Мира Медунова - Избранный для короля вампиров

Дарион впервые видел, чтобы настроение кого-либо менялось с такой головокружительной скоростью. Казалось, только мгновенье назад вампиры миролюбиво переглядывались, как вдруг их лица исказились, превратившись в маски устрашающего гнева. Однако гнев не умалял их красоты. Напротив, он придавал им обаяния и делал похожими на разъяренных ангелов.

Несколько минут стояла полная тишина. Казалось, в комнате никто не дышал. Потом вампир с ярко-голубыми глазами и волосами цвета ссохшейся вишни тихим обволакивающим голосом произнес:

– Сказать по правде, я не думал, что ему хватит наглости явиться сюда одному, да еще и ночью. Выходит, россказни о его великолепных манерах не больше, чем обман… Признаться, я разочарован.

Дарион вздрогнул и поднял на вампира тяжелый взгляд. Голубые топазы смотрели на него с насмешкой и… непередаваемой ненавистью. Дарион не знал, чем вызвана столь откровенная злоба, однако в данную минуту его больше тревожило другое. Он всерьез опасался, как бы не рухнуть без чувств посреди зала. Такого позора он точно не сможет пережить.

Хищная девушка с иссиня-черными волосами усмехнулась и нарочито веселым тоном воскликнула:

– Вы преувеличиваете, лорд Юстин, я и сама все время опаздываю, неужели это как-то влияет на ваше отношение ко мне?

– Не говорите ерунды, Кассандра, вы совсем другое дело, – угрюмо произнес юноша с роскошным хвостом светло-желтых волос.

Дарион опустил голову, из последних сил удерживаясь в собственном сознании. Ему было страшно, больно, одиноко, однако он знал, что главный шаг уже сделан. Теперь осталось лишь дождаться приговора.

Вампир с серебряными волосами, сидящий напротив черноволосой девушки, тихо произнес:

– Все-таки закон возмездия существует. Признаться, я сомневался в этом, но теперь убежден – он существует. Подумать только, самый могущественный охотник страны, человек, на которого полагался едва ли не весь мир, в мгновенье ока обратился в того, кого больше всего ненавидел. Ничего не скажешь, печальная история. Печальная и жалкая…

– Господин Стром, – вежливо, но решительно прервала его девушка с хищным лицом, – прошу вас не забывать, что мы находимся в элитном обществе, здесь недопустимы подобные замечания.

Вампир с хвостом злобно усмехнулся.

– А разве вам, графиня, нечего сказать нашему милому гостю? Или вы уже забыли о том, как погиб ваш брат? – мрачно спросил он.

– Я предпочитаю жить, не озираясь на прошлое, – нахмурилась черноволосая красавица, – в конце концов, каждый из нас борется за свою истину. Что было, то прошло, вот как я думаю. И вам советую думать так же, барон Мерфейн.

– Я не могу думать так же, – еле слышно проговорил тот, – не могу и не буду. Я просто не смогу ему простить того, что он сделал.

– Согласен, – мрачно произнес вампир, которого назвали лордом Юстином. Все это время он неотрывно смотрел на Дариона, словно пытался прожечь в нем дыру, – не думаю, чтобы эта боль когда-нибудь ушла. А Риму он мне никогда не вернет. Это, как сказал граф Терон, закон возмездия.

– А почему вы молчите, Россайн? – неожиданно проговорил вампир, который до того лишь равнодушно прислушивался к разговору. Теперь же он внимательно смотрел на Дариона, нетерпеливо дожидаясь ответа. – Может быть, вам есть, что сказать нам? Не стесняйтесь, в конце концов, вы теперь один из нас.

Судя по всему, он был лидером среди присутствующих в зале. Главенство чувствовалось и в его позе, и в манерах, и даже в том, как он говорил. Да и внешность его была несколько иной. Темноволосый, черноглазый, бледный, как и подобает вампиру, он выглядел гораздо величественнее и опаснее остальных.

Дарион не знал, что говорить. Более того, он не знал, как говорить. Боль сковала все его мышцы, сейчас он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме огня, сжигающего его тело изнутри. Вампиры даже представить себе не могли, какого труда ему стоило держаться на ногах и при этом сохранять спокойное лицо. Это был поистине дьявольский, титанический труд.

Он не чувствовал ничего, кроме боли. Боли, которая уже подбиралась к его горлу, стремясь выбить дух. Он молчал. Молчал, хотя все ждали ответа. Он не мог ответить, не мог, даже если бы захотел, боль убивала его, уничтожала… Боль… Боль…

В этот момент кто-то ударил ладонью по столу, и шипящий голос барона разорвал тишину:

– Не смей игнорировать слова герцога Индоре! Не смей игнорировать его, ты, инквизиторская мразь! Отвечай, скольких ты сожрал, когда первобытная жажда одолела тебя? Расскажи нам теперь, кто прав, а кто нет! Ну!?

Боль… Неодолимо возрастающая боль… Похоже, конец близок…

– Кажется, он язык проглотил, – мрачный голос графа Терона, – впрочем, не исключено, что он был немым с самого начала.

И тут он сдался… В голове его что-то болезненно щелкнуло, и он резко повалился на пол, хрипя и хватаясь за горло. Боль была ослепительной, она оглушила его, будто удар молнии, и он вдруг перестал осознавать реальность. Его тело выгибалось на холодной плитке, сжигаемое неугасимым пламенем, потом бессильно замирало, сотрясаемое судорогами. И так по кругу, раз за разом…

Боль была нестерпимой, чудовищной, она была предзнаменованием смерти. Да, Дарион умирал, умирал вампирской смертью, умирал от жажды…

Какое-то время присутствующие не дышали, парализованные шоком. Потом лорд Юстин ошеломленно выдохнул:

– Не может быть… Он не мог сдерживаться все это время… Такое никому не под силу!

– Как видно, кое-кому под силу, – послышался ровный женский голос. Очевидно, говорила девушка с прямыми золотистыми волосами, которая до того ни произнесла ни слова. Голос ее звучал сухо, равнодушно, так, словно происходящее ее совсем не волновало. – Он боролся со смертью до последней минуты, что вы все отлично видите. Не думаю, что до него это удалось хоть одному новорожденному вампиру…

Боль, пронзительная и всепоглощающая, внезапно опалила легкие, и несчастный дико вскрикнул. Вампиры тут же вскочили со своих мест и окружили его плотным кольцом. Дарион продолжал дергаться и извиваться на полу, не замечая ничего вокруг.

– Да он же умирает, – потрясенно выдохнула вампирша по имени Кассандра, – это невозможно, дойти до такого состояния, какой ужас…

– Госпожа Ферн, – тихо проговорил герцог Индоре, – у вас есть кровь?

– Нет, – тот же ровный голос, только теперь несколько напряженный, – мне и в голову не приходило, что она нам может понадобиться. Кроме того, вы ведь не хуже меня знаете, что в такой ситуации наиболее действенной является вампирская кровь…

В воздухе застыла тишина. Грозная, давящая, напряженная. В конце концов, ее разрушил непроницаемый голос барона Мерфейна:

– Пусть выпьет моей.