Александр Антипов - Светлые аллеи

Люди, живущие или приезжающие на эти дачи, находили здесь отдохновения, обретали душевное равновесие и спокойствие. Не случайно именно здесь неподалеку находился Дом творчества писателей. И большинство из них именно здесь предпочитало творить, писать свои произведения. И на въезде в улицу Гоголя стоял редкий тогда знак: Подача звуковых сигналов запрещена! Что же касается наших героев, Сергея и Алекса, по молодости они просто не понимали, что их окружает не только замечательная природа, но и замечательные люди, эгрегор.

Отмыв на колонке от грязи свои велосипеды, особенно рамы с нанесенными краской кличками их железных коней, они разъехались по домам. Надпись на одном из них, этих не устающих никогда жеребцах была сделана кроваво красным лаком для ногтей, взятым на тумбочке. Койот! Девчонки потешались над этим названием, именем. Для них это был всего лишь мелкий волчара типа Шакала из мультика про Маугли. Для Алекса же это был не просто Койот, а Эль Койот! Бандит и крутой мачо из фильма про всадника без головы. Клянусь преисподней и её сковородками! Сказал он однажды. Подавляющее большинство обеих полов испытывало симпатию к другому, положительному персонажу, к Морису Джеральду, мустангеру. На взгляд Алекса, мустангер был какой-то слащавый и домашний в исполнении Олега Видова. Ненастоящий какой-то, салонный персонаж. За ним бегали обе главные героини. А Эль Койота, узнав настоящее имя которого, все умирали, было жалко. Мигель Диас, он же Эль Койот был подло убит главным отрицательным героем.

Словом, под седлом у Алекса был Койот, у Серёги-Буливар, понятно из какого произведения или новеллы в фильме. На велосипедах можно было быстро объездить все места, где собиралась остальная компания, а их было несколько. Как-то вечером Алекс заскочил на дачу за Серёгой, что-бы вместе отправиться на поиски остальных. Мобильных телефонов и пейджеров тогда не было и в помине, приходилось быстро объехать несколько укромных мест и найти то место, где все собираются в очередной раз. Остановившись напротив калитки Алекс громко позвал Серёгу, поленившись зайти на участок. Через несколько минут из калитки вышла Серёжкина бабушка. Бабушка была хмурая и недовольная. С отцом в Москву уехал. И почему ты его так зовёшь? Какой он тебе серый? Он волк, что ли. Не смей его так называть! Бабулька повернулась и исчезла за калиткой. С тех самых пор Алекс никогда и нигде не использовал этого сокращения имени Сергей.

Это наш второй дом

Она возвышалась над лесом, как мемориал, как скульптура Родина-мать. Как языческое капище, посвящённое Богу-Солнце, устремляющаяся в небо. Как что-то потустороннее, стоящее на краю посёлка, в самом конце улицы Довженко. Мрачная и нелюдимая, запретная. Закрытая, старая заброшенная водокачка. Монстр, похожий на злобных космических пришельцев из книги Герберта Уэллса. Мощная металлоконструкция из швеллеров и уголков, державшая на уровне верхушек деревьев своеобразный цилиндр, обшитый досками. Внутри цилиндра был бак с водой-сваренная из листового металла бочка с огромной крышкой из досок метров пяти в диаметре, может немного меньше, или больше. Над всей этой конструкцией была дощатая крыша, покрытая оцинкованным листами. На крышу ввёл люк и можно было встать на крышку бака и высунуться из люка, затем оттолкнувшись руками и подпрыгнув, вынести себя на крышу.

Какой замечательный вид открывался с этой водокачки! Верхушки деревьев были ниже крыши и создавалось впечатление что вокруг тебя зелёный океан, а колышущиеся деревья-волны этого беспокойного океана. Алекс часами любовался этими видами. Сравнить было не с чем. И только в Карпатах, находясь в армии, а потом и в других горах, при других, менее романтичных обстоятельствах, он испытывал неописуемый восторг от увиденного. Где-то далеко-далеко на горизонте была Москва с её многоэтажками, а вокруг лес, огромный, как тайга. Весь поселок утопал в этом лесу. И видны были только ближайшие к водокачке дома в конце улицы Довженко. С этой крыши смотрели на майские праздничные салюты, на ней устраивали танцы и дискотеки. Кассетный магнитофон лежал возле люка. Крыша была того же диаметра что и крышка люка под ней. Был огромный шанс во время дискотеки улететь в вечность. Плясали на ней обычно три-четыре человека, самых отмороженных как сейчас говорят. А я бы сказал-отчаянных и бесстрашных. Если добавить к этому тот факт, что танцы часто устраивались не в вполне трезвом виде, можно представить, что чувствовали зрители внизу, жильцы посёлка.

В лето 81-го, 82-го, и может 83-го года водокачка стала основным местом сбора и отдыха. Водокачка и Кафе Лес, о котором я расскажу позднее. Залезть на водокачку было проблематично, так как все лестницы и перила были срезаны газосваркой, после того как она перестала функционировать. Приходилось как-то залезать по этим металлоконструкциям, как правило при помощи товарищей по несчастью. Мальчишки забирались сами, а вот девчонок приходилось затаскивать вдвоем. Один протягивает сверху руку, помогая взобраться, другой страхует снизу, поддерживая и подталкивая. Хотя некоторые атлетические особы забирались без посторонней помощи. Залезть на неё, а тем более слезть, было целое мероприятие. Однако-залезали и слезали. Иногда проводя на водокачке целый день. Но оно того стоило. Лёжа на крыше и глядя на облака, возникало не с чем не сравнимое ощущение парения, полёта. И облака плыли и плыли, и ты плыл вместе с ними, а они-смешные, бесконечные, как сама жизнь. А если начинался дождь, приходилось пережидать его, лёжа на деревянной крышке бака, иногда засыпая ненадолго. Крыша надёжно защищала от непогоды. Потом надо было дождаться, когда металл подсохнет и спускаться вниз. В затяжную дождливую погоду на водокачку не лазили. Находили другие места для времяпрепровождения. Безусловно, не всем удавалось забраться на самый верх, а забравшись на крышку бака, не все вылезали на крышу водокачки. Никого никто не неволил.

В конце концов часто собирались в совершенно обычных местах, послушать музыку, последние привезенные из-за бугра хиты. Тогда не знали этого слова. Ну и конечно, советский андеграунд. Нет смысла перечислять все звучащее из кассетников. Магнитофоны были у всех, кто-нибудь обязательно приносил с собой кассетник, и музыка звучала всегда. Со временем возникла четкая привязка определённых песен к определенным событиям. Даже сейчас, услышав по радио знакомую, но забытую и редко воспроизводимую песню, вспоминаются картинки из жизни. Или события, напрямую связанные с этой песней, запомнившиеся в контексте прослушивание определённой песни из определенного альбома определённой группы. Это были своеобразные реперные точки. Да, именно так. По которым сейчас можно чётко сопоставить происходившее тогда. Группа ELO, альбом 1981 года. Заходя за Стасом, познакомился с девушкой, играющей с детьми на детской (условно) площадке. Дети были не её, она как бы нянька. Сбегали в магазин и уселись в их беседке. Её потом чуть не уволили. Дача эта была буквально в двух домах от дачи Стаса и каждый раз проходя мимо и видя за забором эту девушку с детьми, Алекс постоянно испытывал неприятное чувство стыда за свой глупый поступок. И не пытался больше к ней подкатывать.