Ирина Абеляр - Рапсодия для двоих

Тимоша многим не нравился своим недостойным по житейским меркам поведением. А тихоне Светке доставалось от него больше других, ведь она была «его девчонкой». Поэтому должна была блюсти себя недотрогой с другими парнями и быть самой крутой девахой в школе. Так Тимоша иногда её дразнил, когда хотел обидеть или показать своё превосходство. А в стороне от друзей беспутный мальчишка нежно называл свою подругу разными смешными, необидными прозвищами: чудище зеленоглазое, курносая обезьянка, рыжая бандитка, а также Светик, Светланка, Светунчик. Обижалась не по-детски «крутая деваха» на Тимофея, всё чаще дававшего волю рукам при одноклассниках. Казалось, все только и ждали момента, когда он небрежно шлёпнет её по пухлой попке или нагло прижмёт к себе, выдыхая прямо в испуганные глаза едкий сигаретный дымок. Глядя вслед красной от стыда Светлане, обиженные Тимохой девчонки жеманно поджимали губки и ехидно хихикали. А веселившиеся от души пацаны незлобиво подтрунивали над императором:

– Таких, как она, пруд пруди, всех не перелюбишь.

– Рожей не вышла твоя кошка драная, – хором вторили им возмущённые одноклассницы.

Грустная Светкина физиономия, проплывающая мимо школьных окон, бесила и без того озлобленного на весь мир Генку-адъютанта, только и ждавшего подходящего момента, чтобы ковырнуть побольнее рыжую страхолюдину. Так, втайне от своего хозяина, Генка дразнил Светлану, злобно дёргая несчастную девчонку за длинную рыжую косу. Отрезала бы её Светка безжалостно под самый корень, если бы это помогло удержать в семье отца и вернуть сестру Нюрку. Тогда бы и мать не стала пить вонючую гадость с самой ранней рани – так она обозначила время дочкиных сборов в ненавистную ей школу. Трусоватый Генка норовил обидеть девчонку исподтишка, чтобы рядом никого не было. Ведь грозный Тимофей никогда бы не позволил ему и словечка молвить против Светки, а, тем более, назвать её страхолюдиной. Так что, вопреки огромному Генкиному желанию, это гадкое прозвище не приклеилось к ней и не оставило даже пятнышка на её светлом имени.

Некоронованный император всея школы и его преданные «уши» наводили ужас не только на Генку-адъютанта и его одноклассников, но и на взрослое население околотка. Даже одинокие бомжи и приблудные дворняги, которых Тимофей безжалостно обстреливал из небольшого пистолета неизвестной марки, тут же разбегались кто куда, едва услышав хрипловатый голос молодого разбойника.

Украденное у пьяного бродяги оружие приятно грело Тимошино тело и придавало «наркоману и бандиту» взрослую самоуверенность и показную развязность. Небольшой ствол легко помещался в потаённом кармане стильной джинсовой курточки, не выдавая своего присутствия даже глазастым бабулькам, обладающим неимоверными способностями видеть всех и вся насквозь. Не ведала «рыжая бандитка» о зверских расправах своего любимого над бездомными людьми и ничейными собаками, попадавшими под его горячие, часто нетрезвые руки. В память о преступлениях, совершённых в тёмных переулках, Генка-адъютант наносил новую отметину на грозное оружие своего бессменного хозяина, как настоящий гангстер из старых вестернов. Одержав очередную победу, Тимоша наскоро отмывал свои огромные ручищи от грязи и крови бродячих собак (кошек приятели принципиально не отстреливали, считая добычей мелкой и доступной). Дрожа от возбуждения, он бежал к Светке, норовя тут же ухватить её за большие не по возрасту груди. Нежно нашёптывая девчонке лающие немецкие фразочки, юный искуситель представлял себя в роли коварного соблазнителя и жестокого злодея, погубившего не одну женскую душу. Не понимавшая ни одного слова из услышанной абракадабры, довольная Светка принимала иностранщину за признание в любви. Счастливая девственница заливисто хохотала, игриво прижимаясь к стонущему от порочных желаний Тимофею. «Факин бич» розовела от стыда и восторга, прикрывая маленькими ладошками свою большую грудь. А искушённый в сердечных делах Тимоха открыто издевался над её детской наивностью, продолжая приходить в дом Громушкиных с постоянством настоящего любовника. Светка млела от ласковых мужских рук, но себя соблюдала, страшась чуткого слуха матери. Софья Андреевна после развода с любимым мужем пока не осознала всю глубину своего одиночества и, если бы застала свою дочь с Тимофеем, то спуску ей точно не дала бы.

Светкин отец, Иван Громушкин, в прошлом – верный муж и любящий отец двух дочерей, прекрасный семьянин и великий градоначальник, после ухода от законной жены тут же превратился в трусливого ренегата и отъявленного негодяя. Молодой партиец начинал свою карьеру в общежитии закрытого типа при танковом училище, куда его по великому блату затолкала вездесущая тётка по матери. Высшее образование и тёткины связи в городских верхах помогли интеллигентного вида красавцу быстро подняться на верхнюю ступеньку властного эшелона. Ивана Сергеевича, работавшего заместителем председателя горсовета, не волновали ни внутрипартийные перипетии, ни охочие до высоких чинов, дорогих автомобилей и норковых шубок женщины. Всё своё свободное от государственной службы время молодой строитель коммунизма посвящал будущим борцам за светлое будущее, бесплатно читая тематические лекции в местном университете.

Классический университет, гордость и надежда всего города, возник на базе педагогического института. Стариннейшее учебное заведение было построено ещё в прошлом веке на пожертвования жаждущих славы меценатов, чьи незабвенные имена были выбиты золотом на мраморной фасадной доске. Будущие покорители вселенной проходили суровые уроки жизни ещё при входе в изрядно подзапущенное местными властями университетское здание. При главном входе-выходе стоял грозного вида то ли швейцар, то ли сам директор, вооружённый старинным моноклем и огромными усищами, будто приклеенными к его сморщенному, вечно недовольному лицу. Наглые абитуриенты, не стесняясь почтенного возраста привратника, ехидно подхихикивая, интересовалась у громыхавшего медалями деда: «Почём опиум для народа?» – и быстро выбегали на улицу. Привычно матерясь, орденоносный дедок с разгона пинал пробегавшего мимо него пацана и гадостно хохотал при попадании в искомую цель. Под начищенный до зеркального блеска сапог то ли дворника, то ли самого президента, по обыкновению, попадали исключительно низкорослые тугодумы или жирные увальни. Взрослым преподавателям не нравились жестокие забавы разношёрстной публики, но молоденькие училки от души хохотали при виде зазевавшегося балбесика, украдкой потирающего свою многострадальную задницу.

Мать Светланы, как на грех, работала в облюбованном Иваном Сергеевичем учебном заведении. По роду своей деятельности ей часто приходилось встречаться с молодым партийцем, зарекомендовавшим себя среди девиц детородного возраста закоренелым холостяком, скучным и в общении, и в постели. Незамужняя преподавательница сразу же заприметила пристальное внимание голубоглазого чиновника с военной выправкой к её урокам и высокой груди пятого с гаком размера. Любовный экстаз не заставил себя долго ждать. Прямо на столе товарища Громушкина, под портретами государственных авторитетов, произошло первое знакомство Софьи Андреевны с экстремальным сексом и его нежелательными последствиями. Ускоренная предстоящими родами регистрация брака Светкиных родителей прошла тихо и безалкогольно, как того требовали бескомпромиссные борцы за трезвый образ жизни.