Ольга Окабэ - Струны сердца

– Кстати… – осторожно начал он, когда объявили конец репетиции. – Я тут забыл спросить. А название, какое у вас название?

Все четверо человек замерли на несколько секунд, сохраняя напряженный вид, будто им напомнили больную тему, после чего общее движение возобновилось.

– Пока не решили, – наконец ответил Такахаши.

*ри – мера длины, примерно 4 км.

**нии-сан – обращение к старшему брату.

Неожиданно, но вполне объяснимо, немного холодно, но довольно солнечно настало двадцать девятое ноября. Пять дней. Вот уже пять дней Юта играл музыку, ставшую такой привычной, что он смог бы сыграть её и ночью во время сна, благо от него много не требовалось, ведь главное – попадать в ритм, что у него удавалось довольно хорошо. По крайней мере это устраивало Дзюна на первых порах. А первые поры были довольно короткие, и вот уже настал он, тот последний день перед тем самым концертом, которым стращали тех, кто на репетиции осмелился сказать, что устал и хочет передохнуть. Поэтому в этот самый последний день работали до тех пор, пока не начали засыпать на месте.

Но всё имеет конец, и эта репетиция тоже не стала исключением. Конечно же, она бы продолжалась, не скажи Дзюн, что ему срочно нужно идти в… насчёт своего пункта назначения он решил умолчать. Но это мало бы кого и интересовало, ведь главное – настала возможность отдохнуть. Пару часов. Что-то уж совсем рано назначили этот фестиваль молодых исполнителей. Юта поплёлся наверх глотнуть наконец свежего воздуха.

– Нэ, Юта-кун, – окликнул его Кента. – Тебе ведь в сторону Конохана?

Тот только кивнул. По прошествии этих пяти дней он глубоко раскаялся в том, как охарактеризовал голос солиста. Говорил-то он обыкновенно, но вот когда начинал петь… Что-то в этом голосе было необычное, что-то чистое, но с добавлением, когда это требуется, мягкой хрипотцы, если в песне момент, в котором нужно показать чувства, или же… этот голос можно было бы характеризовать до бесконечности, но ограничимся тем, что по прошествии этих пяти дней Юта убедился совершенно в обратном от того, что сказал раньше.

– Тогда пойдём вместе, – продолжил Кента, сказав последнее почти безапелляционно.

Что ж, ничего не оставалось, кроме как согласиться. Да и потом, это было нечто, похожее на примирение, ведь всё те же самые пять дней они довольно часто пререкались. Точнее Кента критиковал, а Юта старался не возражать, чтобы и эта группа не осталась всего лишь воспоминанием в его лохматой голове.

Улица встретила их холодным ночным дыханием, подгонявшим дойти быстрее туда, куда им нужно было, лишь бы не беспокоили тихой холодной атмосферы. Да… тихо и холодно. Юта уже почти успел заснуть на ходу, убаюканный этой тишиной и домами, повторяющимися один за другим по обеим сторонам улицы, как вдруг они вышли на оживлённый квартал, где жизнь ещё затихать не желала.

– Есть хочешь? – вдруг спросил Кента, о существовании которого по левое своё плечо Юта уже успел забыть.

– А?

– Есть, спрашиваю, хочешь?

– Ну… это…

В итоге, так и не добившись вразумительного ответа, Кента завернул в первую попавшуюся закусочную, где, несмотря на позднее время, всё ещё продолжали подавать рамен. Юта последовал за ним скорее по инерции, чем по необходимости. Аппетитный запах сразу же согнал все остатки сна, уже начавшего обездвиживать тело, а тепло приятно согревало. Закусочная дёшево выглядела, но это не мешало быть рамену довольно вкусным, из-за чего первые пять минут сохранялась полнейшее молчание.

– Ты как здесь, один живешь или с кем-то? – не вполне ожидаемо начал Кента, более менее наевшись и теперь спокойно доедая остатки второй порции.

– Один… А ты?

– Когда как придется. Когда у себя, когда у друзей. К своей семье я не ходок.

– Почему?

Такой разговор для Юты был в новинку. Нечасто с ним говорил сам Его Величество Такахаши Кента.

– Надоело. Захожу только ис-клю-чи-тель-но по праздникам, – с расстановкой проговорил он. – Официальный обед там, этикет здесь… Надоело.

– Богатая семья?

– Можно и так сказать… Денег хватает. А ты? Что насчёт тебя?

– Я переехал сюда, – начал Юта, не зная, что именно нужно было рассказывать. Ведь на взгляд со стороны всё выглядело так скучно, как в самом обычном фильме дешёвого финансирования. – О… а это, наверное, брелок такой, дорогой, ручной работы? – перевёл он разговор на первое попавшееся на глаза, то есть на маленькую игрушку, приделанную к мобильному телефону, который Кента положил на столик на всякий случай.

– А, это мне Харука сделала. – Он чуть улыбнулся, взглянув на вязаную игрушку, похожую на панду и кота одновременно.

Несколько минут снова прошли в молчании. За это время они оказались единственными посетителями закусочной.

– А можно насчёт неё спросить? – на этот раз прервал молчание Юта.

– Насчет кого?

– Харуки. Томору сказал, что она временная участница. Это почему?

Некоторое время Кента смотрел на него молча, будто оценивая, стоит ли тратить физические и душевные силы на рассказ событий не столь давних, но довольно продолжительных человеку, которого он знает только неделю. Если только ограничиться двумя словами…

– Да, считается, что она пришла на время, пока не вернется Мио…

Тода Мио обладал весьма редким характером, когда искреннее сострадание и человеколюбие могло в секунду смениться самым жутким сарказмом и едким недовольством всеми его окружающими людьми. Вот и в тот раз прекрасная музыка, создаваемая отточенными и ловкими нажатиями клавиш, заставляющая задуматься о том, не стоит ли даже позволить себе скупую мужскую слезу, сменилась ядовитыми замечаниями о том, что за тот концерт в прошлый четверг в забытом не только всеми богами, но и людьми клубе вышла слишком маленькая выручка. После чего последовал привычный спор о невыгодном внешнем виде группы и необходимости самим придумать единый сценический образ за неимением гримера и дизайнера… Тяжко приходилось с выходцем из более менее известной ранее, но расформированной ныне группы. В конце концов, всё завершилось тем, что без особых предупреждений Мио перестал приходить к ним, и связаться с ним было практически невозможно. Через неделю оказалось, что он прекрасно чувствовал себя, наигрывая мелодии на своих любимых клавишах в совершенно другом коллективе, подписав временный контракт. Последнее хоть немного, но успокаивало. Всё же он играл чертовски хорошо.

Но это обстоятельство не облегчало положение в настоящем. Клавишник все-таки был нужен, и тогда…

– Тогда Дзюн, после нескольких неудачных попыток поиска клавишника, потащил меня на концерт учеников музыкального колледжа, – продолжал рассказывать Кента, упустив из внимания то, что собирался уложиться в пару минут. – Не буду говорить всего (если честно, не хотел я туда идти), но потом мы услышали её.