Олег Малахов - Дзынь

Основано на реальных событиях

– Дзынь.

Фривольно барахтаясь в своей двуспальной постели, он подумал, что ему послышалось. «Неужели» – потом подумал он.

Подумал он и о том, что звук он наладил только этому абоненту. Звук «дзынь». В меню популярного мессенджера itsup он именуется как «стекло». «Разбивается» – думал он ещё тогда, когда наделял абонента этой функцией, додумывая: «сердце так сердце».

И вдруг.

21.22

Еще рано для неё.

Это он не подумал. Так и есть.

Так и есть. Он не подумал об этом.

Его вставание было омрачено тем, что ему пришлось бежать в ванную, чтобы выблевать из себя всё, что накопилось в нём за прошедшие без «дзынь» месяцы.

«Ничего себе» – в итоге подумал он, выходя из ванной, нервно посмеялся от неожиданности и потух, но «дзынь».

Он оставлял телефон на зарядке, на тумбочке, под телевизором. «Дзынь».

«Три раза» – подумал он, осознавая, что такого не было… Давно… Ощущение, ощущённое им в тот момент, было более, чем ощутимым.

Подойдя к тумбочке, на которой под суперплоским экраном телевизора лежал на зарядке издавший трижды «дзынь» телефонный аппарат, он дрожащими руками отсоединил от провода зарядки свой старый кайфон.

Четвертый «дзынь» прозвучал уже в одной из его дрожащих рук.

– Дзынь, – ещё больше задрожала одна из его рук, и он подумал: «Она».

Он думал о ней, как ему казалось, за сотню лет до первых «дзынь», но нажал на кнопку «открыть», набрал пароль: две тройки, две семерки. На иконке мессенджера itsup светилась цифра 4 в красном кружочке.

«Она» – не подумал, а знал он.

«Она» – не мог поверить он.

Она писала следующее в порядке появления сообщений:

1. Олег

2. Умоляю

3. Помоги

4. Ты где

«Она ли?» – задумался он.

«Она» – убедил себя он.

Ответил сдержанно: «Да, Алёна. Я помогу. Ты где?»

5. На улице.

6. Но ты не перживыю.. вск ок

«Опять напилась» – подумал он.

7. Спасииииии.

Думать было некогда.

«Какая улица, где, адрес…??? Солнце… Где??!» – разрывал клавиатуру кайфона он.

Но ответов не последовало. Он нажал на кнопку вызова.

Телефон временно заблокирован.

«Временно заблокирован» – слышал он.

«Временно.. временно…» – хватался он за время…

«Значит, разблокируется» – утешал себя он, но множество «и» в слове «Спасииииии» не давало ему покоя.

«Еду, куда, пиши, где, ты… ты… где, бегу, еду, лечу, люблю… чёрт… где ты» – писал он в кайфон.

Одна галочка.

«Значит не дошло» – думал он.

«Что делать?» – спрашивал он себя, и ждал «дзынь».

– Дзынь-дзынь.

– Дзынь.

– Я рядом

– С магазином

– Приветики-конфетики

«Бегу» – даже не позвонив, написал он.

Полминуты и восемнадцать секунд понадобилось ему, чтобы выбежать из дому и добежать до магазина. Он был ещё открыт. Он зашёл внутрь.

– Вам, как всегда? – поинтересовалась она, продавщица Камилла, которую он когда-то представлял в своих эротических снах.

– Дзынь, – кольнуло чуть левее паха.

«Она… шутит» – подумал было он, но, судя по тексту сообщения, она, похоже, не шутила.

– Спасииииии – опять светилось на экране.

Камилла удивилась фразе «Ничего не надо», ответив «Хорошего вечера».

21.48

«Телефон отключён, или абонент находится вне зоны доступа сети» – слушал он семнадцать минут и бежал, не зная куда…

На остановке в 22.13, как и прежде, было нелюдно.

Он не знал, куда ехать, ждал «дзынь».

Подъехал автобус и был пуст.

Он зашёл внутрь.

Он зашёл внутрь пустого автобуса и не удивился. Внутри никого не было. В это время никто не ездит по кругу.

Его мысль «куда» с каждой новой остановкой приобретала новый смысл.

«Куда?» – спросил он себя, но не смог ответить на этот вопрос.

«Она» – почему-то у него с этими тремя буквами олицетворялась она, а именно:

– склонность к

– невозможность в

– бесконечность из

– утренний сон

– бульвар

– роман

– дзынь

– Дзынь – прозвучало при 68% на его кайфоне.

Пусто. Сообщение без текста, но «Я здесь» – прокричал его внутренний голос.

Пытаясь ей позво/перезвонить, он нажал на кнопку «Алёна».

Начались гудки.

«Лучше бы её губки» – подумал он.

Гудки есть. Ответа нет.

38 минут безответных звонков.

Он. Вне себя.

Тех оков, в которые его заковало отсутствие ответа, хватило бы на миллиард космических преступников.

Он вышел на очередной остановке.

Проценты заряда для общения в его кайфоне неумолимо таяли.

«Так тает снег в моих объятьях в декабре» – придумал фразу он, чтобы себя немного подбодрить.

«Звонить ей или не звонить» – опять, пытаясь пошутить, он на «Алёна» вдруг нажал.

Услышав фразу «Данный номер абонента заблокирован или не существует», и продолжив её словами «или не существую я», он заказал себе бокал, уже зайдя в знакомый бар.

Ему были рады. Он здесь бывал. То Harp, то Warp заказывал. Пил с наслаждением.

«Она» – подумал он.

«А что, она?» – опять подумал он.

Так бесконечные тысяча семьсот двадцать четыре секунды думал он.

«Она, она» – так думал он.

– Дзынь.

«Я не могу, привет! я сдесь» – он прочитал.

«Она» – он понял по ошибке в слове «здесь».

«Она» – потом он произнёс раз девятнадцать.

Двадцатый раз произнеся «Она», звоня до этого раз столько, что не вспомнить, он произнес: «Она», и вместо «абонента нет», услышал «Дзынь».

– Дзынь

«Зачем, зачем, поставил звук на этот номер. Он ранит больше, или так же, как тогда, когда звучал и был приемлем» – он думал так, а «дзынь» звучал.

– Дзынь

– Дзынь

– Дзынь-дзынь.

Сорокадвухлетним взглядом читает он то, что за «дзынь» творится, но общность фраз ясна:

– Олег

– Я здес

– ч жду

– тебя

«Ах… где она …» – он призадумался.

«Да… там она.. да. Там. Там я найду её» – подумал он, но «дзынь».

«Она не там» – вот вам и «дзынь».

«Она не там?» – силясь стереть мысль о её утрате, он полагал, что это точно шутка.

Он в своих мыслях тщетно приводил её домой.

«Она не там» – так «дзынь» звучал, а он задумался: «Кто пишет этот «дзынь»», спросив себя:

«Она ли, не она?»

«Дзынь-дзынь»

– Всё норм

– Мой пупсик.

При тридцатипятипроцентной зарядке он прочитал, и понял, что «она» (его так «пупсиком» никто не называл).

Он написал:

– Я рад! Ты где? Люблю…

Ответа нет. «Не отвечает абонент»

«Казалось бы.. вот только что и «норм», и «пупсик»… это же она» – так думал он, но абонент не отвечал.

Так «пупсиком» его никто не называл, кроме неё, но «абонент не отвечал».

21-ое июня превращается в 22-ое.

«Сегодня, солнце, – он вспомнил то, что год назад писал ей, – солнцестояние. Ну ты же понимаешь… Приезжай».