Ли Мюррей - Ловушка для осьминога

Перед тем как мы пустимся в дебри моих студенческих лет, я позволю себе вернуться на шаг назад во времени, в выпускные школьные годы, чтобы немного пролить свет на собственную личность. В старших классах я был тихим, достаточно замкнутым, стеснительным парнем, зачастую сидевшим в одиночестве за одной из последних парт. Во всей школе у меня был только один настоящий друг, с которым мы вместе занимались смешанными единоборствами в местном зале на районе, но он, в отличие от меня, находил язык со всеми и общался со многими ребятами, поэтому мы не были все время вместе, и «мы с Тамарой ходим парой» было точно не про нас. С девчонками у меня не складывалось, они мной не интересовались, а бегать за ними с высунутым языком я желанием не горел. Я увлекался компьютерными играми и много времени проводил за книгами, пропадая в вымышленных мирах, которые мне казались в тысячу раз прекраснее и интереснее мира реального. В общем, выходило так, что популярным парнем я не был и у меня не было своей компании, поэтому, находясь в школе, я обычно пребывал в роли молчаливого стороннего наблюдателя. Я проводил внутри себя непрерывный всесторонний анализ поведения, разговоров, поступков, характеров, принципов, интересов, приоритетов моих одноклассников и ребят-ровесников из параллельных классов. Мои наблюдения впоследствии развили во мне чутье и своеобразное интуитивное восприятие других людей, я научился в них неплохо разбираться, видеть насквозь если не с первого взгляда, то через короткий период времени общения и взаимодействия, подмечая различные мелкие детали, слова, казалось бы, незначительные, запоминая их и сопоставляя с чем-то, на что обратил внимание позднее. Научился соблюдать дистанцию и не подпускать к себе, если не хотел. Во мне как будто проявился какой-то психологический подсознательный инстинкт. Я научился чувствовать других людей. Человек, никогда не наблюдавший со стороны, просто не обращает внимания на многие мелочи, крупицы, из которых складывается личность, именно поэтому люди так часто становятся близки, толком ничего не зная друг о друге, а потом пребывая в удивлении и шоке от человека, которому доверились, хотя все можно было предвидеть заранее при должной внимательности и осмотрительности. Люди не распознают друг в друге неискренность, ложь, подлость, жестокость, зависть, они просто не видят их, не умеют видеть, а еще они часто сами такие. Каждый стремится спрятать как можно глубже внутри то черное, что таится в душе, никто не хочет выставлять напоказ свои недостатки и слабости, никто не хочет быть честным. Люди не хотят быть искренними, они хотят, чтобы их витрина была самой чистой, ухоженной и красивой, чтобы на нее обращали внимание, а что внутри – не важно. Люди любуются этими витринами и берут с витрин, им этого достаточно до того момента, пока не провалятся под сгнивший фундамент, и тогда они начинают причитать, хотя сами ничем не лучше, просто они попались первыми.

Помню, как впервые вошел в метро, чтобы добраться до института – я стоял на платформе своей станции, ждал поезда, а в мыслях все крутилась одна навязчивая мысль – неужели мне придется делать это изо дня в день долгих четыре года, вставая в гребаные шесть утра, пилить пешком до метро, потом садиться в переполненный поезд с кучей отвратительных людей, готовых сожрать друг друга, готовых раздавить каждого на своем пути, лишь бы втиснуться в проклятый поезд, потому что они не могут подождать две лишних минуты, иначе их ждет… Что ждет? Что, неужели какой-то урод-начальник или невменяемый преподаватель стоят того, чтобы терять человеческий облик, неужели их недовольство и негодование страшнее той жизни, которой они живут? Жалкой, никчемной жизни. А ведь всего-то нужно уметь уступить другому человеку, подождать две минуты, пропустить один поезд, чтобы не быть мерзкой скотиной, проживающей такую же мерзкую жизнь. Не раз я наблюдал, как взрослые мужики начинали ссору из-за того, что один нечаянно задел или толкнул другого. Скажите, насколько нужно быть кретином, чтобы устраивать истерику из-за такой мелочи, когда в вагоне все стоят впритык, ни шагу не сделать в сторону? Очевидно, что в таких условиях кто-то кого-то обязательно толкнет, совершенно случайно, без злого умысла. Это равносильно тому, чтобы разозлиться на младенца, только вставшего на ноги, за то, что он вдруг упал, пройдя пару шагов, то же самое, что злиться на плохую погоду или… В общем, есть вещи, которые просто случаются, нам их не изменить, не миновать, остается лишь принять их достойно, это касается не только мелочей, что я перечислил выше, это касается всего, абсолютно всего, ведь подумайте, если человек готов наорать или ударить другого за случайный толчок, то что он сделает, если дело будет касаться чего-то более серьезного, на какую низость он будет готов пойти? Однажды я наткнулся на следующие слова: «Знай, то, что миновало тебя, и не должно было с тобой случиться, а то, что случилось с тобой, не должно было тебя миновать». Мне стало намного легче воспринимать все то плохое, что происходит со мной, пропуская события собственной жизни сквозь эти слова. Я и сам порой проявляю нетерпение, вспыльчивость, иду на поводу у своего характера, я далеко не святой и никогда таким не был. Иногда мне кажется, что я хуже некоторых людей, потому что чувствую свое превосходство над ними – но я не должен этого делать, никто не должен. Сильный не имеет права испытывать надменность перед слабым, умный перед глупым, президент перед обыкновенным трудягой. Все мы люди и все равны меж собой, нас должны определять лишь достоинство наших действий и совершаемых нами поступков.

В первый день всех новоиспеченных студентов собрали в просторном актовом зале академического корпуса, который был забит до отказа, многим пришлось стоять. Нас поприветствовали, а затем предоставили слово заведующим кафедрами иностранных языков, которые поочередно выступали каждый от лица своей кафедры, призывая «новобранцев» присоединиться к ним и рассказывали, почему стоит выбрать именно их. Первокурсники должны были сделать выбор в пользу только одного иностранного языка, с которого начнется их обучение в вузе и которому им придется уделять больше всего внимания до самых выпускных экзаменов. Из всех выступавших более всего мне запомнилась речь улыбчивой женщины, которая руководила кафедрой французского языка. Вместо длинной монотонной череды похвал в адрес собственной кафедры и перечисления преимуществ изучения французского по сравнению с другими языками, она честно призналась, что долго говорить и нахваливать свою кафедру не намерена, потому что все итак знают, что французская кафедра самая лучшая. В очередной раз одарив всех лучезарной улыбкой, эта прекрасная женщина гордой походкой удалилась, покорив меня своей скромностью, но я все-таки выбрал английский язык.