Джулиан Хитч - Отныне и никогда

Стоит проехать мимо таблички «Добро пожаловать в Нейпервилл», и сила воли даёт трещину. Юан вспоминает детство, подростковый возраст, юность и многочисленные посиделки, от которых было не отвертеться – Афри умела уговаривать. На них были Юан, Афри, Кристал и крошка Илэйн. Но он взрослел, и уже не хотелось возиться с вечно сопливой и желающей пообниматься девчонкой. Поэтому он стал избегать их компании, прикрываясь учёбой, подработкой, девушкой, поступлением – да чем угодно, сознательно отстраняясь от них. Единственного оплота, который готов был бы его прикрыть, несмотря ни на что. Уже тогда он понимал: нужно быть жёстким. Жизнь обязательно поставит тебе подножку, стоит поверить в счастье. Лучше ползать где-то на дне и знать, что уже никуда не денешься – тут всё крепко, почти непробиваемо, а свет наверху… Кому он нужен?

Юан едет по сырому, раскатанному снегу, и волна гнева поднимается всё выше и выше. Останавливается у кладбища, но ещё долго сидит с открытой дверью и выпускает дым наружу. В конце концов, снова привыкает к тому, что тут холодно и он мёрзнет в твидовом пальто. А ещё снежно, отчего сигарета мокнет и её вкус портится. Впрочем, как обычно.

Выходит из машины, старается встать на более-менее сухие участки и миновать кашеобразные лужи. У ворот кладбища ботинки всё-таки предательски намокают, а два букета в руках постепенно теряют свою изысканность из-за слишком крепкой хватки. Он помнит, где находятся могилы. Проходит всего десять минут, прежде чем он оказывается неподалёку от группы людей, стоящих у двух памятников. Они по очереди кладут цветы и о чём-то негромко переговариваются. Юан садится на сырую землю, словно терять уже нечего. В тени от дерева и высокого гранитного камня ждёт, когда они уйдут, чтобы побыть в тишине. Остаться с мамой наедине, представить, что она где-то рядом, живая, а пустого гроба он никогда не видел.

Его волосы становятся сырыми от тающего на макушке снега. Мокрые пряди свисают на лицо. Люди отходят от могилы, и остаётся только одна фигура. К нему боком стоит девушка. Юан разглядывает знакомые волнистые светлые волосы, пухлые губы и большие глаза. Она всё такая же миниатюрная и хрупкая, как и в том году, как и в любой другой – Илэйн Милн словно не подвластна времени. Её губы шевелятся: она что-то рассказывает маме, всплёскивая руками и иногда улыбаясь. Да так, словно разговаривает с живым человеком, и ей отвечают. Юан завидует этой двадцатилетней девушке – она всю свою жизнь была сокровищем, ярким лучом для других. Для него же она была угловатой девчонкой, которая пыталась добиться его улыбки; той, кто угощала лимонадом в летнюю жару; той, кто передавала что-то Афри в её отсутствие. В такие моменты Илэйн по-хозяйски заходила в их дом, оставляла вещи на рабочем столе – знала, что и куда положить, в отличие от Юана. Илэйн сама наливала себе чай, не спрашивая разрешения, и, вообще, чувствовала себя как дома. Юана забавляла её непосредственность, даже когда он слал её и кричал «проваливай уже, мелкотня». И она вечно не хотела придавать значения тому, что он пытался от неё отделаться, да поскорее. С ней это не работало – Илэйн просто попросила у Афри ключ от дома и заходила, когда ей заблагорассудится.

Юан понимал, что в детстве Илэйн пыталась искать у него поддержки и тепла. В них она нуждалась и в вечер после похорон. Тогда он последний раз смог зайти в дом, пройтись по нему и запомнить, как тот выглядел. Он был нужен Илэйн, но сделал вид, что не замечает этого. Больше она не искала поддержки, не давала понять, что когда-то он ей нравился. И так было спокойнее. Её отпустило. Он же раз в год мог просто наблюдать за тем, как она взрослеет и превращается в уверенную молодую женщину.

Сейчас Илэйн выглядит чуть старше, но всё равно похожа на красивую фарфоровую куклу, пусть и со слегка красными щеками и порозовевшим от холода кончиком носа. Она, словно чувствует взгляд на себе и поворачивается; её губы трогает лёгкая улыбка. Илэйн рада видеть Юана. Как и всегда.

Он встаёт, отряхивая пальто, поднимает два одинаковых букета со снега и подходит к ней. Илэйн делает шаг навстречу и обнимает, прижимаясь так, словно они не виделись пару лет. Хотя почему «словно»? Всё их общение в последние пять лет – это краткие встречи на кладбище. От волос Илэйн пахнет жареным миндалём и зёрнами кофе. Он легко прижимает её к себе и быстро отстраняется. Пугаясь того, как просто с Илэйн чувствовать свою нужность. И прошлое вспыхивает так ярко, словно он и не пытался его отпустить.

– Привет, Юан! Я подумала, что ты изменил традиции или уже приходил, мы… Я заждалась, – быстро поправляет себя Илэйн, понимая, что сморозила глупость. Она тоже теряет связь с реальностью, находясь рядом с близкими, пусть и мёртвыми. – Какие красивые!

Протягивает руку и касается длинными, красными от холода пальцами лепестков белых роз. Юан выжидает пару мгновений и любуется этой картиной, потом кладёт букеты на одну, затем на вторую могилу, мысленно произнося: «Для тебя, мам» и «Для тебя, тётя Кристал». Когда встаёт рядом, Илэйн берёт его ладонь. Холод обжигает. Он поднимает их руки и дышит на них, согревая. Илэйн сначала удивляется, потом произносит:

– Ты перестаёшь быть монстром время от времени?– Нет, монстры всего лишь любят тёплое мясо, – он кусает её палец, хищно скалясь.

Илэйн с улыбкой высвобождает руку и засовывает в карман пальто. Некоторое время они рассматривают в тишине надгробия, пока Илэйн не произносит:

– Может, сходим куда-нибудь выпить вечером? Ты, как всегда, уезжаешь с утра?

– Детка, не боишься, что тебя заклюют?

– Я уже не часть этого мира, Юан, – а он задумывается о том, что никогда им и не был. – Так что? Пошли к Фреду, вы, кажется, уже не хотите друг друга убить, – Илэйн улыбается, толкая его в плечо.

Этим напоминает Юану о том, как лет семь назад он трахнул невесту Фреда и уехал утром в Финикс. Зато он «спас» его от шлюхи, и Фред через пару лет нашёл себе прекрасную жену. Сейчас он счастлив и у него уже двое сыновей. Юан думает, что ту потаскуху он не вспоминает, а вот Фред его вряд ли забыл.

– Хорошо, – соглашается Юан совершенно неожиданно даже для себя. Илэйн поворачивается, впиваясь в него взглядом голубых глаз. Наверняка думает, что он издевается, потому что всерьёз не рассчитывала на согласие. – Давай около семи у входа, – уточняет Юан.

– Вот мой телефон, если ты передумаешь.

Юан уверен, Илэйн не верит, что он позвонит ей, если передумает, но… Сейчас они играют подобно тому, как делали это в детстве. Она доверяет ему, а он кидает её то в одну сторону, то в другую, мало заботясь о том, что с ней будет дальше. Сколько ещё понадобится лет, чтобы понять: детство-то давно прошло? Два призрака не сделают из них близких людей.