Михаил Зуев - Белладонна

– Ещё варианты знаешь? – оживился было Джинни.

– Не прислонять! – рявкнул я, решительно пресекая продолжение беседы.

* * *

«Ожидание длилось, а проводы были недолги» 4 4 Владимир Высоцкий, «Дорожный дневник». . Выглядела уставшей. Даже не так. Не уставшей – поникшей.

– Сессия тяжелая.

Слёзы едва заметны. Но припухлость вкруг глаз не спрятать.

– Ты чего? Плакала?

– Нет. Простыла. Наверное… – и секунду спустя: – А если да – тогда что?!

Джинни, что мне ответить?! Молчишь? Подлец.

– Ну… ты… я… я вернусь…

Господи, какой же идиот! Когда дыхания наши сбиваются, а под моими пылающими потрескавшимися губами с грохотом пульсирует её сонная артерия, – как мне быть умным?! Как?

– Дракула! – без жалости всадил иголку под ноготь Джинн.

– Я тебе… вот… – и протянула мешочек.

– Что там?

– Приедешь, открой.

«К…сково, следу…щ… Н…вогиреево»! – от «дымка» во рту – траурная горечь. И глаза щиплет. Отчего-то.

* * *

Лёшка куковал на платформе один. Рюкзак, чемоданчик и футляр. В футляре – я знал – заслуженный «гибсон», присланный тётей из венгерского Дьёря.

– Что, никого ещё?

– Как видишь. Мне пешком ближе всех. Дай петушка! – протянул руку. – Чего смурной?

– Да так. Пройдёт.

– Ну, раз пройдёт, значит, пройдёт.

Залез во внутренний карман потёртой облепленной нашивками и значками стройотрядовской куртки, протянул початую плоскую флягу дагестанского «три звёздочки»:

– Будешь?

– Буду.

Лёшка больше, чем друг. Он брат. Точнее, я бы хотел, чтобы он был братом. Чтобы меня родили не там, где родили, а вместе с ним, в его семье. И был бы я ему тогда младшим братом. Лёшка старше на два года, хоть и учимся в одной группе. У него мама, бабушка, жена-однокурсница на сносях и собака – все друг у друга на головах в малогабаритной двушке в Новогиреево с непрестанно грохочущими под окнами трамваями. У него и от него всегда надёжно и тепло. У меня – мать, отец и я в трёх комнатах в тихом – слышно, как муха пролетает, – подбрюшье за Белорусским вокзалом. У нас всегда скорбно и холодно.

– Давно сидишь?

– Минут десять.

– Чего довольный такой?

– Нежданный расслабон…

– Ну?..

– Война заезжала за Наташкиными конспектами.

– Наташка сама отдать не могла?

– Не знаю, утром сказала – Война приедет, передай ей.

Галка Войнович училась вместе с Лёшкиной женой.

– И чего?..

– Да ничего, нормально всё… – расплылась сытая кошачья Лёшкина физиономия. – Знаешь, что самое прикольное?

– Не…

– Хей, Джонни, ты сел 5 5 Искаженное «Enjoy yourself», первые слова песни «Mister-Do-Right» диско-группы Belle Epoque. , – пропел Лёшка. – Её муж привез!

– Да ну!

– Ага. Внизу в машине ждал.

– Долго?

– Что – «долго»? – масляно прищурилась хитрая котовья морда.

– Ждать долго пришлось?

– Я добрый. Оставил ему времени на пару сигарет… Быстро курить вредно, фактор риска по язве желудка.

К противоположной платформе причалила встречная электричка. Постояла, хрумкая компрессорами, застегнула двери и отвалила, открыв взору Таньку Лисенко. Справа и слева от неё красовалось по чемодану.

– Тань, а, Тань! – заорал я, – у тебя чего там в чемоданах?

– Учебники по политэкономии социализма! – отбила пас красавица Танька. И тут же, чуть тише: – Помог бы, Дёмин, балбес.

Поглядев налево-направо, я спрыгнул на пути и несколькими секундами спустя был уже рядом с Танькой.

– Здоров, Танёк! Ну, правда, зачем тебе два чемодана?

– Родители еды нагрузили.

– Запасливая ты…

– А то!

Пока мы с Лисёнком и увесистыми чемоданами плелись в противоположный конец платформы, поднимались на эстакаду, спускались с неё и снова возвращались в начало перрона, к нашей платформе пришвартовалась свежая электричка. Из неё вывалило человек семь, так же как и мы нагруженных чемоданами, авоськами и рюкзаками. Лёшка помахал. «Мешочники», ухватив поклажу, нестройно потянулись по платформе к нему. Я рассмеялся.

– Чего ржёшь? – поинтересовалась Танька.

– Да посмотри на него! Вылитый Колосс Родосский!

– Похоже, все в сборе. Табор уходит в небо! – Юрастый пожал протянутую мной руку. – Наша электричка когда?

– Лёшка знает, – произнёс я, многозначительно вздымая палец к небу. – Он тут местный.

– Через… – Лёхус близоруко вскинул к лицу запястье с новыми «полётовскими» часами – через двенадцать минут, если не врут.

– А ехать сколько? – спросила хрупкая Бабочкина.

– Час двадцать до пересадки. Потом ещё где-то полтора. И автобусом полчаса.

– Херасе… – пробурчал под нос Юрастый.

– Это ж когда мы приедем? – заволновалась Бабочкина. – Ещё поселиться надо. А вдруг все уйдут…

– Лен, не паникуй раньше времени! – Маша Сапожникова достала из сумки тетрадку и что-то в ней внимательно изучала. – Вот, у меня все телефоны: и общий больничный, и главного врача, и общажный. Вчера же сказали в деканате: все предупреждены, будут ждать, на улице не окажемся.

– Ну ладно, Машунь… – Ленка с благодарностью взглянула на подругу. – Ты меня всегда успокаиваешь.

– И ты меня, – Маша взяла Бабочкину под руку.

– Короче! – прорезался командный голос Лёшки. – Сейчас подойдет наш дилижанс. Вещей до и больше, стоянка с гулькин хрен. Применяем разделение труда: Дёмин и я на подаче, Юрастый держит двери, если вдруг что. Азат и Мамед – на приёме чемоданов. Понятно?

– А мы? – в унисон спросили Грязнова с Лисенко.

– А девчонки быстро самыми первыми заходят в вагон и забивают самые лучшие места, пока мы тут грузимся! Лэдиз фёст! 6 6 Дамы вперёд ( искаж. англ. ). – рассмеялся я. Лёшка солидно кивнул.

* * *

Из Машкиного магнитофона тихонько пиликала «Маргерита» 7 7 «Маргерита (Фелисидад)» – популярная дискотечная песня, хит конца 70-х – начала 80-х годов. . Я прислушался, не понял и с немым вопросом взглянул на Машу, сидевшую через проход.

– Чего, Миш? – спросила она.

– Машунь, а кто это?

– «Массара».

– Что, и они тоже? Думал, только Бони-Эм 8 8 Massara, Boney M – популярные исполнители в 70-х и 80-х годах. …

– Так всё наоборот! Это же массаровская песня, а «Бони» её только перепели.

– Спасибо, Машунь, не знал…

Юрка с Лёшкой играли в очко. Я поначалу примкнул к ним на две партии. Оба раза сдул – картёжник из меня ещё тот, – а теперь просто сидел как мебель, глядя попеременно то на «дипломат» на Юркиных коленях, где разворачивалась очередная баталия, то сквозь запылённое, с неотмываемыми ржавыми пятнами, оконное стекло. Было жарко. Не так давно оборвавшийся дождь, нет чтоб высохнуть, завис над полями белёсым кисельным маревом – от одного его вида между лопатками заструился пот.

– Батя вчера «зáпор» 9 9 Автомобиль «Запорожец». девятьсот шестьдесят восьмой из магазина пригнал! – довольно вещал Юрастый.