Кэтти Уильямс - Спасенная любовь

Корделия совладала с эмоциями, закрыв глаза. Пальцы Луки все еще касались ее, он был достаточно близко к ней, чтобы чувствовать его тепло, дыхание на щеке.

– Все изменилось после смерти Алекса, – сказала Корделия. – Я планировала поступить в университет, хотя и знала, что отец станет звонить по два раза в день, желая убедиться, все ли со мной в порядке. Я думаю, он всегда в глубине души считал, что должен был быть в состоянии защитить мою маму, что ему надо ехать с ней, когда она отправлялась в Лондон. Тогда она не попала бы под машину, и все было бы в порядке. Если он не смог защитить маму, то решил посвятить жизнь моей защите. Но пожертвовать университетом? – Она вздохнула. – Я поняла, что должна поступить. Алексу было суждено помогать папе в рыболовном бизнесе и в конце концов взять его на себя. Это было все, чего он когда-либо хотел, в то время как я…

– В то время как ты?..

– Я мечтала уехать отсюда, посмотреть мир. И это было бы правильно для меня и моего отца. Но эти мечты умерли вместе с Алексом. У меня не было иного выбора, кроме как занять его место. Не пойми меня превратно, это не плохая жизнь, но там большой мир… И все-таки я смирилась с тем, что никогда его не увижу.

Корделия открыла глаза и обнаружила, что Лука смотрит на нее сверху вниз.

– Я не собираюсь изводить тебя плачем и причитаниями, – с улыбкой сказала она.

– Я не имею ничего против плачущей женщины, – солгал Лука.

Он был сыт по горло выходками бывших жен своего отца, обожавших разыгрывать эмоциональные драмы ради влияния на общественное мнение, когда брак начинал распадаться. Он мог припомнить один особо яркий пример, когда пышный прием по случаю празднования дня рождения его отца обернулся фарсом из-за пьяной выходки жены номер три, решившей пролить свет на все, что она ненавидела в мужчинах, и в особенности в его отце.

– Лжец. – Но на этот раз улыбка была более искренней. – Мужчины ненавидят женские слезы.

– Ты убедилась в этом на собственном опыте? Какой-то парень набросился на тебя, потому что ты плакала?

– Нет!

Корделия больше не могла сопротивляться желаниям, протянула руку и погладила его, чувствуя, что у нее дрожат пальцы. Это было потрясающе, так же дерзко, как если бы она показала стриптиз. Ее соски превратились в тугие чувствительные бутоны, тепло разлилось между бедрами.

Жаркое солнце, шампанское, откровения…

Смесь была пьянящей и взрывной.

– Никаких парней?

Лука взял Корделию за руку, повернул кисть и, не отводя взгляда, поцеловал ее ладонь, затем проложил нежный след языком на коже предплечья.

Корделия вздохнула и задрожала, разрываясь между необходимостью отстраниться и желанием пойти дальше, потому что они ступили на опасную территорию. Ценою решения могла стать сама ее жизнь, но искушение было непреодолимым.

У нее было чувство, будто она так долго смотрела сквозь стекло на мир, наполненный захватывающими возможностями, что шанс зайти за это стекло и на самом деле вкусить вожделенные плоды невозможно было упустить.

Она пошевелилась, ее дыхание участилось, губы призывно приоткрылись.

– Я рассказала все о себе, – дрогнувшим голосом прошептала она. – Теперь твоя очередь.

А ведь ему придется скрыть истинное положение вещей. Именно эта мысль пронеслась в голове Луки, но он справился с мимолетным дискомфортом.

– Работа сезонная, поэтому можно позволить себе не торопиться. Немного задержаться здесь…

– Когда ты собираешься ехать?

Корделия обнаружила, что перспектива отъезда Луки заставляет ее чувствовать себя странно опустошенной.

– Есть более подходящие месяцы для сбора винограда… это правда…

– А что ты делаешь, когда не собираешь его? Путешествуешь? Навещаешь семью? С кем ты живешь в Италии?

– Слишком много вопросов, моя дорогая…

– Мне интересно побольше узнать о тебе. Не по своей воле я застряла здесь. Ты не можешь винить меня за то, что я задаю вопросы. – Она задумчиво посмотрела на него, представляя его мир, который так отличался от ее мира.

Может быть, Лука выполнял и другие, случайные работы, кроме сбора винограда, хотя она сомневалась в этом из-за его глубоких познаний в виноделии. Ему явно нравилось то, что он делал.

– Нет, винить не могу, – согласился Лука. – Но чувство вины – это не повод вести тебя за собой. Ты слишком молода, чтобы думать, будто застряла где-то и я единственная надежда на спасение. Просто выискивать разные места на карте и горевать, что никогда не посетишь ни одно из них.

– Ты знаком с моим отцом. И сам видел, что я не могу отправиться куда пожелаю…

Лука пожал плечами. Да, он встречался с Клайвом Рэмси, шестидесятилетним мужчиной с обветренным лицом, чья жизнь вращалась вокруг дочери и моря. Он рано потерял жену, они почти и не жили вместе. Просто еще один пример того, какое расточительство – любовь. Она вцепляется в тебя своими крючками, и с этого момента ты оказываешься на дороге в никуда. Лука изо всех сил пытался припомнить хоть один удачный пример всей этой сказочной дряни, которой посвящают сопливые фильмы.

По правде говоря, Клайв дома почти не появлялся. Рыболовецкий сезон был в самом разгаре, и он пропадал большую часть дней и ночей, траля крабов и омаров, поручив управление домом и своими делами дочери, и без Корделии ему явно не обойтись. Лука был уверен, что все сложилось бы по-другому, будь ее брат жив, но теперь, как она сказала ему, у нее не было другого выбора.

У Луки вдруг возникло непреодолимое желание увести ее и показать все эти далекие страны и города, о которых она мечтала.

– Мы слишком много говорим, – пробормотал он. – Давай просто наслаждаться жизнью здесь и сейчас.

Корделия улыбнулась, чувствуя, как от волнения у нее сжимается сердце. Она жаждала большего, чем просто наслаждаться моментом. Ее влекло к нему. Она знала, что и Лука испытывает подобные чувства, сколь бы невероятным это ни казалось.

– Никто никогда не приходит в эту бухту, – с волнением призналась она. – По крайней мере днем…

– Это восхитительно.

– Дело в том, что нужна лодка, чтобы добраться сюда. Бухта недоступна с суши. А далеко не у многих людей есть возможность взять лодку просто ради удовольствия.

– Тебе повезло.

– Я это чувствую. Прямо сейчас. Везение, я имею в виду… – задыхаясь, произнесла Корделия, повернулась на бок и придвинулась к Луке чуть ближе, как надеялась, на расстояние, едва заметное невооруженным глазом.

Она подавила волну нервной тошноты и легко провела рукой по коже его живота, наслаждаясь ощущением накачанных мышц под пальцами. Увидела удивление в его глазах и почувствовала искушение решиться на большее. Ей следовало убрать руку, но она не сделала этого, так как знала, что, если не воспользуется этим моментом, он никогда не повторится снова.