Шеннон Кэндис - В плену сомнений

Знакомая боль пронзила Клая.

Да, слабость отца не имела никакого отношения к Андреа. Но он боялся, что слишком похож на своего отца. Он боялся.

– Ты не имеешь никакого права учить меня.

– Клай, ты должен еще кое-что узнать.

– Я не хочу больше знать ни о каких твоих тайнах.

– Пожалуйста, Клай. Я бы не просил, если бы это не было бы важно для меня. Удели мне всего лишь десять минут.

– Я и так отдаю тебе и твое компании целых два месяца. Поэтому перестань мне звонить, – прервав разговор, Клай бросил трубку.

– Что ты делаешь на борту?

Андреа испуганно развернулась к двери каюты. Из-за работающих двигателей она ну услышала шагов Клая.

– Я слежу за испытаниями яхты. А ты почему здесь?

– Тоже слежу за испытаниями. Тебя не должно было здесь быть.

– Меня об этом попросил твой отец.

Клай сложил руки на груди, опершись ногами о косяк двери.

– Это теперь моя работа.

– Ты позвонишь своему отцу? Ему хочется знать о каждой детали.

– Это совершенно ни к чему.

– твой отец никогда не пропускал испытаний яхт. К тому же он захочет услышать полный отчет. От меня конечно. Так что можешь возвращаться на свою яхту и продолжать заниматься все тем, что ты занимаешься, скрываясь там целыми днями.

– Я не скрываюсь. Я просто не хочу видеть твоих коровьих глаз, когда ты смотришь на Хейнеса.

– Коровьих глаз! У меня нет коровьих глаз. Я просто завтракаю и обедаю с Тоби. Я не делаю глупого выражения лица. – Гневно вскричала Андреа, всем телом ощущая близость Клая.

– Ты еще успеешь на завтрак с твоим Тоби, если уйдешь сейчас.

– Забудь об этом. Я не уйду с этой яхты. Я дала слово твоему отцу.

Клай весь напрягся.

Его руки, сжавшись в кулаки, упали вдоль тела, в глазах вспыхнул огонь.

Сейчас он думал не о ее общении его отцу, а о своем обещании, которое он нарушил восемь лет назад.

Но Андреа не хотела сейчас обсуждать это. Когда любой мог войти сюда.

– Прости, мне нужно взять копию контрольной таблицы. – с этими словами Андреа хотела проскользнуть мимо Клая наверх. Но он по-прежнему преграждал ей путь.

Сигнальный гудок известил их, что они выходят из дока, затем палуба под ее ногами качнулась.

– Андреа, я хотел остаться.

Девушка огляделась назад в кают-компанию. Пусто.

– Правда? Но у тебя же даже не было времени, чтобы попрощаться. Ты даже не удосужился позвонить мне по телефону, что бы сказать «Андреа, прости, но я не могу жениться на тебе. Я уезжаю далеко. Забудь обо мне» . – Ее голос сел от волнения. Слезы душили ее.

Клай сжался и сглотну. Как от сильной боли, если только такой человек, как он мог испытывать боль.

– Это самое лучшее, что я мог сделать для тебя тогда.

Слезы не давали Андреа дышать.

– Если ты хотел объяснить, почему ты оказался таким мерзавцем, то это у тебя плохо получилось, Клай.

– Прости меня.

– Мне не нужны твои извинения. Я хочу, чтобы ты мне все объяснил.

Внимательно посмотрев на нее, он покачал головой.

– Все что я могу, так это извиниться перед тобой.

– Ну что ж. тогда прекратим этот разговор.

Андреа попыталась проскользнуть мимо него, но Клай поймав девушку, толкнул ногой дверь, захлопывая ее.

Проклятье, хотели они этого или нет, но они переступили черту.

Когда пальцы Клая коснулись шеи Андреа, по ее коже пробежала дрожь.

Проклятье он всегда знал, как касаться ее.

– Ты думаешь, я ничего не чувствовал, когда мне пришлось бросить тебя?

– Тогда почему ты так поступил?

Клай прерывисто вздохнул:

– Я не мог… Я не мог остаться.

Собрав остатки своего достоинства, Андреа попыталась отстраниться от него.

– Я счастлива, что ты смог жить дальше, забыв о том, что было между нами. А теперь выпусти меня.

– Послушай.

– Позволь мне уйти, Клай. Команда…

– Слышишь?

– Слышу что? – все, что она слышала это шум моторов и гул собственного пульса в ушах.

– Волны, бьющиеся о корпус. Всякий раз, когда я слышу этот звук, я вспоминаю нас на «Морском бойскауте». Горячих. Потных. Обнаженных.

Желание вспыхнуло в ней, ярким светом, вырвавшись наружу вместе с воспоминаниями об их с Клаем любви.

– Ты не смеешь вспоминать об этом.

– Я и не забывал, Андреа, – скользнув рукой вверх, он взял девушку за подбородок.

Застыв в его объятиях, Андреа почувствовала что тает.

Его губы коснулись щеки Андреа, невзирая на ее возражения. Нежные поцелуи постепенно превратились в жадные и голодные. Откинув назад голову Андреа, Клай неистово целовал ее в шею, зарываясь все глубже.

Желая оттолкнуть его, Андреа положила руки ему на талию и крепко обняла его.

Как она могла забыть какое наслаждение он может ей доставлять одними только поцелуями.

Ощутив дыхание Клая на своей щеке, она потеряла способность думать.

Ну почему она не может ощущать этого с другими мужчинами?

Скользнув руками по ее спине, он обхватил ее за ягодицы и прижал к себе.

Затем медленным движением он стал поднимать свою руку вверх, лаская ее бедро, талию, ребра, пока, наконец, не достиг ее грудей. Коснувшись нежного соска, его палец стал кружиться над ним, пока его губы впивались ее рот, прижимая девушку все ближе и ближе к себе. Ее ногти возились ему в спину, и он громко застонал.

Этот стон мгновенно отрезвил ее.

Что она делает? Ведь это не по плану. В ее затуманенный мозг проникли звуки шагов раздающихся на палубе.

Андреа едва успела вырваться из объятий Клая, когда дверь в каюту отворилась, и вошел Питер.

– Мы достигли выхода. – Сообщил он, внимательно разглядывая Андреа и Клая. – Вот копии контрольных таблиц. Клай, ты нужен на верхней палубе. Нужно разбить бутылку, Сэр. – Добавил он запоздало.

Лицо Андреа буквально горело от смущения, когда Клай бросив на нее странный взгляд, схватил из рук Питера свою таблицу вышел вон.

Медленно вздохнув, Андреа перевела взгляд на Питера.

На его лице она прочла глубокое разочарование.

Чего ты хочешь?

Забвение.

Это то, чего ты хочешь.

Не больше. Не меньше.

О чем он, к дьяволу, думал?

Запустив в волосы руку, Клай прислонился к переборке.

Ни одна женщина не возбуждала его так как Андреа. Как приятное было ее целовать. Но он не мог начать с ней все сначала, зная, что это никуда их не приведет.

Но как закончить эту пытку?

Ему было не выносимо видеть, как каждый вечер она сидела на палубу другой яхты, весело смеясь с этим противным гонщиком. Но еще хуже была тишина, которая наступала, когда они спускались в каюту. Ревность съедала Клая, когда он представлял Андреа на широкой постели Хейнеса.

Она назвала его мерзавцем и он не мог изменить ее мнение о себе. Он не мог раскрыть ей правду, почему сбежал восемь лет назад.