Деми Тайлер - Эхо твоей жизни

… В день премьеры Максин Хилл-Богарт сидела перед зеркалом в гримерной, пристально и серьёзно смотря в свои глаза в отражении. Карие, сосредоточенные, они смотрели уверенно, с бьющейся в глубине силой, не дающей ни малейшего шанса страху и неуверенности шелохнуться даже на долю секунды.

Восхитительная, нежная, сильная прима несла с собой на сцену свою боль и восторг, плач и смех, стихию и слабость. Взволнованный Оуэн встретил её за кулисами и воодушевленным взглядом проводил на сцену.

… На сцене кипели страсти. Разворачивалась драма чьей-то жизни, любовь сменялась ненавистью, слёзы радостью, смех стенаниями… Максин обрушивала на зрителей бурлящие горные потоки чужой трагедии, волна за волной они катились в зал. Зал, казалось, не дышал. И не существовал.

Взгляд зацепился за партер.

“…красивая…”

“…как смотрит…”

“…какая…”

“…кто ты…”

… Гримерка утопала в цветах. В ушах ещё стоял шум оваций, а в голове звенел приятный туман и лёгкое опьянение успеха.

В дверь постучали.

“Мисс Хилл! Это Оуэн Борн! Вы позволите войти? “

… Вам знакомо это необъяснимое чувство, будто знаете собеседника очень давно, хотя вы беседуете с ним впервые в жизни? Как будто встретили старого знакомого после долгого перерыва. Нет ни тени неловкости или незримого барьера, как это обычно бывает с незнакомцами.

Впрочем, гостья волнуется. И очень заметно.

Да, та самая, сногсшибательная из партера. Смелая, однако. Просто с обложки журнала… Боже, какие невероятные зелёные глаза. Что ж она так стрессует… Присела, вблизи ещё красивее. Потрясающая улыбка. Нда, вселенная потрудилась, создавая этот шедевр…

Голоса снаружи, дверь распахнулась.

“Мисс Хилл, прошу прощения! Это…. “

…. Каким образом так причудливо сложились звёзды, что такое прелестное создание замужем за этим…? Тайлер. Её зовут Тайлер. Ещё и извиняется за него. Тебя тоже угораздило… Надо успокоить. Какая нежная рука. И голос…заслушаешься… пусть говорит… Интересно, она ещё придёт? Пусть придёт. Ну пожалуйста…

Син, это выстрел наповал. (внутренний смех).

В кафе Синнамон как всегда царило умиротворение и прохлада. Посетителей было немного. Лёгкая музыка доносилась из невидимых динамиков, а комфортная изоляция каждого столика от остального пространства зала придавала особый комфорт посещению заведения.

Поприветствовав гостей, улыбчивый управляющий проводил их за столик у окна. Он, очевидно, был знаком с актрисой. И за шутливой беседой незаметно приняв заказ, исчез.

Максин часто бывала в Синнамон. Здесь хорошо думалось за чашкой ароматного кофе, думалось обо всем на свете и ни о чём, наблюдая в окно за прохожими, или, прикрыв глаза, слушая плывущую по залу лёгкую музыку. А обаятельный управляющий всегда готов поддержать весёлый разговор.

Она с любопытством рассматривала свою спутницу, сидящую напротив. Та заметно смущалась, но выглядела довольной. Лёгкий румянец застенчивости придавал ей ещё большее очарование, а светящиеся глаза смотрели восторженно и… ласково.

Тайлер жадно впитывала каждую секунду рядом с неожиданно близкой Максин. Эта миниатюрная женщина будто магнитом влекла к себе всё внимание собеседника. Излучаемая внутренняя сила необъяснимым образом сочеталась в ней с мерцающей трогательностью. Это сбивало с толку. Одновременно хотелось заботиться об этом создании и быть под её крылом.

“… Сладкоежка, да?” – Син улыбалась, наблюдая с каким удовольствием её компаньонка потягивает горячий шоколад.

“Нет, совсем нет! Я равнодушна к сладкому. Это – Тай кивнула на содержимое своей чашки – пожалуй, сиюминутное удовольствие, именно сегодня.”

Ты – моё удовольствие.

“А что для тебя удовольствие? – глаза актрисы игриво сверкнули. – От чего пульс частит?”

“Удовольствие… – Тайлер поднесла указательный палец к губам, задумавшись. – Мои розы… Танцы… ”

“Танцы?” – дива оживилась.

“Я хожу в танцевальную школу Глосс дважды в неделю, на Филберт стрит.” – пояснила Ти. – В танце душа поёт, будто на несколько минут попадаешь в прекрасное зазеркалье. Ты своим телом создаёшь другую реальность… и вообще. Помогает забыться.”

“Забыться от чего?”

Тай опустила глаза, поджав губы. Нужен ли ответ? Максин была невольным свидетелем одной из причин забыться.

“От мыслей, от вопросов, наполняющих каждый день. От бесконечных “что если?”, обращенных к прошлому. И к настоящему.” – её голос зазвучал приглушенно.

“Что ты хотела бы изменить сегодня?” – Син не отступала.

“СЕГОДНЯ ничего” – просияла Ти, прожигая вопрошающую взглядом.

Максин засмеялась и, будто споткнувшись о внезапную мысль, замерла, пристально глядя в лучащиеся глаза подруги. Несколько секунд повисшего молчания не были тишиной. Они были неслышной беседой в бесплотном эфире.

Я знаю!

Я знаю, что ты знаешь…

Но я…

Не смей. Не сейчас. Не сейчас…

Стряхнув оцепенение, актриса рассеянно отвела глаза в сторону окна. Небо посерело. Крапал дождь.

“А у меня завтра интервью для журнала Слэй…” – невпопад обронила она отрешенно.

“Не любишь интервью? Они ведь по большому счету однообразны, наверное.”

“Дело даже не в этом. С недавнего времени не выношу прессу. Опять будут лезть немытыми руками в душу” – её яркие губы презрительно скривились. “Я обязана давать интервью согласно контракту с Sublime Opera. Пиар нового репертуара. Сегодня искусство это шоубизнес. Впрочем, в этом есть своя правда.” – прима вздохнула, вскинула на собеседницу внимательные и смешливые глаза, накрыла её руку своей и уверенно произнесла:

“Ты покажешь мне свой розарий?”

Что-то звонко оборвалось в груди Тай вместо ответа.

Моя лучшая роза.

… Дождь за окном накрапывал умиротворяющим аккомпанементом к разговору двух настойчивых пар глаз, мягким улыбкам и мысли, которая бесприютно металась между ними, не находя ответа:

Почему ты?

Наша душа уже знает ответы на вопросы, которым мы ещё только пытаемся придать необходимую словоформу. Нужно всего лишь открыть ту самую дверцу, подобрав правильный ключик. Но сколько шрамов останется на вашей душе, пока вы заняты этим нехитрым “всего лишь”… Пробы, ошибки, сбитые в кровь надежды, и вновь шанс.

А душа тем временем скупо прячет истину в темноте. Ищи, пытайся снова, имей смелость заглянуть туда, во мрак на глубине океана. Все ответы там. Там кладбище ответов, похороненных нашим малодушием…

Тай никогда не была малодушной. Никто не мог упрекнуть её в слабости духа. Она не пряталась от своих внутренних демонов. Что толку сбегать от лукавой карусели в собственной голове? Всё равно зацепит, закружит, унесёт…