Ольга Окабэ - Струны сердца

Произведения классиков всегда прекрасны, и исполняли их в этот раз очень хорошо, недаром Осакский музыкальный колледж выигрывал разные конкурсы национального уровня. Каждый инструмент звучал по-разному, но одинаково чудесно. До одного момента.

Девушка в белом платье, с заколотыми двумя розовыми заколками длинными чёрными волосами должна была играть почти в конце. Выйдя на сцену одна, она поклонилась, села за фортепиано, сохраняя идеальную стать, привычным движением откинула крышку, скрывающую клавиши… Начало было сыграно без единой проволочки, без единой ошибки, и Кента уже успел немного задремать, но вдруг всё изменилось коренным образом, ритмы стали чаще, музыка живее и более близкой к сердцу, очень быстрой и даже задорной. Если подумать, такого в этом фрагменте совсем не должно было быть, а девушка всё играла и играла свою никому не известную музыку. Когда она всё же закончила, и её пальцы неожиданно остановились над клавишами, стены едва выдержали взрыв аплодисментов, а она только молча принимала их, сохраняя такое выражение лица, будто сделала что-то, что уже давно должна была сделать.

– Ну и после этого она и ушла из оркестра, – продолжал Кента. – Точнее… выгнали её. Мы тогда её ждали после концерта и всё сами увидели. Тогда её к нам и пригласили.

– И она сразу согласилась?

– Ну да. Она хотела играть свою музыку, и мы ей это предложили.

– А если ваш Тода вернётся?

На этом моменте внезапный приступ разговорчивости Такахаши Кенты закончился, и вопрос Юты так и остался без ответа, как и кафе без третьего заказа. Была ли необходимость в первом или во втором или же вовсе нет – это осталось совсем не важным, но обладатели гордого звания последних посетителей кафе покинули его, отправившись восвояси… насколько это можно было считать таковым.

========== Неясный и странный ==========

– Пошевеливайтесь давайте.

– Да не так ставь!

– Эй, больно же!

– Прости…

– А где Юта?

Последний вопрос заставил всех замереть на две секунды около открытого багажника большого автомобиля не первой, и даже не второй свежести, пригнанного старым другом Томору. В общей суматохе и не заметили, что среди них нет одной из равноправных составляющих их коллектива, без которого не обошлась бы ни первая, ни вторая песни.

– Ну он у меня… – Кента, приодевшийся ради такого дня более менее презентабельно, начал сжимать кулаки.

– А может, позвонить ему? – предложила Харука, в этот день сделавшая себе невообразимую прическу из черно-розового вихря.

Последнее предложение было одобрено большинством голосов и выполнено Дзюном, что, впрочем, не принесло особой пользы, так как абонент оказался недоступен после десятков длинных гудков. Вторая попытка также не увенчалась успехом, что не помешало стрелкам часов приблизиться к заветной отметке ещё на четверть.

– Что и требовалось доказать… – вроде как про себя, но нарочито громко, чтобы все слышали, произнес Кента.

– Поедем без него? – предложил Томору.

– Придётся… – вздохнула Харука.

Собрав последнее, что могло бы пригодиться, и удачно забыв то, что пригодиться обязательно, компания уже забралась в машину. Уже завелся мотор, в первое время работавший ладно, но потом пропускавший какие-то высокие неподобающие звуки. Уже хотели ехать, но вдруг звуки эти приобрели отчетливость.

– Подожди, – остановил Дзюн собравшегося нажать на педаль газа Томору. – Бежит наша пропажа, – добавил он, смотря в зеркало заднего вида.

И впрямь, к машине со скоростью, близкой к скорости олимпийского легкоатлета, приближался Юта, размахивая одной рукой, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание. Можно было бы подумать, что если бы машина уехала без него, то он бы догнал её – так быстро бежал.

– Проститеавтобуспопалвпробкупришлосьвыйтиибежатьсамому, – на одном дыхании выдал Юта, подбежав к машине и одним рывком открыв дверь.

– Опаздывать в такой день… – проворчал Кента. – Ладно, залезай.

Как только дверца старенькой тойоты захлопнулась, машина сорвалась с места, так быстро, будто за ней гнались все нечистые силы, которые есть или могут быть. Несмотря на свой впечатляющий пробег машина выдавала завидную скорость. И если бы не некоторые затруднения, то могла бы домчать своих пассажиров в мгновение ока. Но, принимая во внимание размытость этого понятия и вполне возможное скопление других таких же машин, вышло немного дольше, чем хотелось бы. В окнах проносились машины на соседних полосах, мелькали деревья, здания и люди. Они ехали быстро. Быстрее билось только сердце Юты. У всех так или иначе был опыт в выступлениях и концертах, пускай и маленьких. Ему же такой удачи не выпадало. С той группой он так и не успел выйти на сцену. Справится ли? Если присмотреться к лицам остальных участников, можно было бы сказать, что не один Юта задавался таким вопросом.

А вот и оно, заветное здание, в котором находился клуб с говорящим названием «Shine!», Сияй. Не самая большая сцена, конечно, где-то в углу начала своё неумолимое движение трещина, где-то было написано пару слов, которых по замыслу быть не должно было, но…

– Ничего, пройдет немного времени, и мы будем выступать в Осакском Центральном Общественном Холле, – сказал вроде как про себя, но в то же время обращаясь ко всем, Дзюн.

Не так уж много людей собиралось посмотреть на этот фестиваль молодых исполнителей. Утешая себя тем, что сейчас все подтянуться, они занялись транспортировкой своих инструментов в здание. Легко пришлось только Томору – барабаны стояли в зале изначально.

Дул свежий осенний ветер. Холодно.

– Давай помогу, – сказал Кента Харуке, ухватившись за ручку упаковки ее синтезатора. Доверяла она исключительно его клавишам.

– Нет, я сама, у тебя гитара…

– Лучше захвати из машины заявку.

– Хорошо… Дзюн, не поможешь мне найти эту бумажку?

Харука тут же образовалась около Дзюна, только завидев его. Он закинул себе на плечо ремень от футляра гитары и уже искал усилитель. Заверив её, что заявка у него во внутреннем кармане куртки, он громко захлопнул заднюю дверь. Только хмыкнув на это, Харука скрестила руки на груди и направилась к чёрному ходу, ведущему сразу в гримёрку. К такому резкому перепаду настроений им было не привыкать, и эта особенность её могла раздражать так же сильно, как и нравиться – это было только её.

Захлопнулась последняя дверца, последний раз был поправлен ремень от футляра для гитары, был в последний раз кинут оценивающий взгляд на всё громоздкое здание, которое совсем не вписалось бы в отдалении на несколько кварталов влево, где за пару минут можно было очутиться на пару веков назад. Они вошли в клуб.

Хоть Дзюн и не мог похвастать поразительным количеством выступлений, но всё же нельзя было бы сказать, что он волновался. Только если самую малость. У Юты же нет-нет, да и подрагивали руки, с чем он пытался справиться всеми силами. Ему вовсе не хотелось, чтобы история недельной давности повторилась снова, и…