узнать, о чем Паша разговаривает с Таней!

– «Как закалялась сталь», – буркнула Лизка, мечтая, чтобы этот проклятый шестой танец поскорее закончился. Вот правильно она в Гнивани бросила в клуб ходить! Нельзя мужа одного надолго оставлять!

– А потом была еще Жизель! – между тем, смеялась Танечка, сидя возле Горского. – Во втором составе. Уже традиционно. К тому времени я привыкла. И знаешь что? Да я почти радовалась, что случилась эта дурацкая травма. Прямо спасение!

Услышав сказанное, Павел отвлекся от созерцания жены в руках Витьки Ерошкина, редкостного бабника, и удивленно взглянул на Таню.

– И в чем же оказалось спасение?

– Нашлось время подумать, надо ли мне все это. Ты ведь знаешь, Пашка, я всегда мужчинам нравилась. А тогда совсем без мозгов была. И лежу я в больнице. Цветы мне присылали. А я думаю: вот для них я тоже второй состав. Все о ролях мечтала. А толку не было. Ты же знаешь, я думала, балет – моя жизнь. Остальное будто прилагается. Лежу в больнице, лежу… Цветы несут, несут… А я понимаю, что и счастлива-то была давным-давно, совсем недолго и даже не на сцене. Так и решила я жизнь менять. Ты меня слушаешь?

– Ну, конечно, слушаю, Тань, – он снова высматривал Лизу среди танцующих. Даже чуть наклонился к Татьяне, чтобы разглядеть получше, и повторил в доказательство: – Ты всегда мужчинам нравилась.

– А как думаешь, сейчас еще нравлюсь? Тебе нравлюсь?

– Я тут при чем?

– Я проверяю, как ты слушаешь. И никто твою Лизу не уведет. Вообще-то, кроме меня и Верки, тут все женатики!

– И что? Иногда это ничему не мешает, – он снова посмотрел на Татьяну.

Пожалуй, впервые внимательно за весь вечер. Заметил голые плечи и колени. Почувствовал запах духов. Она всегда любила привлекать к себе внимание. Когда-то ему это нравилось, а теперь, оказывается, все равно. Нет, посмотреть на нее было приятно. Красивая женщина в красивой упаковке. Но с таким же успехом можно и в музей сходить, художественный.

– Лиза тебя любит, – легко сказала Таня. – Очень-очень любит. А еще у нас вино заканчивается. На кухне запас есть. Поможешь открыть?

– Ты-то откуда знаешь, – буркнул Павел, – про любовь.

Он легко поднялся с дивана.

– Ну, идем, помогу открыть.

А Лизка каким-то удивительным образом умудрилась пропустить тот момент, когда ее благоверный покинул гостиную в сопровождении бывшей невесты, которую Лизка искренно считала любовью всей его жизни, после того, как Витя обмолвился, что, когда Пашку провожали в армию, все только гадали, приедет он в отпуск срочно расписываться или не приедет. Лизка краснела. И не знала, куда деть глаза. А потом обнаружила, что ни мужа, ни его невесты в гостиной нет.

Когда старина Чекер допел из проигрывателя последнюю песенку со второй стороны пластинки, Лизка уныло вернулась к диванчику, но к ней тут же подсела Вика и торжественно сообщила:

– Они на кухню пошли. С Танькой ухо востро держать надо!

Лиза решительно взяла со стола бокал вина, который сама же там и оставила, осушила его. Вскочила на ноги и отправилась искать кухню. Надеясь, что они по дороге куда-то в другое место не забрели.

Ей повезло. Павел и Татьяна были на кухне. Лизка хотела сразу войти, но остановилась, наблюдая в приоткрытую дверь за обоими. И ужасаясь тому, насколько они красивая пара!

– Ты знаешь, Пашка, я, когда грузинское вино какое-нибудь попадается, всегда тебя вспоминаю. Вот уж ценитель! Нет, нет, а его спрашиваю.

– Да какой я ценитель. Хорошее вино в Грузии делают – вот и все, – ответил он, резко дернув штопором пробку из горлышка бутылки. Та издала характерный звук. – Еще открывать?

Перед ними стояло уже пять открытых бутылок.

– Хватит! – скомандовала Таня. – На подоконнике виноград возьми, а? Помой, пока я сыр порежу.