Алисса Хини - В прощальном письме пятнадцать запятых

Первый раз танец был исполнен для того, чтобы ты запечатлел его на камеру для дальнейшего повторения дома. А потом началась адская нервотрепка. Порой мне приходилось самой двигать твои руки и ноги, а иногда даже поворачивать голову. В танцах ты был ужасен, как ни в чем другом. Откровенная доска с абсолютно неподвижным телом.

Иногда я специально ставила тебя или располагала твои руки в самых сложных и невозможных позах, чтобы ты мучился и страдал, но вскоре ты распознал мой обман, и в ответ начал при любом удобном случае ставить щелбаны.

Но, к моему удивлению, на следующем занятии ты двигался действительно гораздо лучше и даже, кажется, это начало выглядеть красиво. Стыдно признаться, но брал ты своим супер самоуверенным и супер подвижным лицом. На нем, наверное, двигалась каждая мышца, а еще у тебя была поразительная, притягивающая к себе улыбка. Это спасало большинство твоих движений, и оттого я надеялась, что нам хотя бы дадут утешительный приз за актерское мастерство.

В день назначенного конкурса, я была уверенна в том, что мы победим. Последняя репетиция показала, что ты на славу постарался, чтобы курица, сидящая в тебе, была изгнана.

Надев белые футболки, кроссовки и джинсы мы направились в спортзал для проведения соревнований.

– Кто выбрал эту форму? – недовольно хмыкнул ты, сглаживая свою белую футболку.

Она выводила на внимательное рассмотрение твои красивые плечи, сложенное тело, но абсолютно не сочеталась с твоими волосами. Этот немного желтоватый оттенок будто портил ее.

– Я, – сказала я в ответ, встав также, как и на первой репетиции, скрестив руки.

– Просто ужасно, – выдавил ты. – Почему ты выбрала это?

– Это стандартный образ, – добавила я и направила взгляд на площадку, где уже заиграла музыка и начались соревнования.

– Тебе не идут стандартные образы. С твоим лицом такое не смотрится.

Мне никогда не хотелось знать, к чему была сказана эта фраза. Оскорбление какой-то детали моей внешности меня никогда особо не обижало, особенно учитывая то, что меня до сих пор каждый второй парень старается назвать «Арий». Для них я никак не девчонка, а скорее мужик с длинными волосиками. Да и, будем честны, если бы я попросту надела толстовку и капюшон, то никто бы однозначно не смог назвать меня слабым полом.

К твоему счастью, то соревнование мы выиграли. Наш первый спор был проигран мной. Так, как абсолютно никто не знал о нашей договоренности, в том числе и моя лучшая подруга, которая практически со мной не разговаривала с момента моего наезда на тебя, абсолютно для всех стало шоком мои публичное выступление в классе.

На перемене я встала у доски и громко, ораторским тоном, начала говорить:

– Прошу внимания! – кричала я. – Я сейчас стою здесь, потому что хочу сказать, что вот он, – указала пальцем в твою сторону, – Этот суперкрасивый и горячий парнишка по имени Герман – самый восхитительный, чудесный, умный и просто самый лучший парень нашего класса!

Моя интонация была красивой, похожей на твою, когда ты заключал спор. Условие, поставленное тобой, я выполнила, поэтому дальнейшее действие попросту нельзя считать нечестным поступком или поступком, выходящим за границы спора.

– С самой ужасной прической на свете! – выдавила я, и в классе послышались смешки. – Этот куриный хохолок просто ужасен!

Ты тогда впервые засмеялся над моими словами, и именно тогда началась наша дружба.

Со слова «спорим».

Мои проигрыш понес за собой достаточно неожиданные последствия. Помимо того, что мы с тобой начали хорошо и часто общаться, так еще и…

– Чего?

– Герьяна! – воскликнула Уля, показывая мне фотографии, где мы с тобой сидим на парте и что-то обсуждаем. – Ну, понимаешь: Герман +Арьяна!

– Фу! – прошипела я, глотая ком, что встал в моем горле.

Как по мне, сводить нас как пару было само глупое из того, что можно было делать. Почти каждый наш диалог превращался в ссору, где один осуждал другого, где мы презирали и плевали в лицо друг другу. Ну и, да, конечно, куда без с нашего заветного слова «а спорим».

– Ты вообще видишь, как вы мило вместе смотритесь? – Уля показала мне следующую фотку, а рядом сидящая Мила запищала.

– Как прелестная парочка!

Так, эти две барышни совсем недавно были готовы драться за тебя, прогрызая друг другу глотки, а теперь так спокойно избавлялись от фантазии о будущем, сводя меня с тобой.

– Фу! – повторила я, только уже показательно скорчив лицо. – Прекратите! Мы не пара!

Две мои подружки переглянулись меж собой. Миленькая блондиночка подмигнула Миле, и они обратились ко мне.

– Куда ты идешь после школы?

Вопросы звучал просто, но был настолько провокационным, насколько только это было возможно. Я-то прекрасно знала, куда я пойду, как только завершится математика.

– Бесите, – выдавила я из себя, и уткнулась в тетрадь.

– К Герману! – протянула Уля и развернулась к доске.

– Да ладно тебе! – шепотом сказала моя дражайшая умненькая подружка. – Что такого в том, что вас считают парой?

– Например, то, что мы не пара!

Но, знаешь ли, казалось, что проще доказать им, что земля плоская, чем убедить в том, что мы не встречаемся.

Особенно, учитывая то, что после школы мы шли к тебе домой.

– Спорим, – промолвил ты, когда я на всей скорости гналась по городу, сжимая джойстик в руках до такой силы, что казалось, он сейчас разломается напополам, – Что ты не успеешь сделать математику за двадцать минут?

– Ты меня недооцениваешь! – воскликнула я, сбегая от полиции.

– Ты ужасный игрок в ГТА и абсолютно безвкусная одевающаяся девушка, – выдал ты свою постоянную характеристику.

– Слышу это от самодовольного петуха, у которого рядом с дипломами о пении стоят коллекционные куклы Барби! – гордо выдала я, сумев наконец-то оторвавшись от погони. – Да!

– Ты хоть знаешь, сколько эти куклы стоят! – заявил ты обиженно. – Ты даже представить не можешь!

– Спорим, что нисколько? – выдала я, на секунду развернув голову, а потом, угнав новый автомобиль у какого-то мужика, продолжила говорить. – К вам гости редко приходят, ты сам говорил. Так что, вероятность, что кто-то невероятно сильно восхитится вашим дорогущим куклам равна нулю!

– Спорим, что найдутся ценители прекрасного?

Забрав из моих рук джойстик, ты начал гонять по городу за моего героя.

– Прекрасного то найдется, – я, пиная тебя под бок. – А куклы твои тут причем?

Мгновенье, и за мной вновь началась погоня, и, так как джойстик был в руках у этого противного гада (да, я про тебя мой отвратительный товарищ) ты сделал все, чтобы меня поймали.

– Гад! – вскрикнула я, начав бить тебя по руке своими слабенькими кулачками.