Alina Ross - Дай мне знать, если все еще…

Часто ему казалось, что его пристрастие к собственным воспоминаниям находится где-то между здравым смыслом и мазохизмом. Ему было больно от каждой секунды, которая «всплывала» в голове яркой картинкой. Только, несмотря на боль, он продолжал прокручивать эпизод за эпизодом, в надежде хотя бы там, в собственной киноленте, изменить финал. Но ничего изменить он не мог.

– Да, – он сам испугался собственного голоса, когда ответил на звонок.

– Куда ты пропал? Уже три дня не пишешь, не звонишь. Мы расстались? Скажи мне только правду. Прошу тебя.

Никогда так быстро он не принимал решение.

– Да, прости меня. Я хотел тебе позвонить…

Она не дала договорить фразы, которой, по сути, у него и не было. Он сказал все, что хотел сказать. Все что он слышал, это отдельные слова, произнесенные с надрывом и в истерике: «эгоист», «ненавижу», «мразь», «сволочь». Дальше он не слушал. Его в очередной раз называли эгоистом. Может, тогда, два года назад, она была права? Только тогда он не воспринимал всерьез ее слов. Ему казалось, что все это надумано. Местами – даже наиграно. Она – хорошая актриса одной роли. Он – уверенный в себе мужчина, который точно знает, чего хочет от жизни. А еще, он точно знал одну вещь: она всегда будет с ним рядом. Ее волосы медового оттенка с ароматом ванили не могли спадать на чью-то другую щеку. Только на его. И эта уверенность была настолько сильной и глупой, что вторая бутылка виски пока не притупляла воспоминаний и ненависть к самому себе.

«Чудно. Теперь ненавидящих меня стало больше», – пронеслось в его голове.

Телефон разрывался от звонков. Пять пропущенных. Пятнадцать пропущенных. Когда она успокоится? Он чувствовал, как внутри нарастает гнев. На кого он гневался? На Лизу, которая стала его очередной жертвой? На Лизу, которую он никогда не любил? На эту самую Лизу, которая, как и она, ждала его звонка каждую минуту, а еще замирала в ожидании, как только слышала шаги на лестничной клетке? Да, вот только это был не он. И любил…. Любил он только одну. Но, и она зря волновалась, услышав тяжелые мужские шаги на лестничной клетке. Звонок был не в ее дверь.

Пять месяцев и четыре дня. Именно столько прошло с момента, когда мой самолет взлетел в небо. В иллюминаторе я видела родной город. Он всегда мне казался таким ярким и красочным. Но, в иллюминаторе была серость: серые невзрачные дома, серые дыры разбитого асфальта, серые лужи, в которых отражались лучи весеннего солнца и голубизна бездонного неба.

Это был май. Мой любимый месяц. Я даже не успела с Тобой попрощаться. Помню, как мне стало душно, и в настежь открытом окне я пыталась поймать глоток свежего и прохладного воздуха. Но, на улице было слишком жарко, чтобы найти там свое спасение. Это был обычный вечер и звонок, который вывернул душу наизнанку. Какая-то девушка, какие-то нелепые фразы и мысль об одном: «Бежать». Еще помню, как сметала с полок одежду в чемодан. Сметала без разбора. Только, спустя три недели после прилета, я увидела, что забрала с собой Твою рубашку. Последующие пять дней я просыпалась в смятой рубашке, а края рукавов еще оставались слегка влажными. Сейчас эту рубашку носит тот, кому она нужнее. Все, что усиливало боль, я не хотела видеть в новой квартире и на шестой день отдала ее бездомному. Ты бы видел его удивленные и, одновременно, счастливые глаза. Они мне напомнили Тебя, когда на наше третье свидание я пришла в коротком облегающем платье. Помнишь?

Поток холодного воздуха пытался перебить стойкий запах корицы. Если и можно было чувствовать себя где-то, как дома, то эта кофейня была лидером среди претендентов на звание самого домашнего заведения. Чего только стоили аккуратно сложенные клетчатые пледы на каждом диване для гостей. Под стеной возле первого столика решили поставить книжный шкаф. «Books for everyone», – надпись, размещенная над верхней полкой. Здесь были книги на любой вкус: от мировой классики – до современных романов, за чтением которых, выпивалась не одна чашка крепкого эспрессо или мягкого капучино. Эти книги мог брать для прочтения каждый гость. Также легко можно было взять книгу домой. Это была возможность любителям домашнего уединения полностью погрузиться в историю. На итальянском, английском, французском, и, даже, несколько книг на русском. На средней полке можно было найти «Мастер и Маргарита» Булгакова. Обложка была изрядно затертой, а на выходные эту книгу практически невозможно было найти. Она «уходила» в очередную квартиру, где воодушевленный любитель классической литературы погружался в мистическую историю о вечной любви.

Все книги, до единой, возвращались на свои полки. Каждый день на полках появлялись новые книги. Это были подарки гостей, которые с удовольствием возвращались, чтобы взять очередную книгу и «пропитаться» до кончиков волос стойким запахом корицы.

Дверь захлопнулась, и легкий лаунж «перебили» тяжелые шаги. Здесь всегда звучал легкий и расслабляющий лаунж. Если сосредоточить свое внимание на шагах, сразу становилось понятно, что принадлежат они уверенному в себе мужчине. Мужчине, который никогда не отдаст своего, но и никогда не сделает чужое своим, если столкнется с неприятием. Шаги утихли, и мужчина остановился возле барной стойки. Кажется, что он здесь частый гость. Заказ без лишних раздумий и без меню. Пока заказ готовился, мужчина повернулся лицом в зал. Глаза бегло «прошлись» по каждому столу. Его взгляд пересекся на долю секунды с женским кокетливым взглядом, но быстро переместился дальше. Это не была цель его поисков. Его цель здесь отсутствовала.

Он был хорош собой. Любая одинокая девушка в возрасте двадцати пяти – тридцати пяти лет, легко бы представила его в роли мужчины своей мечты. И, даже, некоторые замужние женщины украдкой представляли его в роли любовника. И с этой ролью, в реальной жизни, он чертовски хорошо справлялся. Черные волосы, глубоко посаженные зеленые глаза, прямой нос и слегка угловатая форма лица, на котором при улыбке «играли» лицевые мышцы, а с правой стороны появлялась глубокая ямочка. Да, он был очень хорош собой. В его крепкой руке миниатюрная чашка эспрессо представляла собой жалкое зрелище. Выглядел такой тандем как-то неуместно, но вот именно такая рука прижимала к себе намертво женскую талию, и было абсолютно неважно, что случится через несколько секунд.

Такие мужчины не привыкли получать отказ в чем-либо: от деловых контрактов – до обладания женщиной, которая привыкла жить в одиночестве и всецело полагаться только на себя. Сделав несколько глотков кофе, он наклонился к официантке, и на щеках девушки мгновенно вспыхнул яркий румянец. Несколько коротких фраз, его самодовольная улыбка и в руке небольшой клочок бумаги. Девушка отдавала записку как-то нерешительно, и со стороны было похоже больше на тайную передачу чего-то запретного, нежели на обычный клочок бумаги.