Елена Архипова - Научи меня любить

Герыч с Алексом вернулись домой в срок после дембеля. Павла тогда только две недели, как выписали из госпиталя, он потом еще год ковылял с палочкой.

За встречу, понятное дело, друзья посидели, выпили. За столом полились воспоминания из армейской жизни и разговоры о планах на жизнь. Именно мирная жизнь и показала, насколько они разные.

Родители Герберта погибли, когда ему было 7, а его сестре 18. Брату и сестре пришлось переехать в этот город, где они никого не знали. Кроме тетки, родной сестры отца, родственников у них не было. Да и ее они в первый раз увидели на похоронах своих родителей. Тетка была жесткая и властная особа – своих детей не имела и родных племянников не любила, но и в детдом сдать не могла: «А что скажут люди?»

Сестра в тот год поступила в институт, жила отдельно, от тетки не зависела, а потому не знала, что тетка лупила ее брата за любую провинность. Сначала мальчику было больно, а потом он привык к боли. Мог на спор держать руку над пламенем зажигалки дольше всех. Мог лупить голыми кулаками в кирпичную стену до тех пор, пока не посыплется крошка. Мог нырнуть в прорубь. Да мало ли что еще он мог, лишь бы доказать, что не слабак.

Учился Герберт играючи, домашние задания делал перед уроком, на коленке. Вот только что они дрались за углом школы, Герберт мог, если того требовали обстоятельства и за себя постоять, доказывая, что быть умным, не значит, не уметь драться. А вот он уже сидит на корточках перед дверью в кабинет и решает задачу, не обращая внимания на заплывающий глаз и разбитую руку. За эту свою способность моментально включаться в решение задач и не обращать внимание на боль, Герберт и получил прозвище «Киборг». Тетка, правда, за то, что ее постоянно вызывали в школу за драки, пророчила племяннику тюрьму, она была уверена, что его или убьют, или сначала посадят, а уже потом в тюрьме убьют. Поэтому, когда ему принесли повестку в армию, тетка обрадовалась, сняв с себя заботу о племяннике.

И Павел, и Герберт были из одного города, в него же и вернулись. До армии парни не знали друг друга и не встречались лишь потому, что, во-первых, жили в разных районах города, а во-вторых, жили они в параллельных мирах. А вот Алекс был из глубинки, но возвращаться в свой родной город он не захотел, сказав:

– Больше нечего мне в том болоте делать. Буду тут, у вас, новую жизнь начинать! Устроюсь, мать к себе перевезу.

Павел – единственный из троих, кто рос в других условиях. Он единственный сын своих небедных родителей. Отца и, как оказалось, мачехи. О матери Павел не рассказывал, обронив только один раз пренебрежительное: «Продажная, как все бабы». Герберт с Алексом только переглянулись, услышав это, но в душу к другу лезть не стали. А они-то, по наивности, считали, что у богатых все легко и просто, а вот, как оказалось, черта с два!

Павел рос в отдельной огромной квартире, ходил в школу для партийной элиты, имел друзей только из своего круга. Казалось, что его будущее расписано на годы вперед: школа, институт, женитьба на дочке таких же, как его отец. Благо, что выбор дочек имелся.

А Павел, поступив в институт, на который указал отец, взбрыкнул, проявив характер. Он ушел в армию, попросившись на самые дальние рубежи необъятной Родины, и только вернувшись на гражданку, продолжил обучение, удивляя всех своим рвением. Никто не ждал от мажора, что он будет учиться да еще идти на красный диплом. Его хвалили все, но только не тот, от кого похвалу хотелось услышать больше всего на свете.

Отец его не хвалил. Никогда. Чем лучше учился Павел, тем больше требовал от него отец. Увидев диплом сына, он кивнул и сказал:

– Вот когда заработаешь свой первый миллион, тогда и поговорим. Работай, сын! Только работа может подарить счастье! Ни одна из баб не сделает тебя счастливым, ни одна! Все наши беды от баб, уж ты мне поверь!

И Павел работал.

Армия расставила свои приоритеты, показав, как быстро можно лишиться всего, и как не просто чего-то достичь, научила, что принимать предложенную помощь совсем не обидно, а иногда и даже жизненно необходимо.

Вернувшись в мирную жизнь, Павел уже не видел ничего зазорного в том, что ему пришлось работать на отца. Ну, а то, что отец его довольно жесткий, а иногда и жестокий – так это жизнь его сделала таким. В конце концов, он же не бросил своего сына, а то, что растил и воспитывал его как мужчину, так что же в этом плохого? Да, после окончания института Павел пришел работать к отцу, но не в кабинет с мягким креслом. Отец отправил его на одну из шахт, сказав:

– Чтобы понимать, как все работает, надо знать низы. Там у нас директор, похоже, забыл на кого работает, забыл, падла, кто его поднял. Съезди, разберись, если надо – накажи.

И он поехал. И разобрался, и наказал.

Павел тогда и получил свое прозвище «Камень».

Того наказанного им директора хоронили в закрытом гробу. Официально он пьяный поскользнулся на каменных ступеньках лестницы и скатился с высоты второго этажа. Кирилл, которого отец выделил Павлу в помощники, был единственным тому свидетелем, других свидетелей падения тучного мужчины не было.

Молодую вдову Павел тоже утешил, тем более, что она не очень-то и возражала против таких «соболезнований» от хозяйского сына.

Павел пришел к ней, чтобы убедиться, а если надо, и убедить, не ходить в полицию, а она начала ему глазки строить. Продажная тварь. Все они продажные твари. Мужа еще не похоронила, а уже искала новый член. И Павел предложил ей свой, что ж он не мужик, что ли? Надо утешить женщину, тем более, если она сама была не прочь.

Отец после его возвращения впервые посмотрел на Павла если не как на равного себе, так уж точно не как на слабака. Посмотрел, кивнул и не сказал ни слова. Кто-то из парней, что ездили с Павлом, уже все рассказали его отцу.

А за тем столом, где друзья обмывали встречу, вспоминали армию, будто не виделись они целую жизнь, а не каких-то три месяца, и строили планы на дальнейшую жизнь, и стало понятно, что, какими бы разными они не были, общее армейское прошлое связывает их крепче, чем кровные узы. Потому что нет надежнее друга, чем тот, кто вынес тебя, раненого шальной пулей, с поля боя.

Да, каждый из них имел свои планы на будущее, и каждый с усердием носорога реализовывал их, но свою дружбу трое таких разных мужчин несли сквозь года, оставаясь верными армейскому братству.

Спустя 20 лет.

– Это что? – Павел смотрел на плоскую палочку, сделанную из белой пластмассы и имеющую в своем корпусе несколько отверстий. В одном из этих отверстий красовался плюс. Теоретически он, конечно, понимал, что именно перед ним лежит, но он хотел услышать это от девушки, делающей сейчас себе свежевыжатый сок из каких-то палок, зеленых листьев и чего-то еще.