Ольга Бруснигина - Черемухи цвет

– Поживем, увидим! – отозвался он, оглядываясь на желанную красавицу.

Как и прежде, доверился воле случая: «Зачем огород городить, когда все на мази?» Никто не подозревает о случившемся сейчас в этой комнатушке. Если у Серафимы хватит разума оставить все в тайне…

Пристально вглядевшись в ее лицо, он пытался прочитать ее мысли. Настолько ли она хитра, чтобы разослать всем подругам подробности интимного приключения. По сути, он почти не знал Серафиму, поэтому частично допускал подобные мысли.

– Давай договоримся!

Любовница навострила ушки:

– Можешь не стараться!

На ее лице отразились все эмоции, свойственные разочаровавшейся женщине.

– Все же, лишним не будет. Только не обижайся.

– Я сама этого хотела. Какие могут быть обиды?

– Я тоже хотел. Но, мы взрослые люди с обязательствами.

– Интересная лекция, но не по теме. За кого ты меня принял? Думаешь перед тобой девица легкого поведения?

Серафима подобрала разбросанную одежду. В спешке начала одеваться. Ее резкие движения выдавали ее нервное состояние.

– Сим! – тихо позвал Семен.

Попытался поймать ее за руку:

– Успокойся! Не будем ссориться!

Оставалось последнее средство для примирения, и Семен не замедлил им воспользоваться: притянул к себе, и припал к губам Серафимы, еще не остывшим от прежних поцелуев.

– Оставим все в тайне до поры, – ласково и почти умоляюще промолвил он.

– Меня вполне устраивает мое положение любовницы. Не более, – призналась она.

Будучи реалисткой, получившей огромный жизненный урок, она не строила иллюзий по поводу отношений с противоположным полом. Первый неудавшийся брак до сих пор отзывался неблагозвучным эхом в ушах. Из приятного и вспомнить нечего, сплошные скандалы, взаимные претензии и отсутствие взаимопонимания. Правы оба, но и виноваты тоже.

– А я пока не определился, – не к месту заметил Семен.

В его уютной семейной жизни уже давно обнаружилась заметная брешь. Его болезненная хрупкая супруга считала все постельные утехи строгими брачными обязанностями, выполняемыми строго по расписанию. Все равно, что праздничные дни в календаре – отмечены красным. Он, конечно же, следовал всем сложившимся порядкам, когда гладко выбритый, натертый мочалкой и умасленный благовониями, ложился на брачное ложе. Гибкое тело любимой жены, напряженное и выгнутое струной, редко отвечало взаимностью. Он прилагал максимум усилий лишь для того, чтобы услышать: «Быстрее, я так устала!»

Он боялся тех тихих ночей, когда она поворачивалась спиной, будто чужая. Слушая ее ровное дыхание, ему несколько раз хотелось придушить ее.

Прежде, она отзывалась на его шутки заливистым смехом, целовала его в губы и сияла от счастья. Они даже не заметили, когда погас огонь их страсти, а постель оказалась холодной и скучной.

Задавая ненужные вопросы самому себе, Семен занимался бесполезным поиском смысла жизни. Обыденность затягивала с каждым новым днем, придавая чувство неимоверного внутреннего отчаяния. Детей не завели. Жена боится испортить фигуру, здоровье и ощущение собственной независимости, вбиваемое более опытной тещей.

Вдруг, будто озарение: случайный секс с незнакомой женщиной, приносящий больше эмоций, чем вся его предшествующая семейная жизнь благополучная в глазах окружающих людей.

– Я вернусь к тебе завтра, – пообещал он удивленной Серафиме.

– Буду ждать, – ответила она с улыбкой.

Ее власть на мужчин заключалась не только в умении вести правильные разговоры в тему, но и нечто большее, заключенное в ее природном даре женственности, которое завлекало особей противоположного пола, будто на сладкое.

Почему-то Семен не сомневался, что эта женщина будет рада принять его в любой день и час. Так и сложилось: днем он в роли желанного любовника, вечер – в обществе молчаливой супруги, не посягающей на его внимание.

Скоро к Семену пришло осознание идеально выстроенных отношений. Ерунда, что для воплощения его фантазий требовалось сразу две женщины: одна для удовлетворения чисто телесных потребностей, другая для страданий, стихов и серенад под окном.

Однако стыдно смотреть в глаза обеим. Особенно жене, часто-часто вздыхающей без причины. Ее печальный образ в белоснежном свадебном платье, стоявшем рядом в момент оглашения клятв верности, не давал покоя. Семен, когда-то влюбленный и окрыленный представлял свою семейную жизнь в ином свете. Постепенно его радужные фантазии таяли, оставляя лишь разочарование. Он задавался рядом вполне обоснованных вопросов: «Где та девочка с мечтами о светлом будущем? Где та чарующая музыка, которая связывала их в единое целое? Где тот огонь, от искр которого воспламенялся воздух?»

Серафима одним своим существованием заполнила ту пустоту, которая внезапно образовалась в его сердце, жаждущем пламени страстей. Ее ласковый голосочек, убеждающий, что он единственный и неповторимый, окончательно убедил его правоте действий. Все больше увязая в любовном восторге, он шел навстречу к приключениям с распростертыми объятиями.

Он не замечал или не хотел замечать кривых взглядов на их грешные отношения остальных работниц кухни и посетителей столовой, звонко бряцающих ложками. Казалось, секрет был уже достоянием общественности и давно разнесся по всей округе. Единственное опасение – скорость разоблачения в глазах супруги. Все еще стараясь оберегать ее от проблем, он никоим образом не желал подобного исхода. Веря в правдивость житейской мудрости о том, что все тайное рано или поздно станет явным, он старался как можно дольше оттянуть тот самый критический момент. Ему в помощь – замкнутый характер супруги, которая мало общалась с соседями, не имела подруг, а ее родственники и вовсе забыли к ним дорогу. Жена не любила шумные компании, не вела задушевных разговоров, а всех желающих весело провести время за рюмкой спиртного не пускала на порог.

Соблюдая все предосторожности, и даже не сталкиваясь рукавами на работе, они вели вполне заурядные разговоры о наличии продуктов на складе, о тарифах на электричество, воду и прочих производственных проблемах. Только было не скрыть те искры, которые то и дело проскакивали между ними. Даже слепой заметит.

Его несколько раз застигало чувство ревности, когда Серафима, запросто флиртовала с любителями добавки.

– Симочка, налейте-ка еще компота! – приставал усатый толстячок, подмигивая.

– Сейчас, бегу! – подрывалась она, зачерпывая половником со дна самые вкусные ягоды.

– Знаете, как угодить, – благодарил тот, задерживаясь возле прилавка, чтобы обменяться еще парочкой шутливых слов.

Красавица улыбалась, сверкала глазами, приводя в бешенство наблюдающего за всем действием начальника и по совместительству любовника. Он же видел в соперниках любого, кто отметился рядом или подошел на слишком близкое расстояние. Серафима – девушка видная, соблазнительная и в то же время падкая на особенные удовольствия. Ему ли не знать! Он за последнее время изучил не только каждый изгиб ее горячего тела, но и каждый вздох, стон. Серафима принадлежала лишь ему и точка! Не мог даже в самых страшных снах представить, как до ее обнаженной кожи касаются чужие руки, ласкают, дотрагиваются до тех самых мест, где он оставил свои отметины.