Ольга Бруснигина - Черемухи цвет

Вы когда-нибудь, сожалели о совершенном поступке?..

Семен закурил вонючую папиросу, пуская изо рта дымовые кольца. Он подлец и грешник. И если бы наказания настигали сразу же после нарушения заповеди, ему бы сейчас корчиться от страшных пыток в адовом пламени.

Сегодня выдался еще один тяжелый день на грани нервного срыва. Вспоминая о прежней размеренной жизни в семейном уютном гнезде, он проклинал свою слабость, граничащую с безумством. Где это видано, чтобы серьезный мужчина вел себя словно влюбленный школьник, иногда он еще проводил аналогию с мартовским котом, заблудившим на чужой территории с загулявшей кошкой.

Посматривая издали на освещенные окна своего дома, он страшно волновался. Там его ждала жена – спутница жизни в болезни и здравии, которой он давал клятву верности.

Сумерки уже спустились на поля, обновившиеся свежей зеленью. Возле пруда, на извилистой тропинке, где они прежде с женой шли рука об руку остановился, вдыхая аромат цветущей черемухи. Чудесное время, когда трели птиц сообщают о приходе тепла, а квакающие лягушки объявляют о начале брачного сезона.

Вот и Семен, поддавшись весеннему влечению, не устоял перед соблазном, ввергаясь в пучину страстей. Пышногрудая и смешливая повариха с острым язычком и отсутствием запретов, стала виновницей его грехопадения. До недавних пор он не считал себя любителем подобной женской красоты, считая лишние килограммы признаком хорошего аппетита и ничем иным.

Не то, что его красавица жена с осиной талией, стройными изящными ножками. Идеальная, загадочная и ранимая. Еще с первой их встречи, Семену захотелось стать для нее защитником, следовавшем по пятам и оберегающим каждый ее шаг от опасностей.

Но все же! Тот проклятый день, изменивший его самопознание, он помнил по минутам.

– Семен, принимай объект, – приказал директор, заводя его в помещение колхозной столовой, – перевожу в твое полное распоряжение, в дополнительную нагрузку.

Широко разводя руками и активно жестикулируя, он тыкал в каждый угол, где прежний начальник не проявил усердия и довел помещение до разрухи.

– Так я… – пытался возразить Семен, встряхивая волосами и нервно обтирая пот со лба.

Перспектива, мало сказать, не благоприятная.

– Знаю! Ты лучший бригадир! Поэтому на тебя и надежду возлагаю!

Семену, конечно же, льстило внимание руководства, но он агроном – полевой человек далекий от кастрюль с вилками и ложками.

– Проведешь инвентаризацию, сверишь остатки, а после доложишь! – продолжал директор.

Настроение у Семена окончательно испортилось, как вдруг:

– Серафима! – громко прокричал директор, заглядывая через прилавок раздаточной.

К ним вышла улыбчивая женщина, поправляющая на ходу косыночку кипельно-белого цвета. Пышка.

Семен чуть скользнул взглядом по ее раскрасневшемуся от готовки лицу, поражаясь невероятной красоте. Почему-то на ум пришла фраза: «Знойная женщина». От нее так и веяло природным обаянием, присущим отдельным особям женского пола: мягкие движения, плавная походка. У него чуть не вырвалось: «Вау!»

– Назначаю тебя помощницей, – вымолвил директор, мило улыбаясь подоспевшей работнице кухни.

– Этого что ли? – отозвалась она, обнажая ослепительно белые зубы.

– Познакомься, Семен Иванович – твой непосредственный руководитель. Слушайся во всем, где-то подскажи, где-то промолчи, а то я знаю, как ты огрызаться умеешь.

Девушка ничуть не смутилась на нелестные эпитеты в свою сторону.

– Серафима Павловна – главный повар.

Жеманно протянув ручку для пожатия, ради знакомства, она и вовсе рассмеялась.

– Не вижу повода для радости, – серьезно прервал ее директор, – беспорядок устроили!

– Исправимся! С чего начнем?

– Покажи кухню, своди на склад.

– Как прикажете, товарищ-барин! Так и быть, покажу, только хвастаться нечем, сами знаете.

– Опять твои шуточки, – в усы усмехнулся директор.

– Так и этот сбежит! – зачем то добавила Серафима.

– Не сбежит! Ты поласковее. Не мне тебя учить.

Директор хитро подмигнул поварихе. Семену даже показалось, что их общение носит неформальный характер. Слишком многозначительными были жесты, мимика и вовсе выдавала их приятельские отношения.

– Серафима – женщина серьезная, – зачем-то подвел итог разговору директор, – и специалист от бога. К ней на практику с соседних поселков очередь выстроилась.

Семен одобрительно кивнул головой. Раз директор нахваливает, значит, так и есть. Для него он непререкаемый авторитет.

– Имей это в виду! Не обижай!

– Не стану, – пообещал Семен, почему-то пряча глаза.

За время пока ему представилось удовольствие наблюдать за прекрасной Серафимой, у него в голове вертелись странные эротические мысли, будоражившие мужское воображение. Будто начав, ей одной известную игру, девушка поправляла халатик, облизывала пухлые губки, всячески приковывая его внимание. Внешность броская, имеется: и обаяние, и томный взгляд, и груди четвертого размера, заметно выпирающие из глубокого выреза и хищный взгляд, оценивающий мужчин. Одним словом такие дамочки нравятся мужчинам и они к ним липнут.

Остаться наедине с этой красавицей волнительно и вместе с тем тревожно. Наверняка, тогда она приняла слова директора буквально. Стоило им остаться вдвоем, она включила максимум женского обаяния, чтобы произвести на него впечатление.

Семен пару раз даже краснел, утыкаясь глазами в глубокую ложбинку между ее сочных грудей.

Словно не замечая его смущения, Серафима вела себя естественно, но вместе с тем слишком вызывающе.

– Подержите меня?– нежным голоском ворковала она, забираясь ногами на стул, чтобы с верхней полки достать завалявшуюся там пачку соли.

Ухватив за ее мягкие округлости, Семен замирал в необъяснимом состоянии, волнующем мужское естество. Она же, поднимая высоко руки, делала белый халатик, не застегнутый на последнюю пуговицу, еще короче.

Он терпел, сколько мог, отводя взгляд или отворачиваясь. Но силы явно были не равны, и в скором времени он жадно следил за каждым ее движением, колыханием пышной груди, поворотом головы, сопровождаемом многозначительными жестами и вздохами.

– Пройдемте за мной, – ворковала она.

Ему слышалось иное, или в затуманенном разуме вовсе не осталось ни грамма рассудка. Воздух вокруг накалился до критической температуры.

Они встретились телами в узком проходе между окном и плитой, еще неостывшей от приготовления дневного меню.

– Ой! – взвизгнула Серафима, плотно прижимаясь к его торсу.