Алисса Хини - В прощальном письме пятнадцать запятых

– И я тебя люблю, – произнес в ответ ты, мягко погладив меня за подбородок, словно какого-то котика.

– Зачем они мне? – я медленно наклонила голову, указывая на букет, стоящий подле меня.

– Чтобы сделать тебе приятно, – сказал ты, заправив свой хохолок назад.

– Я не люблю цветы, так что ты сделал мне неприятно.

Ты замолкнул от такого заявления, но, посмотрев на пол, резко вспомнил, ради чего пришел.

– Хорошо, – гордо говорил ты, подняв на соседнюю кровать целую огромную сумку. – Я тут принес несколько других вещей, которые должны тебя порадовать.

Сказать, что размеры этой огромной спортивной сумки меня удивили, это ничего сказать. Примерно такую, но только полностью забитую сумку, уносил с собой отец, когда уходил от нас.

– Это сумка?! – пораженно уточнила я, глядя на тебя. – Не пакет?!

– Ага, – радостно ответил ты, открывая молнию на ней. – Просто все, что я хотел тебе принести никак не умещалось даже в два пакета, поэтому пришлось принести ее.

– Ты что принес мне все свои вещи?

В ответ ты лишь рассмеялся.

– Смотри, – ты начал вытаскивать из сумки одну вещь за другой, – Плед, очень мягкий, на случай, если ты будешь мерзнуть, маленькая подушка под голову, чтобы было удобнее спать в этом состоянии, – ты указал пальцем на мою кровать и специальную конструкцию для того, чтобы нога чуть возвышалась над о мной. – Твой любимый чай, который мой любимый чай. Печенья нашей поварихи, а дальше, смотри, – ты показал пред о мной приставку, за которую свойственно и была объявлена эта гонка. – Твоя заслуженная приставка и зарядник к ней.

– Уи! – пропищала я, когда игрушка наконец-то попала ко мне в руки. –Спасибо!

– Ты ее заслужила, ведь именно ты бы победила, если бы этого не случилось, – вымолвил ты, и мне показалось, что в твоем голосе была какая-то печаль и горсточка… Вины, чтоли.

– Эй! – позвала тебя я, схватив своей не раненной рукой тою ладошку. – Ты не виноват в этом. Никто в этом не виноват.

В ответ ты лишь тяжело вздохнул, посмотрел на мое лицо, и, получив от меня слабенькую улыбку, тоже еле заметно засмеялся, а после продолжил вытаскивать свои подарки.

– Я принес тебе свой старый планшет и симку в нем, чтобы ты могла сидеть Вконтакте и смотреть сериалы, – добавил ты.

– Я не смотрю сериалы, – сообщила я еще одну подробность, которая, кажется, поразила тебя куда больше, чем все остальное.

– Как это? – ты схватил стоящий возле стола стул и, придвинув его поближе ко мне, сел на него.

– Не хочу зависеть от чего-то и тратить на это свое время, – гордо произнесла я, на что получила лишь смешок с твоей стороны.

– Готов поспорить, что тебе это понравится, – ты протянул мне планшет в мою правую целую руку, и мне показалось, что он ужасно тяжелый. – Тут все сезоны Шерлока, два сезона Клиники и все вышедшие сезоны Теории Большого взрыва.

– Хочешь, чтобы я начала деградировать? – вымолвила я.

– Ой, Арьяша, не преувеличивай, – нагло произнес ты. – Ты и так на низшей ступени деградации.

Твой смех разошелся по комнате, а я, быстро положив планшет на кровать, показала тебе фак. Только теперь одной рукой.

– Ах да, чуть не забыл, – ты достал из своего кармана телефон, и, подойдя ко мне, включил фронтальную камеру.

– Что ты хочешь? – спросила я, когда ты присел на рядом стоящую тумбочку, чуть ли, не скинув с нее мои фрукты.

– Хочу сделать фото Герьяны для счастья твоей группы и для до того, чтобы наши одноклассники убедились, что ты не мертва, – усмехнулся ты и, приобняв меня за плечо сделал первое селфи.

Не люблю камеры, и ты это знаешь, именно поэтому вместо того, чтобы просто улыбаться, мы сделали самые идиотские лица из всех возможных.

– И последняя, – заявил ты, нажав на кнопку, которая включила таймер. – Смотри в камеру и улыбнись!

Послушавшись тебя, я посмотрела на кружочек на экране твоего телефона, и улыбнулась, кажется, впервые за все время, когда ты начал фоткать меня без моего разрешения.

3…2…1…

Я чувствую, как твои губы касаются моей щеки, и тут же происходит вспышка.

Мгновенно ты получаешь удар по руке.

– Что за черт?! – воскликнула я, понимая, что должна обижаться, но отчего-то, мне от этого лишь стало смешно.

– Уля просила, я сделал, – вымолвил ты и засмеялся. – Герьяна во всей красе.

Повернув ко мне экран своего телефона, ты указал на начальную страницу, где на экране красовалась эта самая фотка. Улыбающаяся я и целующий меня в щечку ты.

– Odio, – произнесла я.

– И я тебя люблю, – сказал ты, схватив с кровати сумку и направившись к выходу. – Я приду еще завтра, а ты пока смотри сериалы!

– Я на них не подсяду! – закричала я, слыша, как открывается дверь в комнату.

– Завтра на это поспорим, – вымолвил ты и дверь захлопнулась.

Ты пришел. И завтра, и послезавтра, и каждый день.

По будням ты сидел с трех до восьми, а по выходным даже оставался с ночевкой, ложась на соседней кровати или устроившись на стуле.

Помнится, что ты приходил, рассказывал мне о школьной жизни, объяснял новые темы, подтягивая меня по учебе, чтобы я не отставала. Как только мы заканчивали полностью делать домашние задания, мы кушали, а потом вместе смотрели сериалы, закачанные на планшет. И да, ты абсолютно верно сказал, я достаточно быстро подсела на мужика с тяжелым именем и его верного товарища Ватсона. В какой-то степени, я даже видела схожесть с нами. Я с поломанной ногой и ты – высокоактивный социопат с альбомом из моих фотографий на своём телефоне.

Заставив меня создать страницу в Инстаграме, ты регулярно отмечал меня в истории, чтобы, судя по всему, все знали, что ты сидишь на больничном стуле, возле девушки, которая даже не в состоянии сама ходить. Я не добавляла туда фоток, но, зато, ты постоянно размещал кадры со мной, и добавлял какие-то песенки. Выглядело это мило, особенно визжала с этого главная фанатка нашей пары Уля, но, если так подумать, это было как минимум странно. (Блин. Намеки)

Еще страннее стало, когда в один из дней, твой телефон начал безостановочно трезвонить. Ты сбрасывал и сбрасывал, и снова, и снова, и, наконец-то, не выдержив, поднял трубку.

– Да, мам, – вымолвил ты, пальцами указав мне, чтобы я поставила серию Теории на паузу.

Судя по всему, разговор был личным, и не особо приятным, ибо ты попытался скрыться от моих молчаливых глаз в туалете. Словно действительно не знал, что стены здесь тонкие, как куски фанеры, и что буквально каждое твое слово, пусть и слабо, но было слышно.

Когда ты вернулся и сел на место, мгновенно начался мой опрос.

– Что-то случилось?

– Ничего важного, – произнес ты, убрав телефон обратно в карман сумки.

– Кажется, что твоя мама была зла, – промямлила я, не желая бросать это дело без подробностей.